Giggs : В ожидании вторжения

Однажды утром, проснувшись в своей, похожей на гробик, продавленной почти до пола девичьей кроватке, некто гражданин Познанский почувствовал какое-то беспокойство. Он провел ладонями по своей потной груди и вставил мохнатые ноги в тапочки. Грохоча своими тумбообразными лапами по полу, отправился на кухню.
На кухне он неожиданно наткнулся на трех неизвестных ему мужчин в черных не то плащах, не то балахонах, которые сидели за столом, и пили свой чай. Чай был точно не Познанского, так как он покупал всегда дерьмовый чай, отдававший гниловатым сеном, к которому привык с детства; а эти непрошенные гости пили душистый крупнолистовой чай, аромат которого ощущался даже у входа в кухню.
Кроме тапочек на Познанском ничего не было, поэтому, к овладевшему им замешательству добавился еще и стыд.
- Простите, - сказал хозяин квартиры странным гостям, поворачиваясь к ним боком.
Троица только пожала плечами, так что сразу стало ясно, что у них нет времени на всякие пустяки. Лица у них были похожи одно на другое своей восковой бледностью и серьезностью. Только волосы у мужчин были разного цвета. У того, что сидел почти спиной к Познанскому, они были платиновые, с отливом. Посредине расселся блондин, с нездоровыми, измученными явным отсутствием ухода волосами. Брюнет, прижавшийся к покрытой слоем никотина стене, обладал самой густой и длинной шевелюрой. Все эти детали автоматически осели в мозгу Познанского, когда-то неплохого парикмахера.
- Чаю? – потоптавшись на месте, тупо спросил Познанский, глядя в потолок.
Блондин нервно заелозил задницей по стулу. Двое других с подозрением покосились на голого мужчину, причем обладатель платиновых волос, как-то слишком легко повернул голову почти на 180 градусов. Познанский осторожно вышел из кухни и, опрокидывая мебель, побежал одеваться.
Одевшись и вернувшись на кухню, он застал такую картину: гости сидели на прежних местах, только голые и пили водку из тех же чайных чашек, время от времени помешивая в них ложками. Черная одежда троицы была аккуратно сложена стопкой на свободном стуле. Бывший парикмахер почувствовал, что опять что-то сделал не так. Он прокашлялся и робко представился:
- Познанский… Я.
- Ург! Я! – прорычал патлатый брюнет, громко стукнув себя кулаком по покрытой шрамами груди.
- Я Варх! – обнажив довольно крупные резцы, представился человек с платиновыми волосами.
Блондин почему-то промолчал, только еле заметно кивнул, глазами показывая Познанскому на стул. «Этот, наверное, совсем дикарь, даже говорить не может», - решил Познанский и сел за стол. Опять воцарилось неловкое молчание. Познанский молча встал, достал из шкафчика пыльный граненый стакан и налил себе водки. Сосуд, в котором находилась водка, был похож на пирамиду. «ФирмА!» - довольно заметил про себя Познанский, повертев странную бутылку в руках. Не чокаясь, он торопливо опрокинул содержимое стакана в свою луженую глотку и протяжно рыгнул. Затем тут же налил себе еще и снова залпом выпил. «Какие приятные молодые люди», - думал Познанский, чувствуя, как мягкое тепло обволакивает все его тело.
- Нельзя так пить! Это рахс - помешивать надо, - посоветовал Познанскому Ург.
- А-а-а-а бля… ну-ка… - неожиданно для себя быстро опьянев, пытался заплетающимся языком попросить для себя правильный прибор Познанский. Ему поставили чайную чашку с ложечкой. Он немедленно, расплескивая напиток по столу, налил себе полную чашку и несколько раз болтнул в ней ложкой. После такой простой процедуры вкус жидкости полностью изменился. Его невозможно было описать.
- Нектар… богов… - падая со стула, успел прошептать Познанский.

Очнулся Познанский в больничной койке. Под его тушей похрустывала накрахмаленная простыня, в помещении пахло медицинским спиртом. Ощущение было такое, будто недавно его огрели дубиной по черепу, а потом долго пинали по туловищу ногами.
- А, очнулись, голубчик! – донесся до Познанского молодой мужской голос откуда-то справа. Познанский с трудом повернул голову на звук голоса. Рядом с койкой сидел молодой человек в белом халате, в руках он держал широкий блокнот.
- Познанский! Я! – взревел больной, врезав себе кулаком в солнечное сплетение:
- Кхэ-кхэ! Сука…
- Трущебин, ведущий специалист по внеземным сношениям.
- Чего?
- Ну как же, Вас же недавно отсношала группа инопланетян…
Познанский беспокойно заерзал в койке, одновременно зачем-то протягивая правую руку к горлу ведущего специалиста.
- Шучу, шучу, - отодвинулся подальше Трущебин:
- Первый случай контакта, нервничаю, знаете ли… Расскажите, как все произошло.
- Ну это… Захожу утром на кухню, там три голых мужика бухают мою водяру…
- Постойте, постойте, Вы хоть опишите их немного. Вы отдаете себе отчет в том, какое значение имеет этот случай для судьбы всего человечества?!
- Да какие инопла… урки это были, или эти, как, их бля? Снежные люди.
- Послушайте, я начинаю терять терпение! Они что – лохматые были, покрытые шерстью, как медведи? Не мелите чушь! У меня есть примерное описание каждого из них! Медные волосы, бледные лица, три пары глаз, щупальца, наконец! Говорите, или я из Вас клещами вытяну все!
- Сам ты щупальца. Слушай: один такой картавый, на Сиротского, электрика нашего похож; второй все загадками говорил, типа «А и Б сидели на трубе, А потерялось, Б проебалось, Ц съебалось. Кто остался на крыльце?»; третий…
- Сгною, - вдруг тихо, побагровев, проговорил Трущебин:
- Ты у меня сам так проебешься, что крыльца своего больше не увидишь, гнида… Охрана!
- Ну хорошо, хорошо. Уговорил. Слушай: лежу я, значит, вдруг звук такой странный, словно кто-то тарелку запустил и она летит с таким, знаешь, мерзким свистом…
- Так-так! – одобрил Трущебин, быстро записывая историю в свой блокнот.
- Чу! Топот по квартире. Даже не топот, а вроде как шелест такой. Как будто выключенными пылесосами по полу елозят.
- Ага! Отлично! Это, видимо, щупальца были!
- Я лежу и думаю: «ну его на хуй вставать – вдруг инопланетяне?»
- Та-а-а-ак!
- Да дослушай! Потом думаю: «нет бля, надо вставать! А то что я скажу главному специалисту? Что проебал вторжение, проспал, аки сурок?» «Нееет», - думаю…
- Все, достал! Охрана, заберите его!
Вошла «охрана» - две высокие девицы, каждая с грудью третьего размера.
- Устройте ему, чтоб знал…
Через некоторое время одна из девиц жестоко сосала с проглотом огромный член Познанского, изредка отрываясь от него и спрашивая:
- Будешь говорить, сволочь?! Будешь?!
Вторая девица сняла с себя лифчик и принялась колотить сиськами по лицу Познанского, приговаривая:
- Говори, падла! Говори!
Познанский упрямо мотал головой и стоически переносил все наказания. Даже когда вошел Трущебин и стал пить пиво «Пшеничное. Эталон», а Познанскому дал вонючее «Клинское», он не сдался.
- Похоже, от него ничего не добьешься, - решила одна из девиц, вытирая салфеткой сперму наказуемого со своего лица.
- Похоже, - согласился Трущебин, с отвращением наблюдая, как Познанский пьет «Клинское». - Но надо для проформы Сердючку ему включить, а так же Димубилана - тут же добавил он, вставляя в уши затычки.
У девицы, которая отсасывала, сдали нервы, и она, разрыдавшись, убежала.
- Такая работа, девочки, такая работа, - стиснув зубы, проговорил ведущий специалист и, нажав на кнопку воспроизведения, отвернулся…

Познанского выкинули из двери черного джипа около его дома. Он встал, отряхнулся и, напевая «Хорошо! Все будет хорошо…», устало побрел к своему подъезду. У порога стояла дворничиха – дородная женщина с непростой судьбой. Познанский подошел к ней, взял за одну из грудей, и сказал, имитируя голос Коли из кинофильма «Гостья из будущего»:
- Алиса! Я им ничего не сказал! Алиса…
- Да отстань ты! Страдалец… Меня вон тоже увозили, и чемпионат мира по футболу-2006 с педерастическим судейством смотреть заставили, и специально приглашенный Брэд Пит мне часа два отлизывал, так я – ни звука!
- А как ты думаешь, Тимофеевна, будет вторжение, или как?
- Эх, Познанский, хуже-то уже не будет.
- И то верно…