Девочка-скандал : Мао (почти конец)

Мао запретил поп-музыку и группен-секс. Оппозиция немедленно отреагировала новым всплеском насилия.
Адольф и Ева ненадолго исчезли из его жизни, оставив сидеть перед черным телефоном и брить волосы.
Деньги кончались, морковь купить не на что . Да и незачем уже.
А. стоял перед зеркалом, тупо уставившись в отражение. На него глядел Мао Цзе Дун. Каротин въелся в кожу, на ней проступили морщины и характерная желтизна. Правый глаз (искусственно растянутый) дергался. Черные волосы на голове блестели, будто их вымазали маслом. Даже ростом как-то измельчал, высох весь от голода и тоски по РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. Последние два месяца А. только тем и занимался, что усиленно штудировал китайский словарь.
Внешне А. мутировал и упрощался, добровольно утрируя свое существо мучительным перевоплощением.
Внутренне – все больше укреплялся в своей вере Революцию и ненависти к диктатуре Мао.
От истощения – скорее духовного, нежели физического – он едва мог говорить.
- Мама, я сделал все, как ты велела… Приятного аппетита, мама… Твоя дочь Любка.. уходит.. во сыру землю…
Резко, нехорошо как-то зазвонил телефон.
А. медленно поднял трубку, в ней что-то зловеще буркотело.
Сквозь ебуки и злое шипение вдруг прорезался любимый голос. Это Ева.
- Хайль Гитлер!
- Хайль…
- Слушай внимательно, времени мало. Знаешь «бункер» в Косино? Срочно бросай все и приезжай. Он ждет тебя… - и повесила трубку.
А. порылся у себя в карманах.
5 юаней бумажкой и еще какая-то мелочь. На дорогу вроде бы должно хватить.
Он кое-как оделся, вышел из дому и, спотыкаясь от голода и усталости, побрел по направлению к железнодорожной станции.

<********>
В тот вечер.
А. стоял перед тяжелой бронированной дверью бункера и угрюмо смотрел в глазок камеры видеонаблюдения. Дверь ему открыли почти сразу. На пороге стоял Фюрер. Они какое-то время молча и пристально смотрели друг другу прямо в глаза.
Внезапно, каким-то необъяснимым, сверхчеловеческим чутьем, А. угадал в нем метафизическое воплощение собственной (мертвой давно уже) матери. От ужаса и ощущения причастности к некой страшной тайне, А. с головы до ног покрылся холодным липким потом.
- Зачем ты одела новое лицо, мама? – прошептал А.
Фюрер захохотал, потом протянул руку и ласково погладил его по голове (да, эта ЕЕ ладонь, сухая и твердая)
- Смышленый мальчик! Ну, идем же!!
В единственном помещении подземного бункера, служившего оппозиции местом прикрытия, было тесно. Человек тридцать столпились у импровизированной сцены, почти все курили длинные мятые сигареты со странным, возбуждающим запахом и удовлетворенно внимали очередному оратору.
Ева читала стихи:
«Mein kampf – напополам с кайфом,
Напополам с камфорой, подкожно,
реанимация, солнцеворот, коловраты свастик,
напалмом жег электроток словарь Ожегова –
под бок,
под голову – библию,
не ту, что знали вы, а ту, что не видели.
Евангелие от Адольфа, откровения Мао,
Великая революция с обязательным довеском Дахау.
ленины-сталины,
какими стали мы?
и где это дурацкое счастье, которое нам обещали?
одни лишь части – военные, или
чашки, разбитой в глупой семейной ссоре,
смешались масти,
червей сожрали пиковые козыри.
Не надо! Не надо всего этого!!!
некому помолиться…
пожалуйста, дайте яду и тортик!
и выньте наконец из вены капельницы спицу,
по капле выжимающей раба…
Раба, рабби, рабА!!! –
девочки мальчиков делают с понтом и пОтом,
Уже 7 миллиардов наделали – а что толку?
Мальчики девочек тоже обманут потОм,
Атомной бомбой в конвертах абортных младенцев,
Это будет покруче, чем ваш бухенвальд,
и уж точно звере, чем детский Освенцим!
Топорами насилья…»

Она наконец заметила нас и споткнулась на последней строчке. Остальные тоже повернули в нашу сторону свои головы.
- Хайль Гитлер!!!
Все 30 человек одновременно щелкнули каблуками по паркету и подняли правые руки в нацистском приветствии.
<*********>