Наина Трефф (NT) : Рвотный рефлекс (про еблю вроде)

Тусклый лепесток огонька захлебывался в прозрачной восковой лужице. Катерина была пьяна и в её глазах застыло опрокинутое небо. Она всегда говорила: «Если мне придется лечь с Телом в постель, то я выпью ведро водки. Только стошнит меня явно не от водки...». И вот этот момент настал. Ведро водки в Катьку, конечно, не полезло, но набралась она порядочно. И даже находила в себе силы миленько растягивать губы в подобие улыбки.

Тело, стягивающее брюки и трусы со своей пухлой попы, периодически вздрагивало. И в плавающем в водке Катькином мозгу возникло впечатление, что по Телу пробегают мигрирующие в поисках более удобного пристанища стаи гигантских блох. Её передернуло от отвращения. А тем временем рыхлый белёсый организм с признаками мужского целлюлита надвигался на хрупкую девичью плоть как оголодавший опарыш на труп в период полураспада. Уперев глаза в низ пухового живота Тела, Катюха не смогла сдержать полувсхлип-полустон, который ошибочно был истолкован как порыв страсти, и она тут же получила благодарный слюнявый поцелуй в ушную раковину.

Тело трогало грудь Катерины, и периодически пыталось просунуть руку под упругую попку. Катюха почему-то вспомнила как она давным-давно с мамой ездила на море и один день ночевала в деревне, где её положили спать на довоенных времен пружинную кровать с ватным матрасом. Вот этот-то матрас и напоминало ей Тело. Оно было всё как бы набито ватой, которая от старости свалялась в комки и выпирала в разных местах. И пахло от Тела так же как и от того матраса – плесенью и чем-то кислым.

Через какое-то время Тело переместилось - теперь оно возлежало между Катькиных ног. С тупым упорством что-то билось о ляжки, пытаясь найти вход во влагалище. Через пять минут Катерина не выдержала и, закатив глаза от отвращения, нащупала рукой дряблый отросток и сама придала ему направление.

Голова на Теле улыбалась своим ртом, показывая редкие кривоватые зубы. Рот открылся, высунул язык и попытался засунуть его Катьке в рот, обдавая запахом плохопереваренных яиц всмятку. От омерзения девушку накрыло душной волной и она мелко задрожала. Катькины конвульсии немедленно были признаны самым что ни наесть мощнейшим оргазмом, и Тело, приняв это как руководство к действия, вяло хрюкнув, избавилось от излишков семенной жидкости, при этом звонко пукнув.

Грузно скатившись с Катьки Тело обмякло. Она повернула голову, открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на руках, которые только что трогали её грудные железы. Рука была лопатной, с короткими, толстыми пальцами, и глубокими порами. Из этих пор местами торчали волоски грязно-седого цвета. Вокруг неровно обкусанных ногтей стружковатыми кучками вились заусенцы. Сами ногти были с продолговатыми бороздками и с жирными крошками застаревшего грибка.

И тут Катьку наконец стошнило.