Khristoff : Из года в год.

Однажды утром, в воскресенье, когда терпеть свою трезвость Сухову стало невмочь – шутка ли, год без единой капли – он решил хитростью, исподволь, накачать себя немного, хотя бы безобидным пивом.
- А не сходить ли нам в ресторан?! – воскликнул Сухов, закончив подтягиваться на перекладине, и тем самым, заканчивая свою каждодневную зарядку.
- В ресторан?- глупо переспросила Таня, его жена - полноватая молодая женщина, с мелированными волосами и одиноким большим прыщем на лбу, которого она жутко стыдилась и прятала под челкой. Она всегда переспрашивала вопросы, ответы на которые требовали хотя бы минимального мыслительного процесса.
- Ну, да в ресторан. Поедим мяса настоящего, супа там…
- Ну, я не знаю, если честно. Я вообще плов собралась сегодня готовить.
- И приготовишь. И завтра мы его скушанькаем за милую душу. А сегодня – в ресторан! Что мы, бедняки что ли? – распалялся Сухов, наседал на жену, оптимистично махая руками в коридоре их маленькой двухкомнатной квартиры. Только не дать этой дурынде затупить в сомнениях, иначе – кирдык. Погибнет мероприятие, не начавшись даже.
Но Таня, умученная бесконечными семейными трапезами – макароны с мясом, тефтели с рисом, плов, компот, яишня, яишня и опять яишня – уже и сама загорелась идеей семейного похода в общепитовскую точку.
- Пошли! – согласилась она, - куда пойдем?
- А пошли в «Пьяный Ганс», - предложил Сухов, замирая сердцем, но стараясь никак не выдать своего волнения. Сейчас решалось судьба всего предприятия.
- В «Пьяный Ганс»? А это что?
- Это ресторан. Хороший. Там мясо вкусное дают и вообще.
- Я хочу в итальянский.
- Но, пупочка, итальянские рестораны ты посещала в Риме.
- Но это было больше года назад!
- Но ведь было! Милая, пойдем в «Пьяный Ганс». Там хорошо, уютно, - Сухов проникновенно заглянул в глаза супруги.
- Дорого небось? – вяло сопротивлялась та.
- По деньгам. Как и везде.
- Ну, пошли, только я должна накраситься.

---

В большом, полутемном зале было прохладно и безлюдно. В это время посетители пивных ресторанов еще отсыпались от вчерашнего, а случайные утренние гости просто так с улицы заходить стеснялись – уж больно надменно и даже грозно выглядел вход в это, в сущности уютное и далеко не такое дорогое по нынешним меркам заведение.

Скучная, но старающаяся быть приветливой, официантка подала супругам два увесистых альбома.
- Что будете пить? – спросила она, поджав и без того тонкие губы, напрочь лишая себя привлекательности, а вместе с тем, успокаивая бдительность Татьяны Суховой.
- А что у вас есть к пиву? – спросил Сухов.
- Пиво? – тревожно переспросила жена.
- Гренки бородинские в чесночном соусе, - предложила официантка.
- Ну, тогда еще две кружки фирменного пива, - быстро сказал Сухов.
- Володя!
- Две кружки «колбасного» и порцию гренок? – уточнила официантка.
- Ага. А мы пока заказ выберем, - ответил Сухов и, обращаясь к жене, добавил, - ну, это же пивной ресторан. Тут без пива глупо сидеть.
- Вот хитрюга! – не без восхищения сказала жена. Ладно уж – по одной кружке и все.
- Конечно! – кивнул головой муж и углубился в чтение меню.

После первой кружки он заявил, что фирменное у них безалкогольное и вообще:
- Не горчит! Что это за пиво, которое не горчит?!

После третьей, Татьяна решительно попросила счет. Довольный, захмелевший после долгого воздержания Сухов, урчал котом и жмурился на солнце. Все его брюхо было заполнено чудесным, холодящим внутренности и пьянящим кровь, напитком.
- Хорошо!! – воскликнул Владимир, когда супруги вышли из ресторана на улицу под палящие июньские лучи.
- Да, - согласилась жена.
Сухов приобнял супругу за талию, и они неспешно пошли домой.

---

Как известно, алкоголики тем и отличаются от обычных выпивающих граждан, что алкоголь им необходим регулярно. Сухов был алкоголиком. Потому, проснувшись после обеденного сна, он почувствовал себя прескверно. Весь взмокший, раскисший от духоты он ощущал пусть и слабое, но неприятное похмелье. Впрочем, с похмельем он справился бы легко, к тому же и выпил действительно ничтожно мало. Но сильнее недуга его грызло, томило, то сладкое воспоминание холодного пива, первого жадного глотка, дерущего глотку и с такой упоительной охладой, ложащимся на дно его ненасытного брюха.
От таких воспоминаний, во рту у Сухова пересохло, равно как и в мозгу. Лишь боязнь и нежелание поссорится с женой, которую он любил сильно и по-настоящему, не давало ему сорваться в магазин. Нельзя. Если он сейчас вот встанет и просто пойдет в магазин, то скандала и слез не избежать. А слез никак нельзя допустить: Таня на седьмом месяце и волнения ей сейчас очень некстати. Кваса может быть? Но квас, это так – самобман и вздор.
Сухова опять перешибло потом. Он сражался внутри сам с собой, потихоньку, впрочем, проигрывая Сухову-мужу. То есть, если быть честным, то Сухов-алкаш, выиграл эту битву сразу, лишь только угодливая память подбросила образ холодной кружки и приятной горечи во рту. Дальше, поединок шел лишь за способ достижения поставленной цели.
Наконец, Сухов решился. Он взял трубку телефона и позвонил себе на сотовый. Умышленно долго не подходил к телефону, дождавшись пока, его не окликнет Татьяна:
- Володенька, у тебя мобильник звонит!
- А черт! Кто там еще? – нарочито, однако стараясь не переигрывать, проворчал Сухов. Взяв трубку, изменился в лице, посерьезнел, нагнал на себя важности и, прислонив к губам палец, дал жене понять, что звонит начальник.
- Да Сергей! Да, привет. Ага. Хорошо. Хм… – Сухов попеременно молчал, иногда отпуская короткие ничего не значащие реплики. При этом из спальни, где жена листала журнал, валяясь на кровати, не уходил.
- А это обязательно сегодня сделать? Ну, хорошо. Я позвоню ему. Да, давайте телефон. Записываю.
- Что, начальник? – спросила Татьяна, когда Сухов закончил говорить.
- Ага. Надоели они мне! Представляешь, звонили с объекта – монтажники забыли 110-й нож. А завтра им никак нельзя его – завтра уже сдача. В общем, я через двадцать минут должен встретиться с бригадиром и дать ему инструмент.
- Милый, ведь футбол скоро!
- Вот именно! - воскликнул Сухов. Затем еще для порядка поколбасившись вокруг жены, он натянул брюки, засунул ноги в сандалии, положил в карман «тыкалку» - 110-й нож и вышел, в дверях обронив:
- Я скоро. Купить что-нибудь?
- Купить? Ну, не знаю. Яблок купи для пирога.
- Хорошо!

Через пять минут он уже был в баре.
- Кружку «Карлсберга»! – выдохнул Сухов.
Опорожнив первую полулитру. Он тут же взял вторую и уже не спеша, смакуя и разбавляя ее солеными орешками, с превеликим удовольствием употребил. По телу опять прошла током хмельная волна. Брюхо, пылающее пожаром, приятно забулькало прохладой.
На третью времени уже не было. Да и не особо хотелось - пока ненасытный суховский организм был удовлетворен и мирно посапывал убаюканный литром целебного пива.

Он пошел домой, купив по дороге пачку «Дирола» и килограмма два яблок.

Жена смотрела телевизор в гостиной. Сухов разулся, отнес яблоки на кухню и, скинув их в холодильник, отправился в гостиную.
- Отнес, - сказал он плюхаясь рядом на диван.
- Молодец, - ответила Таня.

Минут двадцать они молча смотрели телевизионную муть, временами перещелкивая каналы, избегая рекламы. Неожиданно, жена спросила:
- Сколько выпил? – и тут же добавила – две?
- Ты что?! – чересчур бурно, яростнее, чем следовало, начал защищаться Сухов.

Полчаса спустя, он сдался.
- Ладно, скажи – следила за мной?
- А ты признаешь, что ты пить ходил?
- Ты первая.
- Хорошо. Я не следила за тобой. Я тебя слишком давно знаю. Ты позвонил сам себе на трубку. Инструмент, который ты взял, якобы отдать рабочему, ты положил в почтовый ящик. Потом сразу пошел в кафе, потому что на улице ты ведь не пьешь – брезгуешь, а точнее стесняешься. В кафе ты взял кружку «Карлсберга» - потому что «Корону» ты не пьешь. Не по статусу. Опять таки боишься, что о тебе не так подумают. Выпив кружку, ты купил вторую, с арахисом. Потом ты пошел домой, по дороге, купив яблок и жвачки. Так?
- Так, - Сухов был сражен. – как ты...
- Я тебя очень давно знаю. И люблю, вот. А ты, а ты, гад! В общем, давай опять кодироваться Володя. Тебе нельзя пить.
- Нельзя. Давай кодироваться.

Через три дня, Сухов поставил себе «эспераль». СИТ он после прошлой провокации ставить боялся. А гипноз на него не действовал.