Буккакей Вротъебаев : Духless Сергея Минаева

Каждое поколение живет своими мифами. Кто-то из наших прадедов остался навсегда в плену у самодержавной идеи. Их дети и внуки завязли в дурмане коммунистической сказки. Младшие же, на чью долю остался лишь краткий огрызок Союза, нынче одержимы новой идеей — гламуром. Этот самый гламур бродит призраком по Европе, точней, рассекает на крутой тачке, обвешанный лейблами и унюханный кокаином. Портреты его смотрят с глянцевых обложек, быт его и повадки описаны в Красных книгах, куда больше не помещают мастодонтов и саблезубых тигров. В кварцевом нутре соляриев, за стеклом террариумов, в серпентариях дорогих ресторанов отныне копошатся представители нового вида млекопитающих — ВИПы обыкновенные.

И неизвестно, с какой стороны витрины вид открывается замечательней, и кто получает от созерцания больше кайфа: прохожие, глазеющие с улицы на homo glamuris — или сами гламурщики, с интересом взирающие из своих кожаных салонов на массовую истерию. Есть, есть на что посмотреть! Повсюду идет массовая, повальная скупка новой книги о гламуре… простите, об антигламуре. Реклама надрывается: продано уже более 100 тысяч экземпляров. Во всех московских магазинах висит плакатик с отутюженным в фотошопе портретом автора — Сергея Минаева. На обложках значится: «Духless». Смысл названия — почти как ограждающая табличка: «Проверено, духовности нет».

Двумя словами
Сюжет вкратце таков. Герой Минаева — топ-менеджер, работающий в московском представительстве крупной французской компании, торгующей консервированным горошком. Он устал работать «на дядю» и потому соглашается на предложение знакомого воротилы клубного бизнеса стать совладельцем нового столичного клуба, который вот-вот должен открыться. С этой целью герой привлекает к проекту своего лучшего друга, так как собственных денег не хватает. Но в день открытия заведения выясняется, что друзей кинули: их знакомый удрал со всеми деньгами.

Товарищи тут же по-волчьи перегрызаются между собой, да и со всеми прочими знакомыми герой к этому моменту успевает безвозвратно испортить отношения (непонятно, как до этого всю жизнь с ними общался). В финале он, со стоическим видом скорбя по потерянному баблу, едет за город, смотрит с моста в воду и думает: а не прыгнуть ли?

Не прыгнуть. Как говорят в народе: этого не может быть, потому что не может быть никогда. Причин как минимум две. Во-первых, потому что негоже так бессовестно воровать концовки у Кристиана Крахта (немецкий писатель-гламурщик, роман «Faserland»), сюжет — у Фредерика Бегбедера (французский писатель-гламурщик, роман «99 франков»), а начинку — у Брета Истона Эллиса (американский писатель-гламурщик, роман «Гламорама»). Во-вторых, потому что для персонажа это будет очень нелогичный поступок. Зачем ему самоубиваться? А кто же тогда будет нюхать кокаин? А кто будет покупать себе новые туфли Prada?

Ой, только не говорите мине, шо вы поверили, будто герою плохо. Как говорят в Одессе: шоб я так жил, как ему плохо! Сейчас поясню.

Дядя с кокаиновой фабрики
«Духless» — очень путаный роман (не сказать путАнный или вообще проституточий). Читателю сразу следует уяснить, что сюжет в нем играет десятую роль, главное же — длинные рассуждения автора о судьбах нации (скажу по секрету: это компиляция из его старых эссе). Написано, надо сказать, весьма проникновенно, но… уж больно непонятно место самого героя во всей этой ситуации. «Против всех» — слышь, Доцент, так не бывает.

Во время чтения так и подмывает спросить: «Вы, батенька, за красных или за белых?» Вишь ты, какая штука вырисовывается: своих собутыльников, с которыми хватает проституток за филейные места и нюхает в туалетах кокаин, Сергей ненавидит за то, что зажрались, погрязли в бездуховности и шмотках, потеряли человеческий вид. Но, что характерно, всех прочих, кто тянется к достатку и благополучию, он презрительно охаживает словом «нищеброды», брызжет слюной при виде ношеной обуви и потертого пиджака без пьеркарденовской бирки… и тоже отказывается признавать в них людей. От дешевой зажигалки Cricket его ломает прикуривать, но если собеседник предлагает Zippo, Сережа тут же заявляет, что такие штучки с собой таскают только лохи с понтами.
Примеров таких — несть числа.

Имеем натуральный пример того случая, когда все вокруг в дерьме, а автор — д’Артаньян в белой шляпе. Для разрядки ситуации Минаев пытается шутить, но и шутки у него злые-презлые. И в глазах сквозит непередаваемое отвращение ко всем и всему, не сказать — омерзение. Он, бедняга, жмется на островке посреди канализации, словно белоснежный (от кокаина) заяц, и ждет, когда его спасет девушка Мазай. Оная девушка в романе тоже есть, она постоянно выслушивает алкогольные бредни «уставшего нести свой крест» героя и жалеет его. В итоге же он и в ней находит червоточину (ага, небось матерью-Терезой себя ощущаешь за мой счет!), и гонит прочь.

В целом, пресыщенный циник, каковым выставляет себя Минаев, описывая групповой секс или издевательства над собственными подчиненными, с реальностью имеет мало общего. То есть, тут ситуация двойственная: если оценивать на искренность все те желчные плевки, которыми Минаев осыпает людей, у которых нет денег на фирменные шмотки, то об этом он и раньше много раз писал в своих интернет-манифестах. Здесь автор и персонаж едины как никто.

Но вот что касается «пресыщения удовольствиями» — тут надо хоть немного знать автора, чтобы понять, что он кривит душой. Еще в недавнем прошлом торговец вином, а сейчас — колумнист российской газеты, Минаев, конечно, никогда человеком бедным не был, но описанных в романе гор кокаина он бы не купил даже если бы снял с себя супердорогие штаны Cavalli, или от чего он там балдеет в плане одежды.

Хвастаясь в интернете о понюшке кокса, которой его кто-то угостил в Питере, он описывал это так: «Я прыгаю на танцполе и изо всех сил тру десны: пускай все эти нищеброды видят, что я крутой и у меня есть кокосы!!» (за дословность отрывка не ручаюсь, но общий смысл именно такой). А вот мы открываем книжку «Духless» — и читаем уже нечто другое. Типичный монолог кота Матроскина: «У меня дядя на кокаиновой фабрике работает, так у него этого кокаина — ну просто завались…»

Духовнобольной
Уж сколько раз твердили миру: гламурный рай, о котором взахлеб треплются журналы — не более, чем продуманная фикция. Очередная модификация опиума для народа. Интересуясь недостижимой «дольче витой», народ выкладывает денежки «за посмотреть» и мечтательно вздыхает. И втайне не любит классовой ненавистью тех, у кого есть на это деньги. Черт с ней, с Оксаной Робски для домохозяек, думают они, но вот, например, у Минаева помимо пиджака от Кардена есть еще и духовность! Как же не почитать его?.. Однако странным образом в романе духовность никем так и не находится. Зато отлично пропиарен сам Минаев с его любимыми ценностями — баблом, шмотками, алкоголем и наркотиками. Автор, заметим, всегда отличался навязчивой тягой к саморекламе, он нигде не обходится без упоминания марки своих часов, рубашки, ботинок. А если кто-то не обращает внимания на его крутизну — он попросту впадает в паническую истерику.

Горлопанить о собственной незаурядности — это ли не есть настоящий «духлес»…
Долгое время автор пытался вкручивать свою систему ценностей посетителям сайта «Litprom.ru». Там он полировал мозги падонкам на предмет того, что носить гламурные штаны, кроссовки Tod’s и «часы с турбийоном» — это здорово и вообще духовно. Тут вспоминается ильфопетровский отец Федор, проповедовавший птицам…

Естественно, Минаева постоянно поднимали на смех. В итоге он, обозлившись, бросил сайт и ушел туда, где его понты имеют больше веса. А в романе «Духless» позже обгадил литпромовских «падонков» с ног до головы, выставив их нищими уродами и деградантами, стреляющими у него на пиво. Причем ни словом не обмолвился о том, что сам же этот сайт когда-то и создал. А что совсем нехорошо — не удосужился даже изменить реальные имена тех, кого обсирает…

И нет ему, бедному, духовности ни в клубах, ни в интернете, ни среди толстосумов, — нигде нет! Как сказал критик Лев Данилкин, обозвавший Минаева попутно «пустомелей и Бегбедеробски»: «Он бы еще в мусорном ведре у себя поискал».

В самом деле, странно, что весь из себя духовный Минаев не замечает суковатых бревен в собственных глазах. Вот он, например, обвинил коллег по перу в воровстве идей у Бегбедера (хотя сам размазал по страницам романа чистой воды бегбедеровщину, — все это после того, как целый вечер пробегал за приехавшим в Россию писателем по всем московским кабакам)…

Трындеть — не мешки ворочать. Но как приятно бывает оторваться на недругах! А автор оттягивается прямо-таки с лимоновским надрывом. Маргиналов он хлестко ругает за революционные идеи, а противопоставленных им обывателей — за замшелость. Богатых девушек — за преданность золотому тельцу, бедных девушек — за отсутствие косметики. Ворюг — за воровство, честных людей — за совковый образ мышления. Он вообще всех ругает. Но выхода из ситуации никакого не предлагает. То есть вообще никакого, одна болтовня.

Где собака порылась
С точки зрения «здравого вкуса» совершенно непонятно, откуда у книги такой успех. Вот лично мне неинтересно читать за собственные деньги о том, как кто-то плюет мне в рожу, намекая на мой уровень дохода. Я вообще не люблю жлобов и снобов, которые в качестве мерила духовности ничтоже сумняшеся выбирают свой личный заработок.

Но если отбросить «личную задетость» (а автор для пущей скандальности попытался задеть всех кого мог) и взглянуть на роман трезво, то, в общем-то, все становится понятно.
Минаеву хочется решить сразу все свои проблемы — и денег заработать, и душу отвести. Авторская задача проста: замутить литературную месть всем тем «нищим козлам, которые мешают нам жить», кто обижал его или насмехался над ним в прошлые годы. Усложняет и запутывает композицию именно маркетологическая задача: надо оплевать заодно и «богатых», иначе книгу нельзя будет назвать антигламурной.

А «гламурную» небогатый народ, понятно, покупать не станет — как минимум из классовой ненависти. Поэтому ненависть к нищим пришлось уравновешивать ненавистью к богатым. Но по сути своей роман все равно остался именно что гламурным. Потому как в ненависть Минаева к «сладкий жизни» — не верится, хоть тресни. Любит он дорогие цацки, любит. И ни на что их не променяет. Более того — на тех, кто тоже «хочет хорошей жизни», автор щелкает зубами что твой Щелкунчик.

Мол, куда лезете! Зацикленный на собственном «я», он подберет любые аргументы, чтобы доказать, что богатства достоин он один, и никто больше. Но тут же поправится: «Ой, на самом деле мне этого не наааадо, я так устаааал, я хочу покооооя… Я так несчастен в своей золотой тюрьме. Эх. Стать бы счас нищим и духовным и уйти в монастырь».
Угу. Что там Станиславский бы по этому поводу сказал? А Фрейд?

Автора! Автора!
Ну ладно, насчет правдивости — черт с ней. Художественная литература, в конце концов… ей позволительно…
Лучше глянем на язык нашего «духовнобольного». Скажи «А-а-а». Ну что же, язык просто отличный, слог замечательный, стиль выверен — пять с плюсом. Написано классно. Только это не Минаев. Ага. Убивайте меня, не может посредственный интернет-писака вдруг выстрелить такой книжкой. Разумеется, «выстрелить» — неверное слово. Книга явно писалась несколько лет, так что тут скорее речь идет о мине замедленного действия… Но что совершенно неоспоримо, — доводкой и перепиской текста занимался кто-то явно более грамотный, чем автор. Не верите — полезьте в сеть, почитайте его прежние писания, сразу всё поймете.

Впрочем, а чему удивляться. Если у Минаева нашлось собственных 10 тыщ долларов на то, чтобы издать «Духless», то и хорошему «литературному негру» отчего бы не заплатить? Штука-другая баксов — столько счас платят автору за книжку, написанную «с нуля».

Констатирую: в целом, герой романа — такой же полный паразит, как и его автор. Мало нам было фильмов, снимаемых по голливудским лекалам, так теперь еще и книги сдираются подчистую. И всё это подается как национальный продукт. Такая вот матрешка: персонаж торгует продуктом, при этом является продуктом автора, а автор — сам продукт своего времени. Крокодиловые слезы — для публики, чтоб накидали мятых рублей.

И ко всему этому приправа из понтов — как лекарство для собственного услаждения. Без понтов книжки уже писать неинтересно. Книга — уже не цель, это уже просто средство донесения собственной крутизны до публики. Говорят же: «Если бы понты могли светиться, в Москве были бы белые ночи»…

Вывод
Свято место пусто не бывает. Разумеется, не возьмись за это дело страдающий вечной гламурной ломкой Минаев, взялся бы кто-то другой. Но не даром папа Римский когда-то запретил девственникам переводить эротические романы. Те, фанатически одержимые половым чувством, из любого безобидного текста готовы были слепить жуткую порнуху. То же самое вышло и с Сергеем: ну явно не таким, как он, антигламурные книги следует писать! Пусть лучше это делают зарубежные родоначальники «ярлычкового» жанра, у них это лучше получается.

Читать Минаева вы всё равно броситесь. Потому что «интересно же». Потому что любая хулительная статья об этой книге все равно будет служить ей пиаром. Но, как говорится, вас предупредили. Роман насквозь пропитан неискренностью, комплексами, ложью и понтами — действительно, полный «Духless». Концовка и вовсе, выражаясь любимым словом автора, «дрянной фальшак»: герой с надеждой встречает зорьку на мосту, прямо как пионер-ленинец в ожидании новых свершений… Хотя по контексту вроде бы собирался топиться.

Ей-богу, лучше б утопился. Но если герой Кристиана Крахта — рантье, уставший от шмоток и тусовок, — в конце книги действительно утопился, то персонаж Сергея Минаева — не стал, неа. Да и не смог бы при всем желании. Гламурщики как правило очень, ОЧЕНЬ любят свою жизнь. И к тому же — такое не тонет…