Имя мое женское & Облом off : Платье

Мария Никаноровна сидела в своей будке и дремала, свесив голову с почти белыми от седины волосами к самой груди. Все было спокойно: табло показывало без чего-то час пополуночи, эскалатор пустовал уже на протяжении почти тридцати минут, и Мария Никаноровна в принципе могла бы уже идти себе домой, завалиться спать и глядеть свои нехитрые старческие сны. Однако дрема сморила старушку в будке, и Мария Никаноровна потеряла счет времени.

Вдруг в тоннеле, по которому ползает эскалатор, что-то рокочуще и могуче ухнуло. Пробежал порыв теплого ветра, замигали светильники. Мария Никаноровна встрепенулась и, позевывая и потирая слезящиеся, все в тоненьких морщинах, глаза, стала всматриваться вдаль. Поначалу ничего не происходило. Эскалатор мерно гудел, отошел от платформы ночной поезд, из него вышел и отправился на переход какой-то пошатывающийся гражданин. Мария Никаноровна снова прикрыла глаза, однако, мимолетом взглянув на часы, спохватилась и стала собираться домой. Вдруг сверху вновь донесся тот же самый звук, только в этот раз он казался более гулким и мощным, а в теплом воздухе метро появился какой-то новый, показавшийся Марии Никаноровне очень знакомым, но давно забытым, запах.

*****************************************************************************

Сергей сидел на кровати и ждал, когда его сокровище, его маленькая любимая Иринка наконец закончит свои приготовления, и они отправятся в театр. Нельзя сказать, что Сергей любил театры, но ради Иринки он был готов на всё, тем более она обещала ему за это выполнить любое его тайное желание. Он прикрыл глаза и вспомнил любимое личико с хитро сощуренными светлыми глазками: «Серёжка, ну давай сходим, я сто лет не была в театре….а за это я выполню любое твое тайное желание, ведь наверняка у тебя есть какое-нибудь извращенное тайное желание, правда, любимый?».

А тайное желание у Сергея имелось, при этой мысли в его костюмных брюках от Hugo Boss что-то активно зашевелилось, и тот же самый момент в комнату зашла Иринка.
- Блять! – воскликнул Сергей, непроизвольно поморщившись, он еще не привык к тому, что за подобные высказывания на него никто не надуется, - блять, Ирина, ну нельзя же вот так вот выглядеть, - Сергей понял, что спектакль, во всяком случае, для него, пошел по пизде.
Она стояла в дверном проеме и, улыбаясь, смотрела на него. Светлые от природы волосы были собраны в смешной пучок где-то на затылке, минимум косметики для того, чтобы подчеркнуть удивительной формы зелено-голубые и такие любимые глаза и умопомрачительное тело, одетое в……….

Платье, это платье сводило его с ума, маленькое черное платье, никому не известной фирмы, которое стоило то ему всего триста баксов и из-за которого они чуть не поссорились. Он, мудак, решил почему-то, что платье ей ни к чему, что в джинсах ее попка выглядит наилучшим образом и ни к чему тратить лишние деньги на ни кому не нужное платье, ни кому неизвестного производителя. Но, Иринка все-таки настояла на своем с помощью слез, которые Сергей просто не мог выносить, и злосчастное платье было куплено. В первый же вечер, когда Ирина надела его, и они отправились на какое-то мероприятие, хуй Сергея незамедлительно встал по стойке смирно и в таком вот состоянии находился весь вечер. Что это было за мероприятие, Сергей вспомнить не мог, не мог он вспомнить ни людей, с которыми общался, ни изыскано оформленные блюда, которые подавали вышколенные официанты, ни музыку, которую играли музыканты из группы, названия которой он тоже не запомнил. Единственным воспоминанием было дикое сексуальное желание, которое не проходило ни на минуту и отпускало только тогда, когда Иринка исчезала из поля его зрения.
Ночь, после того банкета была незабываемой. Сергей даже не предполагал, что бывает такое количество спермы, он кончал и кончал, и ему казалось, что оргазм длится бесконечно.

И вот это платье снова было на ней. Иринка, предвидя его реакцию, состроила милую гримаску и приподняла подол платья. Под ним были надеты шелковые чулочки телесного цвета с кружевной резинкой и черные трусики-стринг. Сергея бросило в пот.
Они вышли на улицу, держась за руки. Был теплый июльский московский вечер, теплый ветерок слегка трепал собранные в пучок Иринины волосы и, перемешиваясь с запахом её духов, обволакивал Сергея с ног до головы, доставляя ему непередаваемое удовольствие.
Они поймали машину и без приключений добрались до театра.

Происходящее на сцене казалось Сергею какой-то насмешкой, актеры уродами и клоунами, а зрители извращенцами. Он держал маленькую Иринкину ладошку в своей руке, вдыхал её запах, просто наслаждался тем, что она рядом, а она сосредоточенно смотрела на происходящее на сцене действие, время от времени поворачиваясь к нему, для того, чтобы чмокнуть его гладко выбритую щеку.

Через пару часов, показавшихся Сергею вечностью, они вышли в июльскую ночь, был уже первый час. Иринка прижалась к нему всем телом и счастливо вздохнула.
- Солнышко, давай зайдем куда-нибудь, попьем вина, а потом поймаем машину и поедем домой, - сказала Иринка своим нежным голосом, при этом сладко зевнув.
- Не в этот раз, моя хорошая, не в этот раз, - теперь настало время Сергея, теперь он хитро улыбался и предвкушал исполнение своих желаний, - кто-то забыл про свое обещание?
- Неа, не забыла.
Сергей слегка наклонился и что-то прошептал Иринке в ушко, она весело засмеялась и, они, держась за руки, направились в сторону метро.

*****************************************************************************

Наверху, где виднелся проем над входом на эскалатор, внезапно померк свет. Мария Никаноровна взволнованно надела очки и вновь сосредоточила свое внимание на том, что творится на поверхности. А оттуда на Марию Никаноровну стало надвигаться что-то огромное, гигантское, которое занимало весь тоннель, оно двигалось медленно и осторожно, но неотвратимо, и с каждой секундой приближалось. Вдруг старушка с ужасом обнаружила, что стены тоннеля каким-то непостижимым образом видоизменились – они покрылись какими-то странными капельками и пришли в какое-то хаотичное движение. Знакомый, но забытый запах усилился, стал более насыщенным и терпким.
Огромная масса приближалась и приближалась, нарастая и заполняя собой все пространство тоннеля. Мария Никаноровна вдруг поняла, что прямо на ее будку, сметая осветительные лампы и рекламные щиты, движется исполинский, блестящий от выделений, хуй. Достигнув будки и едва не коснувшись ее, хуй отполз чуть назад и снова резким рывком оказался около самого лица Марии Никаноровны. Хватаясь за сердце, старушка тихонько подвывала и трясущимися руками безуспешно пыталась найти в кармане форменного кителя валидол, а хуй продолжал ритмично двигаться взад-вперед. Все вокруг ходило, плясало, сокращалось и истекало соками. Непонятно откуда доносились невнятные и трудно воспринимаемые звуки – глубокие, рычащие, скребущие, скрипящие, низкочастотные… Хуй двигался все быстрее и быстрее и вдруг выстрелил огромным количеством белесой пахучей массы, которая хлынула в вестибюль. Еще выстрел. Еще. Еще. Снова. В будке все прибывало, Марии Никаноровне было уже грудь… Вот уже по шею… Вот уже губ коснулась поверхность густого тягучего болота.

В этот момент Мария Никаноровна проснулась. Очки ее, разбитые, валялись на полу. Вся будка была усеяна таблетками валидола. Сама Мария Никаноровна взмокла, сердце билось часто-часто, а перед глазами стояла картина надвигающегося огромного хуя. Краем глаза Мария Никаноровна заметила, как с эскалатора соскользнули двое молодых людей – парень и девушка, одетых соответственно в хороший костюм и вечернее, довольно откровенное платье. Лица их были немного красноваты, волосы растрепаны, глаза блестели. Хихикая и обнимаясь, они прошли по пустой платформе к поездам…