архангел Гавриил : Двуликий Харон

Двуликий Харон
Совершенно вероятное событие в двух действиях, происходит на одном из бесчисленных атолловых островов Тихого океана накануне выборов Главного Вождя

Действующие лица:
Лазарь Харон, нечистоплотный полусумасшедший ренегат, называющий себя
Консультантом.
Иван Честный, заезжий имярек с претензиями, любит рассказывать всем по
секрету на ухо, что был самым честным губернатором Бомской области в
Бурляндии, отчего терпел по службе от недоброжелателей, которые даже покушались на
самую жизнь его.
Викулай Масематов, разлапистый человек с большими наворованными деньгами.
Бодулай Куропатов, нестроевой генерал, который начал думать о политической
карьере после того, как понял, что стареет, а на пенсию (даже генеральскую) ему не
прожить, потому что красть будет негде.
Феликс Штык, крестный отец местной мафии, для виду подвизавшийся на
службе в одной из государственных структур. Созидатель фонда помощи голодающим
детям Соломоновых островов.
Саша Абаканский, подручный Феликса, в миру чем-то там приторговывает.

Действие первое

Полутемная комната с опущенными жалюзи. В креслах потягивая дорогой коньяк и пряча лица сидят Иван Честный, Викулай Масематов и Бодулай Куропатов. По комнате отвратительно шаркающей походкой бродит толстопузый Лазарь Харон и, заученно разводя хаповатыми ручонками с давно нестриженными ногтями, утробно вещает.

Лазарь Харон. Я, господа, имею большой опыт проведения предвыборных кампаний. Скажу по секрету: наша теперяшняя жизнь - это только форма проявления жизни вечной. Это, конечно, к делу не относится и вы можете не верить, но много лет назад именно я въезжал в Иерусалим через Яффские ворота на белом ослике. И если бы не агент тайной полиции по имени Иуда, мир сейчас был бы устроен по-другому. Хотя все это не суть важно. Главное, что я с вами. Двое из вас хотят стать Главными Вождями на нашем маленьком острове. Это можно устроить. Не важно, что пост один. Можно быть Главным Вождем по очереди, стоит только внести поправки в Конституцию. Два месяца один побудет Главным, два месяца другой и так далее. Все в наших руках. Важно попасть в должность. А для этого требуются деньги. Человечество всегда любило деньги. А когда мало денег - могут распять. Пренеприятнейшая процедура. Поэтому повторяю: деньги нужны и лучше «зеленые», из них легче лестницу построить для восхождения на должность. Слышите, господин Масематов, жалеть деньги в таких ситуациях непростительное пижонство. В случае нашей победы воздастся стократно.

Викулай Масематов. Слушай, Харон, чего у тебя так от ног воняет? Ты носки что ли
никогда не стираешь? Отойди, говори издали, а то у меня с некоторых пор аллергия на
портяночные запахи. Денег, конечно, дать можно, но они счет любят. А вдруг проиграем?
Кто мне потраченное вернет? Тебя потом Харон и в Иерусалиме с фонарем не сыщешь.
Все разбежитесь по Бурляндиям да по нестроевым войскам, а мне тут жить. У меня тут
заводы, понимаешь, их в кармане не унесешь.
Иван Честный. Погоди, Викулай. Деньги - дело десятое. Главное на выборах -
честное имя. У меня оно есть, а если надо - будет и два. И у генерала Куропатова чего-то
есть. Как же мы вдвоем на одной должности уместимся? Ты говоришь, по очереди
исполнять обязанности? А кто первый? Тут многое зависит от того, кто первый. Потому
что первый может всегда второго отменить. И вообще, в здешней Конституции пока нет,
что могут быть двое Главным Вождем. Надо сначала Конституцию переписать. Это же не
список безработных за третий квартал. А ты, Харон, покуда не старший шаман Местного
Курултая. Кто же тебе даст Конституцию переписывать?

Бодулай Куропатов. Конституцию переписать непросто, но, наверное, можно. Главное,
чтобы представителей в Местном Курултае побольше своих было. У нас в нестроевых
частях тоже много чего нельзя переписывать. Но как гаркнешь: Молчать! Смирно! Чтобы
к утру было готово! И как миленькие все переписывают. А иначе по морде...

Викулай Масематов. Вы, уважаемый генерал, вчерашним днем живете. Теперь уже
представителей Местного Курултая по морде не бьют. К ним теперь подход нужен, если
хочешь чего добиться. Им объяснить надо, что это для Родины полезно. И взяток
представители не берут, им не дает никто. Они же народные избранники. Вот если для
Родины полезно, тогда другое дело. И представитель, который Родине беззаветно
послужит, забыт не будет. Ему за это честное вознаграждение полагается, законным
путем.

Лазарь Харон. Молодой человек, что вы меня учите жить. Кто здесь Консультант, вы или
я? Повторяю: человечество всегда любило деньги. И его отдельные представители не
исключение. Взять меня. Я тоже честный. Но деньги люблю. Вот дайте, дайте мне сейчас
двести долларов, и вы увидите, как у меня поднимется настроение.

Викулай Масематов. Да с какой стати?

Лазарь Харон. А просто так дайте. В счет будущих заслуг. Они мне душу согреют. И вам
будет приятно сделать старому человеку радость.

Викулай Масематов. Да плевал я на твои радости. Пускай тебя жена радует, если ей не
противно. Смердишь ты, братец, как пес мертвый. Ты бы хоть помылся что ли, а то ведь
всех доброжелателей от нас отпугнешь. Это же надо так вонять! Как будто тебя дохлой
курицей по морде били. Тоже мне, Консультант протухший. Говоришь, что очень
образован и при этом, видать, не моешься совсем. Отойди подальше. Мне в свое время
пришлось парашу понюхать, с тех пор я такие запахи не переношу.

Иван Честный. Викулай, перестаньте Консультанта оскорблять. Он не виноват, у
него, может, врожденный запах такой. Хоть вы и при деньгах, но ведите себя прилично,
не в казино.

Викулай Масематов. Да я и не оскорбляю. Просто воняет очень. Неприятно, понимаете. И почему он не моется, собака?

Бодулай Куропатов. Это не показатель, что не моется. У меня подполковник один был -
якут, так он вообще никогда не умывался, но очень толковый. Всегда у него излишки
были сапог кирзовых, консервов всяких... Верите, вагонами, бывало, эти излишки
продавали. Шею не мыл, а считать умел...

Иван Честный. Вот я и говорю. Не в том суть, что кто-то воняет, а главное, чтобы
полезен был. Дерьмо потом отмыть можно. Надо Главным Вождем стать, а с вонизмами
потом разберемся.

Бодулай Куропатов. Тебе стать Главным Вождем? А я?

Иван Честный. И ты тоже будешь. Сказано - по очереди. Сначала я, потом ты.

Бодулай Куропатов. Нет. Я первым хочу.

Лазарь Харон. А давайте карты бросим. Кому первому, а кому второму...

Бодулай Куропатов. Что я, дурак с Хароном в карты играть?! Они у него все крапленые.

Иван Честный. Нет. В карты не будем. Несерьезно это, когда судьба Отечества
решается.

Викулай Масематов. Твоего что ли Отечества? Ты же на этом острове случайно. Из
Бомской области тебя согнали за мздоимство, так ты сюда. В Главные Вожди можешь
подвизаться, но Отечество не трожь. И ты, Харон, об Отечестве лучше молчи. Отечества
у вас тут нет. Вот генерал Куропатов по рождению тутошний, хотя в дальних странах всю
жизнь прожил. Но он тупой. Шансов стать Главным Вождем у него очень мало.

Бодулай Куропатов. Кто тупой? Это вроде уже насчет личности?

Викулай Масематов. Да при чем тут личность, генерал. Бросьте вы. Просто тупой да и все. И личности у вас никакой нету. Снимите погоны и вас на улице никто узнавать не будет.

Бодулай Куропатов. Да я тебя за такие слова к барьеру. С трех шагов.

Викулай Масематов. Вы же стрелять не умеете. А я вам денег не дам и вы не станете
Главным Вождем.

Иван Честный. Господа! Господа! Время ли сейчас дрязги разводить. Стыдитесь.
Вот Харон как напугался, когда про стрельбу заговорили. Этак вы нам Консультанта
совсем испортите. Вон он как в угол забился и злого духа под одежду пускает. Окно
откройте, к чертовой матери все секреты, когда тут дышать нечем. Ай, Харон, удружил,
спасибо тебе... Иди-ка ты на улицу, разведай как, чего и где. А то от тебя и взаправду
такая вонь, что не приведи господь. Умрешь тут, пока с тобой консультируешься. Завтра
давай приходи, да помойся, это же невозможно, чтобы человек так вонял. На тебе денег.
Тут и на баню и на пиво хватит.

Харон исподлобья оглядев присутствующих, медленно уходит, шепотом ругаясь на непонятном языке.

Иван Честный. Скот, конечно, а не Консультант. Но другого нет. Вы, господа, с ним повежливее, а то ведь продаст, подлец. Такие люди тоже нужны. И готовьте деньги. Генерал, вы спонсоров своих пошерстите. Кроме, как на деньги, нам надеяться не на что. Народ- быдло. Купим островитянам подарков: бусы там, водки, закуски. Глядишь, и получится в Главные Вожди пролезть. А ты Викулай насчет Конституции в Местном Курултае пошебарши. Может и правда два Главных Вождя будут лучше чем один? Может они там в Курултае нуждаются в чем. Дай. Придем к власти, сторицей тебе вернем.

Темнеет. На острове наступает теплая южная ночь. Воют шакалы. Пьяный Харон, опять пожалев денег на мыло, тайком от жены на огороде ест жареную курицу, разрывая ее грязными руками. Его сальное лицо светится довольной лягушачьей улыбкой. Доев, Харон вытирает руки о давно немытые волосы и сыто рыгнув, самозабвенно шепчет, глядя на звезды: «Гряди, Мессия, покарай обидчиков моих, сделай так, чтобы у умного Харона было много денег и никогда не кончались жареные курицы”. Внезапно лицо Харона тускнеет. Крупная слеза катится по небритой щеке: «Нет мне покоя. Кого-то сейчас любят молодые девушки, а мне нужно снова идти в нехорошее место. Нет старому Харону покоя».

Действие второе

Бандитская малина на крошечном клочке земли посреди лагуны. Забор в колючей
проволоке. На окнах бунгало решетки, в углу - станковый пулемет. За столом,
уставленном бутылками с банановой водкой и заваленном вареными в укропном соусе
омарами и лангустами, сидит Феликс Штык в золотых аксельбантах, в красных кавалерийских штанах с серебряными галунами. Рядом примостился с гитарой Саша Абаканский: «Постой, паровоз, не стучите колеса...»
Феликс, глядя сквозь Сашу пронзительными совиными глазами, беззвучно плачет,
проникновенно двигая сверху вниз поросшим щетиной кадыком.
Идиллическую сцену завершает совершенно голый Харон, которого охранник коленом
грубо впихивает в помещение. Феликс утирает мокрые глаза и, отвернувшись,
крестится на повешенный над камином образ кровавого бога ацтеков Вицлипуцли.

Саша Абаканский. Ой, кого мы так долго ждали, они пришедши наконец. Чего бегаешь,
волк позорный? Что, капусты нарубил и на дно залег? Может тебе, а натуре,
приглашение на мелованной бумаге написать? Где был, собака, чего принес?

Лазарь Харон. Я к вам спешил. Задержался малость, придурков консультировал, которые
Главными Вождями стать хотят. Я к вам сам пришел.

Феликс Штык. Пришел, говоришь? Ты бежать должен, паскуда, когда я тебя зову.

Лазарь Харон. Да я торопился. Но к вам же посуху не пройдешь. Лодки нет. Я одежду на
берегу спрятал и вплавь, с риском для жизни, в лагуне акулы плавают.

Саша Абаканский. Какие акулы. Их от одного твоего вида стошнит. На одеяло, прикрой
свои заскорузлые причиндалы, аппетит портишь.

Феликс Штык. От тебя вроде меньше смердит сегодня. Надо тебя почаще в воду
макать, но не в лагуне, а то тут все рыбы подохнут. В океане с борта будем тебя
спущать, чтобы поплавал.

Лазарь Харон. Я в океане плавать боюсь. Там дно неизвестное. Имейте уважение к
старости. Я же вас уважаю. Я вам деньги ношу.

Феликс Штык. А ты как хотел, чтобы и деньги не носить, что ли? Ты, толстая
морда, жалеешь денег в фонд голодающих детей Соломоновых островов. Так я же тебя
за это не просто из пулемета, я тебя из затвора застрелю.

Лазарь Харон. Ваше благородие. Отец родной. Пожалей! Я денег дам. Я не жадный.
Только мне претенденты в Главные Вожди и их спонсоры еще не заплатили. Обещают
только. А денег не дают. Одни оскорбления от них терплю. Запах мой им не нравится. А
может у меня на мыло денег нет, может я совсем бедный. Может я в баню из-за
апоплексического удара ходить боюсь. Застрелите их, ваше благородие. Я старый,
несчастный человек. Меня жена не любит и бьет. И ее застрелите, ваше благородие,
жизни нет. Всех курей жареных у меня отнимает, а потом бьет по лицу и по туловищу, и
по голове. Я не могу с ней рядом лучезарные мысли рожать. Застрелите ее, ваше
благородие, век за вас молиться буду.

Феликс Штык. Экий ты хищный Харон. Всех бы тебе перестрелять. Это дело
немудреное, только патроны тоже денег стоят. А от тебя пока вместо денег одни
обещания. Зря что ли мы тебя на престижных автомобилях принародно катаем, имидж
тебе делаем? Да ты только за то, что со мной знаком, должен уже платить, тем более,
что я не для себя прошу, а для голодающих детей Соломоновых островов.

Лазарь Харон. Я дам. Честное слово, дам. Как только эти выдвиженцы в Главные Вожди
заплатят, я сразу вам принесу. Мне ничего не надо. Я непривередливый. Но голодный.
Дайте мне омара или лангуста и вы увидите, как я умею радоваться жизни. Я за омара
даже на синагоге могу свастику нарисовать.

Саша Абаканский. Может тебе еще черной икры на белый хлеб намазать? Вон, шелуху
от омаров жри.

Лазарь Харон. Так она же хитиновая. У меня зубы слабые.

Саша Абаканский. А ты не жуя глотай. Щас наган возьму, всю шелуху слопаешь.

Саша Магаданский вытаскивает из кобуры наган, и Маркс Харон, разрывая руками, начинает, давясь слезами обиды, глотать куски панциря омара. Глаза его безумно блуждают по потолку, а голая задница, выглядывающая из-под небрежно наброшенного одеяла покрывается цыпками и багровеет, когда Харон давится. Феликс участливо подает ему фужер банановой водки.

Феликс Штык. На, запей, а то еще загнешься с непривычки. Омаров тоже надо уметь есть, правда, Саша?

Саша Абаканский. Конечно, папа. Харон омаров есть не умеет. И никогда не научится. Чтобы омаров правильно есть, надо знать свое место под солнцем. А где твое место под солнцем, Харон?

Лазарь Харон. У кормушки, вблизи политических баталий.

Саша Абаканский. Неправильно. У кормушки место для свиней. А ты Харон не свинья, ты мерин, который никогда не был жеребцом. И вольный ветер никогда не развевал твою гриву. Ты всю жизнь таскаешь чужие сани за пайку овса, пачкая при этом дорогу навозом. Ты наел толстое брюхо, набивая его подачками с чужих столов. Но толстое брюхо - это не признак благополучия, а признак жадности и нездоровья. Ты нездоров, Харон. А в нездоровом теле не живет здоровый дух. Потому и смердишь как смертный грех. Не хотел бы я, в натуре, сидеть с тобой в одной камере.

Феликс Штык. Кончай базар. Солнце встает. Мне на службу пора. Плыви обратно Харон. А ты, Саша, проследи, чтобы он не украл чего-нибудь. Плыви, Харон, консультируй. Потом доложишь как и что.

Надо атоллом голубое небо. Добрые жители читают листовки, развешанные на кокосовых пальмах. Слева на собравшихся с хитрым прищуром смотрит претендент в Главные Вожди Иван Честный, держащий в руках сберкнижку и обещающий богатую жизнь. Справа генерал Бодулай Куропатов браво отдает последнюю честь, приложив руку к форменной фуражке, на которой сидит голубь мира. В другой руке генерал держит огненный меч, рассекающий зеленого змия. На шее у него солдатская бляха с крупной надписью: “Всех спасу!”. В толпе бродит неугомонный Лазарь Харон и пытается заговорить с каждым, но люди, зажимая носы, отходят прочь от Консультанта. Из-за кустов за происходящим внимательно наблюдает Феликс Штык, у ног его, примостившись на травке, Саша Абаканский сам с собой играет в «очко». Жизнь идет своим чередом.