VADIM BELTZ : КОМИТЕТ

Хочешь меня. Комитет.

Комитет работает постоянно. Вместо вас Комитет выполняет работу, трахает женщин и наоборот, воспитывает детей, продает утреннюю газету, дает сдачу в магазине, водит машину, - только никто об этом даже не подозревает. Комитет – это естественная часть каждого человека, которая воспринимается как своя собственная личность. Вы, может быть, знакомы с ней целые десятилетия, и уверены, что знаете о ней буквально все, но это совсем не значит, что это и есть вы.
« Хочешь меня», - всегда спрашивала она, прежде чем раздвинуть ноги, …. Записывая ответы на пленку, половина из них была пуста …. хранила это для времени распада и слезливых старушечьих глаз …..
« Я был агентом Комитета, проработал 22 года, выполняя специаль-ные задания для Комитета. И знаете, за все время службы у меня не было ни одной оплошности, ни одного прокола ….. удивительно, да? Всегда строго следовал инструкциям …. тем вечером, вернувшись домой, когда я поднялся в свой кабинет – там уже все было приготовлено для самоубийства. Предсмертная записка – моим друзьям и коллегам – пистолет с взведенным курком, дожидающийся меня на столе. Горела свеча, я смог прочитать, что было написано моей любимой ручкой на бумаге хорошего качества. Слова были полны любви и смысла, и понятны даже ребенку. Я потратил время, восхищаясь простотой и великолепием этих слов, произнося шепотом отдельные фразы и словосочетания снова и снова. Это было похоже на внезапное и сильное озарение, на … на восход солнца в пустыне. Знаете, когда пробиваются первые робкие лучики сквозь темноту. Они дышали свежестью и делали все ясным и понятным: тихие, приносящие мир, успокоение и забвение, - именно такой вкус у этих слов, как дыхание ангела, освежающая прохлада, чистые и торжественные, как взгляд умирающего человека ….. а там, в кабинете, миражи покрывали стены вместо бумаги, волнующие, манящие …. их я испугался ….
« Хочешь меня», - всегда спрашивала она, беря лицо крупным планом, ослепляя светом прожекторов, прежде чем разрядить обойму в голову сидящего …. « А там мое рабочее кресло и сжимающиеся пальцы на рукоятке … да, работаю агентом и ни одной оплошности» …. Вспышка белого света, она стреляет в отражения Комитета и медленное растворение сиропа и/или сахара в разбитом стакане Комитета. Как старая байка, к которой каждый придумывает свое продолжение. Нет конца.
Комитет строго организованная структура, иерархия агентов, почти автономных, не имеющих представления о том, на каком именно уровне они находятся – самом верхнем или в основании. Не имеющих представления о том, что они агенты. Естественно, что ни о какой секретности, а тем более об утечке информации, не может быть и речи. Многие знают, что существует некая организация, даже, может быть, догадываются, чем она предположительно могла бы заниматься, но никто не знает, что именно это и есть всемогущий Комитет, лежащий у них прямо под ногами. Также дело обстоит и с информацией, которой оперирует Комитет, заправляя между делом кризисами, войнами, расцветами империй и их закатами. Эта информация не может попасть в чужие руки, потому что нет чужих рук, не может обесцениться – у нее нет цены, ее нельзя украсть, т. к. никто не знает, что эта информация и есть та самая информация Комитета. Она похожа на чашку чая с сахаром, на локон белокурой красавицы, развивающийся на волнах порывистого ветра, на то, что все мы делаем каждый день: на чистку зубов, пробуждение ото сна, на процесс потребления пищи, на полет птицы и на многое-многое другое. Если ее ищут, когда вообще кто-то осознает, что нужно искать, то ищут вовне, думая, что она хранится на засекреченных военных базах в памяти суперкомпьютеров где-нибудь глубоко под землей, в бункере. Это ошибка. Ошибка, совершаемая без осознавания того. На самом деле – все, что важно для Комитета лежит на поверхности, мы ходим по этому, носим это, едим это; а в глубине всякий сор: обрывки шифрованных газет, буквари-перевертыши, отработанные технологии и другой хлам. Чем глубже вы копаете, тем бессмысленнее становится ваш путь.
« Хочешь меня», - всегда спрашивала, прежде чем соединиться с Комитетом, отдаваясь без остатка целыми месяцами, без сна и еды. Это приводило к истощению. Пурпурные искры от их страсти падали на кинодив и топ-моделей, раня их нежные кожи и меха. Страдало кружевное бельё и чувствительные соски, словно острые осколки разбитых сердец – даря им свежесть и несколько лет взамен. Несмотря на боль, они ждали этого с нетерпением и кусали губы друг друга до крови.
« Хочешь меня», - слова едва соскользнув с влажного языка, оледенели, в комнате упала температура, в комнате упала температура, температура в комнате упала. Слова не успели долететь до пола. Ее взгляд померк в ночах наркотического бреда под пальмами, где раньше было солнце, губы превратились в холодную сталь, другие – в студенистую массу с хрящами и щупальцами со вкусом сиропа. Они не любили голодать. Она подкармливала их мальчишеской спермой и мягкой свежей плотью пенисов ….. она была агентом.
Информация Комитета это все, что есть на планете. « Я же агент, … 22 лет на службе, …. нет ни одного прокола и мной были довольны …. я вошел в кабинет, где все было приготовлено для самоликвидации, …. Понимаете”.
« Я пил кофе и курил, когда почувствовал Комитет в своих венах. Должно быть, он пробирался на юго-запад. Он проходил сквозь меня даже не кивнув. Через пару мгновений я был вне пределов досягаемости. Мой кофе даже не успел остыть. Реальность, казалось, померкла навсегда. Я увидел себя глубоким стариком, дрожащие руки пытались прикурить, …. бессмысленный взгляд упирался в стену. Люди-тени изрыгали собственные внутренности, новорожденный жевал грудь матери – в тот момент я снова вернулся в небытие …..»
« Хочешь меня», - всегда спрашивала она, прежде чем отсосать очередному желающему, закручивая причудливые узоры на решетке, используя кислоту и огонь, чтобы придать картине завершенность и строгость линий.
« Хочешь меня», - всегда спрашивала она, никогда не получая желаемого ответа. Ее кадры были пусты, ее пленки покрылись пылью, камера больше не снимала фильмы. Прежде чем соединить свой ритм с ритмом вселенной Комитета. Я хочу исправить ошибку. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. Христос, помоги, Иисус. Иисус, помоги, Христос. В Президента Путина вселилась Сатана.
И поставить на 3 вместо 15. И поставлю на Сатану…
Кровоточащие соски, изрезанные осколками стекла. Долгий подъем, оставляющий красно-коричневый шлейф в лунном свете. Если даже какой-нибудь безумец-следопыт и смог представить, что он нашел след Комитета на грязной дороге, еще теплый, пахнущий железом и жженой плотью, то вскоре выяснится: эта метка была оставлена самим искателем истины некоторое время назад, чтобы не сбиться с пути. Все это приводило к разочарованию, годами копившемуся под сердцем призрачных агентов с обратной стороны и пионеров.
« Джон, работаю агентом …. Дела идут из рук вон плохо, еще два-три года потребления и я займу свое место в лечебнице персонала с обедом на подносе и общеоздоровительным курсом. Дела идут плохо, Джон, потребляю в разумных пропорциях; так же, как и другие откладываю денежки и тяну содовую. Джон».
« Хочешь меня», - всегда хриплый голос за кадром, когда камера падает на пол и разбивается на куски от удара полицейского …. на пленку капает кровь … порнографические модели забиваются в дыры похожие на тараканов …« Так-то будет лучше, если все они умрут в конце фильма».
« Работаю агентом – как атом – получаю инструкции в письмах, приходящих по пятницам и средам, черпаю их в стенгазетах и популярных телепередачах».
Комитет статичен. У него нет цели, сверхзадачи. Его деятельность абсолютно бессмысленна. Поэтому Комитет нельзя ни обнаружить, ни остановить. Комитет застрял в мертвой точке, в бесконечном повторении, повторении и повторении одних и тех же операций и команд. А те, наверху, считают, что так и надо, что так и правильно. На этом основано могущество Комитета – невозможно остановить то, что уже остановилось само по себе, но продолжает копировать - копировать - копировать - копировать- копировать - копировать - копировать - копировать - копировать - копировать - копировать - копировать - копировать -
К О П И Р О В А Т Ь
« Хочешь меня», - всегда спрашивала она, прежде чем забрызгать своими мозгами стены. Теперь это с ней стало случаться все чаще.