Shizzy : Чувственность

Увидит ли он вообще в своей жизни то лицо, ради которого он целых полгода каждое утро поднимал гантели столько раз, сколько мог сосчитать, успеет ли он в своей жизни стать её мужем, любым по счёту, его это уже не волновало. Ваня глядел на цветы, а цветы глядели на него. Кроваво красные маки, сорванные с ближайшей клумбы, тоже хотели успеть полюбить, нарожать много маленьких маков, заполонить ими всё, и, в конце концов, захватить мир. Что не говори, маки – безбашенные цветы. Ваня – будущий борец за справедливость, предвидел это, и убивал будущих же захватчиков мира, отделяя их от корня. И мир спасает, и бабе – цветы.
Тем временем, вечерело. Солнце клонилось к закату, становясь багряно-красным, а осенние клёны, отливая кровавым, нашёптывали Ване, чтобы он не расстраивался. В конце концов, Ваня ни на что и не рассчитывал. Тут, откуда не возьмись, слепящее солнце заслонила чья-то тень. Это был мужчина лет сорока, с жиденькой седой бородкой и… удивительно красивыми глазами.
- Малец, двинься чуток.
- Дядя, а мама сказала не разговаривать с незнакомыми.
- Так зачем же ты со мной разговариваешь?
- Я не разговариваю.
- А сейчас?
- И сейчас не разговариваю.
- С тобой всё ясно…. Любишь её?
- Кого это?
- Ну, Юльку…
- А вы это откуда знаете?
- Я всё знаю. Я Люцифер.
Тут необходимо пояснить, что незнакомый дядя после своих слов нарочно сделал театральную паузу, рассчитывая на реакцию Ванечки.
- Кто?
- Люцифер. Он же Мефистофель. Он же Сатана. Он же Дьявол.
Лицо Ванечки не выражало никакого удивления.
- Кто «он же»?
- …Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
- С чем?
- Ну, с Юлькой твоей, малец, с Юляхой!
- А что ты сделаешь?
Люцифер прикоснулся губами к Ваниному уху и начал шептать….
Спустя два дня милиция обнаружила изнасилованный труп (именно в таком порядке) девочки Юли. На её совсем ещё детской груди осколком стекла было нацарапано: «Умри ебаная сука!»
Это был первый труп Чикотилло