игорь к. : Внутренняя эмиграция

Внутренняя эмиграция

Зорну снилась первая жена. Во сне первая жена была значительно тоньше, чем в жизни. Правда, в последний раз Зорн встречал ее пару лет назад, и ничего такого не заметил. Потом ее не стало. Погибла в автокатастрофе.
Но сон был приятным.
Зорн находился в комнате, первая жена стояла к нему спиной. Она была прилично ниже ростом, что, в общем-то, не совсем верно. Впрочем, не важно.
Итак, первая жена стояла к Зорну спиной; от нее шло удивительное тепло. Зорн клал руки ей на талию, мял грудь. Иногда первая жена показывала лицо – когда оборачивалась. Лица Зорн не помнил. Знал только, что это точно была она. Они говорили о чем-то, первая жена улыбалась. Ее хотелось целовать, держать в руках; ее вообще хотелось. Это был наилучший вариант влечения – без резкости, но и без тающей нежности. С нежностью сложно; заливает с головы до пальцев ног, сообщает верный настрой, но в постели мешает. Потому что выходит вся. И что делать? Дожимать и переигрывать. Так у всех мужчин, кроме тех, у кого впервые. И то, если первый раз с любимой.
А у Зорна во сне случилось правильно. Без суеты и брутала. Он брал, ему давали. Нормально. Все один к одному. Кроме того, он же это тело знал. И человека знал в целом – все-таки первая жена. Тоже важный момент. Поэтому Зорн не играл, но и не робел. Вел себя привычно. Не напрягался. И даже любви не ощутил. Просто брал грудь в руку, понимал, что когда-то такое было, и – нормально. Вообще все сложилось в этом сне. Кстати, в комнате находился кто-то еще. Скорей всего, девушка. Знакомая, точно. Однако ее присутствие не мешало. Брать ее грудь в другую руку Зорн точно не брал. И мыслей не было таких. То есть к чувственным переживаниям девушка отношения не имела. Стояла – или сидела – и все. Зорн наверняка что-то ей сказал. Примерно так:
- Так что? Сегодня Франция?
На это девушка ему ответила:
- Подушки мягкие. И троллейбусы не ходят. Тепло очень.
А первая жена, поворачивая лицо, добавляла:
- Я оттуда вышла и сюда зашла. Здесь такой полумрак.
И ладно. Чем не беседа. Скорей всего, речь была не о том, однако не важно. Во сне Зорн ощущал движение вокруг этой мизансцены. Вот он и вот первая жена. И еще эта девушка. Но она, кстати, не все время там стояла (сидела). Абсолютно точно выходила.

И еще Зорну понравилось, что во сне у него с первой женой не случилось секса. Он этот секс домыслил, когда проснулся. А проснулся он рано, около семи. Рядом, укрывшись с головой, мерзла в заключительной фазе третья жена Зорна. Он даже видеть ее не хотел. Зачем все портить? Слепив глаза, внутри личного полумрака Зорн дошел до туалета, и в темноте сел на унитаз. Дверь – дверь прикрыл. Чуть приоткрыл глаз. И тая, рисовал секс с первой женой. Все получалось, пока ему отчего-то не вспомнился друг.
Друг грустно сидел над кружкой армянского пива в армянском кафе. К сексу, первой жене, и, главное, ко сну друг отношения не имел. Потому что не далее как две недели назад, в дождливое воскресенье, они действительно сидели в армянском кафе, что-то ели; друг абсолютно точно пил местное пиво. Говорили, конечно, о женщинах. Зорн не хотел это сейчас видеть – знал, что расстроится, отвлечется, и секс с первой женой испарится без конца. Он встал, плотно закрыл глаз, расслабился, вызвал сон, дошел до кровати и упал. Спать не получалось, однако первая жена осталась внутри. Осталось ее тело, его руки, ее поворот лица. Цвет и запах.

Зорн уныло отлежал оставшиеся до звонка будильника полтора часа; встал, принял душ. Жена по-прежнему спала. Он незаметно позавтракал, вышел к машине. В кармане брякнул телефон. По работе. Отвечая по делу и не очень, Зон против воли втягивался в текучку, ощущая, как сон испаряется. Зорн закрыл глаза и сосредоточился. Стало легче. Заткнул уши. Еще лучше. Фокус навелся почти в десятку. Появился запах тела, постороннее исчезло. Зорн открыл глаза, освободил уши. Испаряется. Блядь, подумал Зорн. Зажмурился, на ощупь добрался до багажника. Достал отвертку. Выколол глаза, изуродовал ушные раковины. И окончательно расслабился. Теперь ему ничего не мешало. Первая жена вернулась. Возникла эрекция. Чувствуя, как течет кровь, Зорн радовался изоляции.