[ принято к публикации 22:27 05-03-2010 | Нимчек | Просмотров: 1219]
«Этот мир,
Он никогда не станет
Другим, простите.»
И.Волконская
В тот день ей исполнялось совсем немного лет, всего пятнадцать. Красивое белое платье в пол и свежий цвет лица, напоминающий едва распустившийся бутон чайной розы — чего же боле? Рожденная под покровительством Меркурия, она была лишена излишка чувств. Спокойствие и безразличие – вот ее удел.
Она мало думала о предстоящем вечере, о выражение лица и словах, которые скажет гостям.
Вечером в «GQ» было много народа. Отмечали чей-то юбилей. Она проплыл сквозь толпу за официантом к столику, где ее ожидали гости. Нежная улыбка скользнула по ее лицу. Искренняя, чистая. Она напоминала новый бархатный футлярчик для очков, который еще не затерся во внутреннем кармане пиджака.
В своей компании она была самая молодая и свежая. Но никто бы не подумал, что в тот день ей исполнилось всего пятнадцать.
Уже тогда она с легкостью говорила о политических комбинациях Уинстона Черчилля, о новоиспеченном президенте США Бараке Обаме и непринужденно цитировала из мировых классиков.
Вечер был замечательный. За большими французскими окнами догорало московское небо. Живые нотки, выбиваемые клавишами белого рояля, улетали высоко к потолку, путались в хрусталиках люстр и падали гостям в бокалы.
Ближе к полночи многие разъехались и за их столиком осталось всего 4 человека: она, ее подруга с приятелем и Эдгар. С Эдгаром она познакомилась недавно. И это знакомство явилось ей одним из первых чудес в ее жизни.
Не ее сверстник Эдгар был успешным американским экономистом русского происхождения. Завидный жених, остроумный и веселый. Из известной семьи, чье имя открывало ему многие двери без стука.
А для нее он стал бесконечно родным и бесконечно далеким.
Разговаривали о крушении американского аэробуса А330 над Атлантикой. Эдгар с задумчивым видом всматривался в экран мобильного, где по третьему разу проигрывался видеоролик с YouTubо крушение самолета: « 280 человек на борту», « упал без разгерметизации», « черные ящике до сих пор не найдены».
Всем было не по себе. Из открытого окна пахнуло ветерком и послышались раскаты грома. Полил дождь. Она встала и предложила друзьям пойти на веранду, подышать воздухом. Согласился только Эдгар.
Они стояли посреди московской ночи, в небе горели красные звезды Кремля. Воздух был так упоительно свеж и сладок, что хотелось дышать им вечно. Там на веранде время остановилось, а в зале кипела жизнь. Примитивное существование. Люди пили, пели и веселились. Шикарные дамы в бриллиантовых колье улыбались не менее шикарным мужчинам в одинаковых костюмах «Brioni».
Карнавал, праздник, фееричное представление. Пестрые платья, улыбки мужчин и женщин, цветы и шампанское в бокалах кружились, кружились, кружились, принимали причудливые формы, а потом смешивались в однообразную серую массу. Это вечный круговорот людей в природе. И редко кому удавалось выбраться из него.
Так вот, улыбки. Эти улыбки чистятся трижды в день пастой Лакалют и по утрам растягиваются карандашом по методу японских стюардесс.
И так, блистательные дамы улыбались блистательным мужчинам блистательными улыбками ( но все это слишком поверхностно).
А еще у этих людей были глаза. Пустые, потухшие глаза. До боли одинаковые и одинокие. Редко запоминаешь цвет глаз таких людей.
Молчание на веранде нарушил Эдгар.
— Знаешь, я давно не встречал таких людей – сказал он.
— Каких? – с дрожью спросила она.
— Таких цельных. И… твои карие глаза, они еще не научились врать.
Моя бабушка больше не снится, Не ругает меня, на чем свет. Накуриться бы мне и напиться, Только я говорю себе: нет. Эти давние, ржавые спицы Проникают сквозь тысячу лет. Разогнаться бы мне и убиться, Отослав всем далекий привет......
Мария Константиновна так хотела ебаться что даже пошла на первое мая в поход. Сидя у костра она приметила что Евдоким Львович и ведущий инженер Самуил Моисеевич отошли до раскидистого дуба. Евдоким Львович достал из брюк слегка розовеющую сосисочку, а Самуил Моисеевич нечто напоминающее как минимум сервилат....
Что-то впилось в бок, щекотало за ухом, зудело в промежности. Варвара с усилием разлепила набрякшие веки, глаза упали в мутный белый рассвет, наплывающий из отверстия в почерневшей от времени стене.
Вдохнув густой спертый воздух, закашлялась. В боку опять остро отозвалось и Варвара перекинула взгляд со стены на свое, распластавшееся ничком, естество....
