СниК : Кегля. Фрагмент Вечного Путешествия.

Горизонт был окрашен грязно-розовым. Над джунглями Амазонки вставало осеннее солнце. Медленно поднимался ленивый красный огненный шар над лианами, предвещая новый ожесточенный день борьбы за существование среди миллионов разнообразных существ. Впрочем, гнилые смрадные болота Амазонки были к этому готовы. Как всегда на протяжении последних сотен миллионов лет.
…Сон медленно испарялся из разума игуаны, лежавшей на кочке перед вонючей амазонской болотиной. Медленно поднимающийся огненный шар нагревал кожу игуаны на спине, отчего тепло передавалось в кровь, усиливая обмен веществ в теле рептилии, способствуя быстрому ее пробуждению. Блаженное тепло разливалось по телу. Игуана медленно приоткрыла кожистые веки. Открывшийся взору пейзаж отнюдь ее не смутил.
Над болотиной в утреннем тумане поднялся почти непроницаемый рой навозных мух. Деловито и остервенело жужжа, отправлялись мухи на поиски аппетитных куч навоза. Что ж, навозные мухи – лучший завтрак для игуаны. Воспринимая мир через призму нехитрых желаний примитивной рептилии, игуана отправилась на охоту. Но этот день был необычным днем. Совсем непохожим на все остальные. Ведь в этот день игуане посчастливилось заглянуть в глаза бога…

Бог-небожитель Кегля никогда не спал. А также он не бодрствовал. Он не пребывал ни в одном из известных человеческому обывателю состояний сознания. Скорее он находился в сладостной полудреме, обозревая планету Земля какой-то частью своего сознания, используя своеобразный орган чувств. Этот орган чувств был похож на большой барабан, одна сторона которого представляла собой натянутую перепонку. Вторая сторона вообще-то как бы не существовала, так как представляла собой длинный конус, растворяющийся в пространстве.
Нужно отметить, что эта замечательная деталь органа чувств Кегли была принципиально важной, даже необходимой, вследствие особенностей устройства организма бога. Правда, организма у Кегли как бы не было – честно сказать, Кегли самого по себе тоже как бы не было. С точки зрения последователя философии материализма начала 20 века – ведь ни одним из органов чувств, восприятие через которые является доказательством существования чего бы то не было, Кегля не регистрировался. Тело его не обозревалось в видимой части спектра электромагнитных волн, не создавало акустических колебаний (вообще-то, там, где пребывал Кегля, не было газовой, или какой-то иной, среды, способной передавать колебания), тем более не имело запаха, а также его нельзя было потрогать или попробовать на язык. Так что, снисходительно принимая теорию некоторых наивных материалистов, будем считать, что Кегли не существовало. Почему бы и нет? Это допущение даже упростит повествование.
Итак, единственным органом чувств Кегли был таинственный барабан. Этого органа чувств было вполне достаточно для того, чтобы в мельчайших подробностях проникать в жизнь существ на планете Земля. Он как бы подключался к органам чувств выбранного индивидуума, при этом вполне возможным было использовать органы чувств разных классов существ. И самой интересной особенностью барабана было то, что можно было подключиться к органам чувств не единственного существа, а целой выбранной группы. А группу пользователь барабана мог составить произвольно даже из совершенно различных по виду существ. Например, интересные сочетания получались при подключении к ультразвуковому локатору дельфина, органу обоняния гепарда, глазам коршуна и вкусовым рецепторам богатого гурмана из мира людей одновременно. Затем можно было добавить обоняние нескольких акул, зрение мухи, осязание крота, и так далее… Наслаждение от такого потока чувственной информации было ни с чем не сравнимо. В принципе, можно было подключиться ко всем органам чувств всех живущих на планете существ, и таким образом самому стать неким сверх-организмом… Но Кегля делать это пока боялся. Что-то пока останавливало его перед этим экстремальным экспериментом.
Читатель, наверное, несколько удивился, прочитав слово «пользователь» в описании органа чувств Кегли, и приписал это слово недостатку стилистических навыков неумелого автора сего повествования. Но нет, на этот раз слово «пользователь» подходит к барабано-подобному органу чувств как нельзя кстати. Дело в том, что этот поистине неописуемо удивительный аппарат можно было отсоединить. Все потому, что, как говорилось выше, тело Кегли не было материальным в привычном понимании этого слова, и барабан служил как бы связующим звеном между чувственным восприятием окружающих феноменов, которое воспринималось различными существами, и сознанием Кегли. Само же существование Кегли было очевидно само по себе, ведь он мог проводить некие сознательные манипуляции с материальными объектами, будучи сам вне досягаемости приборов ученых с классическим материалистическим образованием. Впрочем, такие твердолобые ученые наблюдаемые явления могли списать на болезненные галлюцинации наблюдателя… Тем не менее, мы несколько отвлеклись от линии повествования.
В этот вечер Кегле нездоровилось. Он проживал такой период своего существования, когда, приобретя достаточный опыт и удовлетворив всевозможные чувственные желания (а для этого имелся такой необыкновенный орган чувств!), вдруг начинаешь задумываться – что же дальше? Кегля хотел достичь предела своих возможностей, он хотел испытать прибор так, как никогда не испытывал.
Он задумался. Воспринять мир через максимально возможное количество органов чувств существ – в этом направлении он хотел экспериментов. Воспринять мир через большое число умов. На данный момент он смог функционировать посредством 10 существ одновременно. Это был рекорд на текущий момент, и это были поистине незабываемые ощущения!
Ему хотелось большого числа. Ему хотелось стать коллективным разумом, осознающим, но безвольным – не управлять, но осознавать. Кегля стал вспоминать, какие существа имеют наибольшее число по распространенности на планете. И такие существа несомненно существовали…
Несметные безграничные полчища насекомых населяли Землю уже более 300 миллионов лет. Им не было числа, им не было равных по выживаемости. Летучие, ползучие, многоногие… Загадочные непостижимые организмы, служащие прообразами неведомых злых пришельцев в фантастических сюжетах. Существа, способные к волшебным метаморфозам. Рождающиеся из яиц, трансформирующиеся в куколки и превращающиеся в совершенно иные формы, подчас прекрасные, как бабочки. Подчас ужасные, как гигантские жуки.
Кегля решил обозревать Землю глазами и чувствами всех насекомых, он хотел воспринять их реальность – реальность несметных миллиардов древних существ.
Он стал сосредотачивать свою волю на настройке барабана на уровень осознавания одного из самых известных своим количеством вида насекомых – муравьях. Прибор охватил всю совокупность населяющих Землю муравьев. Сильная вибрация сотрясла барабан и передалась Кегле. Эта была неописуемая вибрация движущейся и одновременно статичной субстанции, как бы не живой и одновременно проникающей во все уголки и щели земной коры, сросшейся с ней, ставшей ее органическим продолжением. Кегля стал теперь сверх-разумом копошащейся муравьиной массы Земли.
Краем своего сознания Кегля стал продолжать настройку своего прибора. Немного ей поварьировав, он охватил всех термитов, а также всех оставшихся земных насекомых. В каком-то роде он стал земным богом – он наблюдал теперь все потайные уголки планеты, ничто не могло остаться незамеченным. Он одновременно рождался вместе с миллионами молодых личинок, он умирал в миллионных масштабах: от инсектицидов, от остервенелых домохозяек, носящихся со смертоносным баллончиком дихлофоса и с особенным удовольствием раздавливающих своей ножкой случайно замеченного таракана. Это было коллективное неограниченное пространством осознавание океана смерти, рождения и трансформации.
Небожитель Кегля утопал в своем величии. Его насекомоподобный сверхразум переполняло чувство собственного величия. Что ж, его смелый эксперимент требовал продолжения.
Теперь Кегля решил осознавать также и мир крылатых насекомых. Он должен был чувствовать воздух Земли. Соединив Землю и Небо, Кегля смог бы почувствовать хоть в какой-то мере всю планету целиком. И принципиальное начало осуществления его старой мечты чувствовать через все земные существа состоялось бы. После этого необходимо было лишь объединяться с органами чувств не столь многочисленных водных насекомых, и начать объединять чувства более высокоразвитых существ, дойдя в конечном итоге и до человеческих существ. И вот тогда бы Кегля стал единым глобальным сверх-разумом планеты.
В одном Кегля не был уверен – хватит ли мощности барабана для такой нагрузки. Сможет ли прибор выдержать такое напряжение. И что случится, если прибор не справится - это тоже не было известно небожителю.

Осторожно настроил Кегля прибор на самых распространенных земных крылатых насекомых. Он настроил барабан на мух…

В болотине Амазонки жила одна игуана. Ее примитивное ограниченное сознание не знало своего имени, и не могло знать. Простейшие рефлексы, предназначенные для выживания и размножения – вот был удел животного. Не могло оно и осознать того, что в этот особенный день оно встречает бога, который был на волосок от того, чтобы стать сверх-разумом всей Земли.
Стеклянные глазки игуаны рассматривали аппетитное облако навозных мух, объявших соседние кочки. Это облако росло на глазах в своем объеме. И вместе с ростом своего размера, облако меняло форму. Тем не менее, эти метаморфозы не оставили никакого впечатления на игуану. И не могло оставить в принципе.

Прибор Кегли медленно растворялся в пространстве… Существо, создавшее барабан задолго до возникновения Кегли в этом измерении богов, прекрасно знало об особенностях его работы и ограничениях в эксплуатации. И никакого устройства предохранения от перегрузки не было им предусмотрено. Создатель знал одну нехитрую истину: все, что ограничено - не имеет безграничных способностей. Все что ограничено - смертно. Создатель покинул это измерение в бескрайнем прошлом, и кроме непосредственного предназначения прибора, никто не знал о барабане ничего.
Прибор растворялся… Сознание Кегли, полностью загруженное огромным потоком впечатлений, идущим от многомиллионного числа насекомых, не замечало неизбежного. Легкая последняя искорка, и, вместе с искрящимися и переливающимися всеми красками лучами, последние материальные частицы преобразовались в электромагнитные колебания и разнеслись по бескрайней вселенной…

Стеклянные глазки игуаны наблюдали рождение нового земного бога. На ее глазах слетевшиеся со всей Амазонки миллионы навозных мух формировали огромную и жуткую фигуру. Фигура напоминала эллипсоид. Человек, если бы он наблюдал эту трансформацию, сразу бы сказал, что это за форма. Это было яйцо. Символ рождения, феномен непостижимый рождения живого существа. На глазах рептилии рождался земной бог. Это был бог всех насекомых Земли, коллективный разум всех ползающих и летающих мириад покрытых хитином маленьких существ.
И рождался бог, и будет дано ему имя Навозный Приговор.
Но это уже совсем другая история…