norpo : Океан без пизды.

(кавер версия: norpo vs. allexeeva)

Здравствуй мама, пишу тебе из…

Я, честно говоря, не знаю откуда я тебе пишу. Здесь вокруг одни стены и решетки. Стены давят на меня, а решетки не дают смотреть в окно, все такое клетчатое, серое, невыносимое…..

Добрые люди в белых халатах говорят, что когда-нибудь я увижу тебя, папу, наш старый рубленый дом построенный еще дедом своими собственными руками. Я здесь много думаю и не понимаю как мог наш слабый дед построить что-то своими руками? Ведь если рассудить, то руками то ничего и не построить. Другое дело, если пригласить людей разных, мастеровых, то конечно построить то дом можно, но за какой срок? Вот вопрос из вопросов. Я часто об этом думаю, но не долго. Долго мне думать не дают добрые люди в белых халатах. Они дают мне таблетки и я не могу думать…..

Когда-то я хотел увидеть океан. Я купил бы себе маленькую, устойчивую яхточку и обязательно поплыл бы на ней в плавание по всем океанам мира. Один среди стихии. Среди бесконечности воды. Когда я думаю об этом я ощущаю свою полноту, воздух проникает глубоко, вздымая мою грудь. Соленый ветер бьет мне в лицо, а я смеюсь, как смеялся безногий капитан из какого-то фильма. Я теперь не помню ни названий не имен. Даже твое имя, мама, я забыл начисто….

Меня вроде зовут Максим. Я жил в рубленом доме, построенном еще моим дедом своими руками. Впрочем я уже говорил, что руками дед мой построить ничего не мог, потому что руки у него были больные и немощные и строить он ими никак не мог….

Построен был дом для семьи нашей: для тебя мама, для папы и для меня, хотя меня тогда еще не было и дед мой не мог знать буду я или нет. Но мой дед был лесником. И не простым видимо, а элитным, раз знал, что еще я буду. Вот он лишнюю комнатку то и сварганил…

Отец – лесник….

А я уеду отсюда и увижу океан…

Об океане я узнал на уроке труда. Учитель сказал: «еб тваю мировой океан мать…».

В средних классах я с Ванькой и Толяном повез нашу одноклассницу Алексееву в большой город в кино, там я и увидел ее пизду. Она показала ее во время сеанса на последнем ряду. Это было откровение. Я никогда раньше не видел девчачью пиписку. Это шокировало меня и я не мог потом есть три дня. Пизда преследовала меня даже во сне…

Раньше я ждал встречи с океаном, а теперь всюду мне мерещилась Алексеевская пизденка с тремя волосками сверху. Иногда мне снится, что я плаваю по океану. Когда я засыпаю, я всегда опускаю руку с кровати, ты мне говорила мама, чтоб ощутить волны. Ты единственная, кто знает о моей мечте. Ты говорила: «Необязательно ехать так далеко. Можно сделать небольшой плот и поплавать в нашем озере». Ты говорила мне: «Если лечь на плот и посмотреть прямо, берега не будет видно». «Вот и представляй, - говорит она, - что ты в океане. Вода будет биться о твои ноги и бока»…
Нет, это ложь. Это сраное болото с лягухами и стрекозами. А я хочу океан…
Но теперь в мои сны об океане стала врываться пизда. Она вылетала из воды и мчалась мне навстречу. Я протягивал руки, чтобы остановить ее, а она ловко уворачивалась и стремительно приближалась ко мне, что бы накрыть и засосать. Я просыпался в холодном поту и долго еще не мог заснуть, представляя себе эту ужасную картину…

Я живу в самой лучшей стране в мире, среди лесов и полей, на огромной территории, но как можно спокойно жить и думать об исполнении своей мечты, когда рядом притаилась пизда...

Сначала я боялся акул и китов, но теперь знаю, что они примут и не тронут меня. Теперь я боюсь пизду, что однажды я не успею проснуться и она поглотит меня…

Ты меня спрашиваешь: «А что ты в океане есть будешь?»
- Кита. Он же соленый и полный. Полный жизни. Кроме того, он осязаем и тверд, а значит, его можно откусить.
Ты в ответ смеялась: «Пойди, укуси папу».
- Сколько же тебе говорить, нельзя сравнивать кита с папой!?!?!

Я постоянно думаю об океане и пизде. Сижу ли с деревенскими ребятами у костра, обхожу ли с отцом лес. Знаю, что он зовет меня, а она хочет меня поймать и съесть. Я иногда даже слышу ее: просыпаюсь ночью от гула и шелеста, а утром я хожу закутавшийся в одеяло и злой…

Зачем я обхожу с отцом лес?...

Как-то я проснулся - дождь, серо. Смотрю в окно на мокрые деревья и кусты. И на душе так паршиво, хоть вой, а выть нельзя, чтоб не спугнуть домашних. Чувствую, что сегодня какой-то необычный день, что-то не так сегодня. Лежу под одеялом, и встать не решаюсь. Все боюсь спугнуть эту особенную атмосферу в моей комнате. Я был очень кроток и чуток, слушал все звуки и ловил малейшие вибрации, что бы ориентироваться по ним. Я ощущал одеяло внутри пододеяльника, прохладу в комнате, запах от мокрой земли за окном, слышал стук капель по стеклу и по листьям, слушал «кровосток», слышал, как это обычно бывает во время дождя, какие-то удары о стену. На кухне гремели посудой, слышал, как отодвигали стулья, работал телевизор, как отец выходил курить, по голосу и интонации, понимал настроение и мысли домашних.
- А у тебя никогда не бывает такого, что ты смотришь на меня и знаешь, о чем я думаю, или перед тем как я начну что-то говорить, ты уже знаешь, что я скажу? – спросил я в этот день папу.
- Бывает, - сказал отец и ушел в лес.
И я решился. Я понял что именно сегодня я должен сделать. Я вышел на улицу и зашагал по мокрым желтым листьям. Я постоянно прислушивался, принюхивался, старался понять и не пропустить что-то очень важное. Но ничего в отдельности не задерживало мое внимание. Я подошел к дому Алексеевых и замер. Она стояла на улице и развешивала белье. Белые полотнища простыней колыхались на осеннем ветру, как флаги океанских кораблей. Так мне казалось в тот момент. Я подошел к ней.

Она ничего не поняла. Так и стояла с наивным, глупым выражением лица, когда я отцовским топором всадил ей со всего размаха в грудь. Она упала, как подкошенная мачта на тазик с бельем и задергалась. Я ловко раздел ее трупик и увидел то, что мне не давало покоя – ее скукожившуюся на холодном ветру пизденку. Я размахнулся и стал рубить ненавистную мне гадость, отравлявшую мою мечту об океане. Я замирал внутренне и слушал, и мне хотелось кричать, так сильны во мне бились эмоции и безысходность. И я кричал, стоя на влажных загнивающих листьях, окруженный глухими и равнодушными деревьями, не способными мне ничем помочь, даже если бы имели такое желание. Я кричал, и слышал свой голос вне себя, будто деревья, листья, мой голос, воздух, частицы, насекомые – все начинало кружиться вокруг меня в неведомом мне хаотичном направлении, а я стою в центре всего этого, беспомощный и растерянный, не понимающий, что происходит. И меня охватывает такая огромная жалость к себе, к своей все несбывшейся мечте, к лишенной смысла жизни, и возникает огромная пустота внутри, которую невозможно было ничем заполнить, о ней можно было только забыть.

Потом я ничего не помню.

Открыл глаза – люди в белых халатах улыбаются мне. Я спросил у них увижу ли я океан. Они кивнули утвердительно мне в ответ. Добрые люди.

И, однажды, мама, я увидел океан. Он пришел ко мне из глубины глаз той самой Алексеевой. Я вспомнил ее глаза. Я не забуду их никогда. Она лежала вся в крови. Ее разрубленное на тысячу кусочков тело было ужасно, а вот в глазах я увидел то, что давно мечтал увидеть – океан. Мой океан. Океан без пизды.