не жрет животных, падаль : Куда она смотрит

Она смотрит на юг, когда холод его ладоней разбивается о ее покрасневшие щеки. Она пытается сфокусировать взгляд на раскаленном песке, когда от его ударов падает на землю. Здесь ей спокойно, до тех пор, пока он не решит продолжить разговор. Горячий воздух поднимается от пола и лишает ее возможности шевелиться, одурманивая ее теплым ядом и лишая сил. Ожогами ложится на ее кожу каждое прикосновение, пронзая ее разрядами боли. Зарыться в песок – инстинктивное желание, по дуге, минуя разум, стремящегося от нового ожога непосредственно в скованные руки и ноги – закрыть голову, уклонится, спрятаться, убежать, разбить слой льда. Секунды, решающие года проносятся перед глазами, тонкой нитью проходя сквозь ее сон, обрываясь на конце холодом из глубин его глаз. Налитый ненавистью взгляд раскаляет каждый ее вдох, сжигая следующим выдохом слов. Набранный в легкие горячий воздух испепеляет ее. Ей страшно, ее ненавидят, она смотрит на юг, спасаясь.

Она смотрит на север, когда его руки сжимают ее хрупкую щею, когда под его мокрыми и горячими пальцами разрывается серебро ее цепочек. Где-то внутри ее сейчас идет снег. Снежинки падают на нее изнутри, тают, превращаясь в красную слизь. Она смотрит на север, упершись головой в стенку лифта. Ее дыхание оставляет облачко капель на гладкой поверхности. Белые поля простираются перед ее глазами, когда его рука разрывает на ней одежду. Белый – цвет смирения, но не справедливости. Она знает, что будет дальше, поэтому сейчас всматривается в белый поделенный надвое горизонт. Колючий северный ветер, проносясь иглами по лицу, не дает ей слышать ее собственные всхлипы, обжигая разбитые в кровь губы. Роса, выпавшая на похолодевшую стенку, перечеркнута красной линией около ее рта – усилие его рук на ее затылке, как движение кистью. Все что останется от ее выдохов – нить красного зиг-зага на этой стенке, за которой она видит очертания севера. Снег ложится на ее ресницы, скрывая черные реки разлившейся туши. Вкус таяния на языке разбавляет соль, глотаемых ею слез. Она делает глубокий вдох, мечтая захваченным в плен холодом унять внутреннюю боль, остудить раны разрывов, застыть и не чувствовать мерзкое тепло его горького дыхания на своем плече. Замерзшая капля крови с внутренней стороны бедра. Ей больно, ее насилуют, она смотрит на север, забывая.

Она смотрит на запад, когда остается совсем одна, когда в комнатах воцаряется тишина. Видит, как гаснет солнце, выключая свет в квартире, обходя комнату за комнатой. Она чувствует, как тепло дня сползает с нее покрывалом, падая к коленям, вдавленным в пол. Она провожает взглядом, тех, кто уходит из нее, из ее жизни, растворяясь во мгле ее заплаканных глаз. Сухой вечерний воздух должен иссушить каналы, проложенные ее слезами в паутине морщин на молодом лице. Вслед за солнцем гаснут глаза. Она смотрит на запад, мечтая одним прыжком догнать уходящее светило. Осознать. Изрезанный ранами горизонт между ее искусанными губами – кто, лучше нее знает время, когда нужно уйти. Годы – в песок, все глубже и тверже, сквозь пальцы вода слез. Эхо сказанных грубых слов очередной перечеркнутой жизни пробегает по коже железом по стеклу. Правя нож острием к себе, она боится раскрыть глаза и снова встретится с темнотой. Темнота сгущается вокруг нее, стены становятся тверже, а пространство теснее. Ей одиноко, ее бросили, она смотрит на запад, прощаясь.

Она смотрит на восток, когда ей не дождаться утра. Она видит, как гаснут на улицах фонари и в проемах между домами загорается небо. Так время летит быстрее. И это ничего, что утром с опухшими без сна глазами она ищет свое отражение в зеркале и находит его постаревшим на целую ночь. Это уже не страшно. Главное, что застывшая ночью кровь, снова бежит, как бежит по асфальту разлитое солнце, обгоняя ручейки из расколотого льда. Ей нечего терять, когда целая жизнь сгорает за ночь. Акварельное небо розовыми оттенками оживляет ее бледное лицо. Она видит восток, когда ей страшно одной, закутанной в одеяло, когда воспоминания окружают немыми взглядами ее постель. Она знает, что восток неизбежен, и все начнется сначала, когда она услышит шум первых машин под окном. Когда ей нечем дышать в духоте собственного волнения и тревожности, она знает, что с востока подует свежий утренний ветер, который не даст ей остаться здесь на всегда. Нежной ладонью он прикаснется к ее заживающим ранам и, может быть, он даст ей шанс поверить, что когда-нибудь не наступит ночь. Но у нее – ночь, когда у всех утро и ей не увидеть снов. Ей страшно, ее нет, она смотрит на восток, надеясь.

Она смотрит в ту сторону, какую пожелает, но она всегда здесь
_______________________________________
не жрите жывотных – они вас тоже не любят