Девочка-скандал : Мао

<*>
Китай объявил войну.
Накануне одному человеку приснился сон, будто стоит он один, посреди бескрайнего русского поля, среди всех этих колосков, васильков, птичек-бабочек и прочей прекрасной жути и смотрит в небо.
По небу плывут облака.
Внезапно одно из них начало с бешеной скоростью вращаться и проседать вниз, пытаясь затащить человека в свое инфернальное нутро.
Словно виртуальный пылесос убийств и сексуального насилия, оно мгновенно всосало его в свое нечеловеческое кибер-пространство и закружило в addskom хороводе убитых планет и созвездий, унося вглубь бьющейся в клыкастых объятьях Хаоса вселенной.
В этот момент человек испытывал резкий приступ панического страха, и съежился в своей кровати, пытаясь закрыться от рушащегося на него сверху Ничто.
Сквозь гомерический хохот хаоса, пожирающего на его глазах вселенную, он наблюдал, как агонизирует пространство космоса, сжимаясь и пульсируя, словно перерезанные вены самоубийцы. Его мотало и швыряло по всему периметру взбесившегося инферно, продырявившего его тупой, механический сон животного, и в самом конце уже, когда страх начал перерастать в нечто совсем запредельно-жуткое, сквозь серое, хаотическое бесформие, человек увидел чье-то лицо. Не привычный, иконописный контур исусика в красном углу деревенской избы, который он мог наблюдать, приезжая на недельку погостить к престарелой матери, а тот самый, непостижимый лик изначальной Сущности, которая еще никогда никому не открывалась.
Впоследствии они не сможет вспомнить или описать увиденное. Утром он проснулся совсем другим человеком (немного «крэйзи», как выразилось бы молодое американизированное поколение) – на самом же деле это было натуральное помешательство.
Он ничего не знал о войне. Мао сам (или ему показалось) связался с ним по спутниковому телефону и вежливо попросил о помощи. Под видом культурного обмена, через китайского атташе в Пекин были переданы чертежи, карты и ядерный чемоданчик. Мао предвидел это. Ему даже не пришлось вылетать в Москву. Вместо себя он послал 3-х заместителей из китайской диаспоры, которые (гнусно хихикая и потирая руки) приняли символические ключи от города.
Человек (который видел сон и после передавал Мао документы) был награжден орденом за заслуги III степени и расстрелян. Или наоборот, сначала – расстрелян, а уж потом награжден (посмертно). Во всяком случае, после этого ярчайшего в его жизни события, он приступил к исполнению обязанностей зомби, под пристальным руководством Мао проводя политику массового геноцида и уничтожения реальности.
Никто ничего не заметил. Средства массовой информации давали искаженную картинку событий. К примеру, фактический захват власти Мао был завуалирован под заурядный визит китайской делегации в Москву.
Народ верил. А что еще оставалось делать? Информация прошла сразу по трем центральным телеканалам.
Тех немногих, кто о чем-то все-таки догадывался, немедленно объявляли жертвами Неадеквата и помещали на принудительное обследование в Институт Мозга. Те, кто по счастливой случайности все же не попал в карательные списки спецслужб, собирались тайно, на секретных квартирах в дальнем Подмосковье.
Раз в месяц они совершали набеги в столицу, собираясь с плакатами на площади перед памятником Ф.М. Достоевскому и выкрикивали провокационные лозунги.
Основная масса людей равнодушно проходила мимо, пропуская мимо ушей весь этот на первый взгляд патологический бред. Единицы (из числа продвинутой интернет-молодежи) на время примыкали к ним, воспринимая происходящее как перфоманс провинциальных фриков или модный ныне флэш-моб. Тогда молодые люди присоединялись к демонстрантам, копируя их выкрики и телодвижения, доказывая впоследствии следователям Федеральной службы непрерывного суицида свою невиновность. Лишь спустя какое-то время осознавали, в какой неприятный замес по собственной же дурости вляпались, и начинали молить о пощаде, но… ВСЕ были расстреляны в подвалах Лубянки. И трупов их родственникам не выдали.
Это был лишь маленький кусочек большого пятна неприятностей.

<**>
Утро Полины вбуровилось в сон молодой аспирантки института востоковедения звуками, похожими то ли на грохот отбойного молотка, то ли на взрывы крупнокалиберного снаряда. Наспех сработанная конструкция, в виде многоэтажной надстройки к городскому крематорию, в которую были помещены девушка и ее полоумная мать, после завершившейся в короткие сроки национализации частной собственности, грозила обрушиться на головы своих обитателей.
«Нет, это не сон, это где-то совсем рядом со мною… вонючий капкан установлен…» - пробормотала Полина, зарываясь в постель, словно солдат в окопе. Она накрыла голову подушкой, пытаясь заглушить эту адскую какофонию, этот внезапный фашизм без объявления войны. Ей на миг показалось, что стены ее комнаты закружились вихрем, все быстрее и быстрее, а свеча, что горела всю ночь и теперь дотлевала слабым огоньком на фитиле, взметнулась вверх и превратилась в звезду.
Девушка заставила себя встать и распахнуть окно.
Внизу рыли.
Гигантская дрель буровила землю, словно пытаясь продырявить планету насквозь.
Строитель-китаец заметил ее одинокую фигуру, торчащую из окна 10 этажа и помахал ей рукой. Полина в ужасе шарахнулась от окна. Больше всего на свете она боялась дефлорации. Мать совсем затюкала ее рассказами об этой нелегкой и весьма болезненной процедуре.
Мать…Мать…! Девушка бросилась в ванную. Что? Что?!
Ее мать стояла, склонившись над раковиной, широко расставив ноги. Она пила из под крана сырую водопроводную воду, присосавшись к влажной трубе, словно бессмысленная человеческая рыба.
Эта сцена вызвала в сознании Полины смутное ощущение дежа-вю. Она неожиданно вспомнила рассказ, прочитанный ею в военном журнале, который выписывал ее пропавший без вести брат. Там был эпизод, в котором с гипертрофированным натурализмом описывались страдания бойца, раненого осколком в живот. Его мучила жажда, а он все никак не мог напиться. Вода выливалась из огромной дыры в его животе. Он пытался зажимать ее руками, но предательская влага все-равно просачивалась между пальцев.
Дальше мысли Полины поехали куда-то вбок и привели ее к неприятным воспоминаниям о брате. Дело было на мамином дне рождения. Все напились до беспамятства, она хотела уйти, но в этот момент брат взял ее за руку и повел в ванную… Полину вырвало прямо на пол. Она оттолкнула мать, тщательно вымыла лицо и почистила зубы. Потом пошла на кухню. Полина вдруг с пугающей ясностью ощутила, что что-то в ее жизни окончательно и навсегда изменилось. Она даже не предполагала, что может быть беременна.
Девушка села за стол и быстро написала обстоятельное письмо брату. Про свою жизнь. Про свою веру. Про свою любовь. В конце подумала и добавила немного про маму. На конверте печатными буквами вывела: «МОЕМУ БРАТУ КОЛЕ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ». Кажется все.
По радио передавали короткую сводку событий с места воспаления очередной горячей точки. Демонстрация протеста. Метро «Парк Культуры», кольцевая. Митингующие перекрыли проезд поездов. Личная охрана Мао решила этот маленький вопрос. 25 убито. 32 захвачены в плен. Движение поездов на станции восстановлено. Потом это показали по ТВ. Камера медленно наезжала на окровавленные рельсы, демонстрируя крупным планом истерзанные тела. Оператор явно смаковал произшедшее. Диктор новостей неприятным голосом, словно камни жевала, комментировала жутковатую картинку: «Новый теракт в столице…Вражеская вылазка чеченских сепаратистов…Силами спецслужб удалось предотвратить..» и т.д и т.д. Телезрителей даже не смутил тот очевидный факт, что у убитых «чеченцев» хари были, как у обычных русских мужиков, приехавших в столицу откуда-нибудь из под Рязани. Или из-под Тулы. Ведь об этом сообщили сразу по трем центральным телеканалам. «Враг маскируется…» - продолжала откровенно врать ведущая. Люди ей верили.
Не дослушав до конца, Полина переключила радиоприемник на другую волну. Передавали какие-то дикие, оптимистические марши. Она порвала письмо. Зачем? Брата уже не вернешь. Последние его слова были: «Попомни, сеструха, настанет время, когда живые начнут завидовать мертвым…». Похоже оно уже пришло, это время.
Девушка вернулась к себе в комнату. Мать продолжала молча стоять в ванной. Только тихо капала вода. Тихо капала вода. Кап-кап… Кап-кап…
Она достала из тайника Русско-китайский словарь. Удивительно, что его не обнаружили при обыске. Мао приказал изъять словари и учебники по китайскому языку, а всех кто имел отношение к языку (учил или преподавал) велел казнить (тайно). Полина каким-то чудом не попала в расстрельные списки. Ее мать, когда пришли с обыском, пока ломали дверь успела сжевать 666 страниц запрещенной книги, с буквы «Ж» до буквы «С». Ужаснувшись такому оголтелому вандализму, Полина вырвала у нее остатки бесценной книги и спрятала под ванной.
Агенты Мао ничего подозрительного не обнаружили. Забрали только брата Колю, который слишком уж неадекватно себя вел, распевая нацистские гимны у себя в комнате (идейный скинхед, еще с ТЕХ времен), и ушли, грохоча сапогами. Кажется, именно после этого мать начала как-то отдаляться, уходить в себя. Агенты же и представить себе не могли, что Полина в аспирантуре как-раз специализировалась по Китаю. Это была огромная ошибка спецслужб. Но, даже несмотря на арест брата Коли, лично для их семьи это был всего лишь маленький кусочек большого пятна неприятностей.
По всему городу специальным приказом Мао были установлены растяжки с гранатами РГ-1 и РГ-2 на концах проволоки. Непостижимо, но они реагировали только на местных жителей. Каждые 15-20 секунд взрывалось не менее 10 человек. В этом не было ничего сверхъестественного. В этом был один лишь тонкий расчет и национальная политика. Возможно, китайцев (число которых по мере естественной убыли коренного населения возрастало в геометрической прогрессии) останавливали предупреждающие надписи на китайском, замаскированные под рекламу лапши и дешевой косметики. Это был массовый геноцид. МАССОВЫЙ ГЕНОЦИД.
За дверью притаился агент Мао. Любимый просочился в окно, ненамного отсрочив обязательный арест. Полина спрятала его под кроватью. Там они долго и яростно целовались, просовывая горячие языки внутрь друг друга.
Они делали ЗАПРЕЩЕННЫЙ СЕКС.
Они совершали немыслимое преступление, занимаясь этим без презерватива.
Мао запретил детей. Мао запретил аборты. Это каралось немедленной смертью.
Полина была беременна на 3-м месяце. Вопреки запретам, она зачала. ОРАЛЬНО.

<***>