orlusha : 1812. НАПОЛЕОН В ВИЛЬНЮСЕ

Он протянулся корсиканской ручкой
К карминно-красным Анны кружевам.
Он был неспешен, величав и тучен,
Таким, каким себя не видел сам.
Тот, кто, давив ботфортами столицы,
Вдруг оступился под Бородино,
Шёл к Вильнюсу, глядеть не смея в лица
Тем, без кого в Кремле он пил вино.
Опять в Литве. Решил остановиться.
Не – оглянуться, просто отдохнуть
В уютной неразрушенной столице,
Прекрасно зная, что не развернуть
Назад, к Москве полков помятых сотни,
Разбитых эскадронов пеший строй,
Что даже двух гвардейских рот пехотных
Он увести не сможет за собой.
Березина, а в спину – злые пики
Казачьих зимних дьявольских атак.
- Ко мне, Даву! – но лишь калмычьи лики
В окне возка, а с ними – смерти мрак.
- Вперёд, Мюрат! Как под Прейсиш-Эйлау –
На мост! Держать, и до Дуная гнать!
Египет вспомни! Пирамиды, славу,
Мы сможем быть великими опять!
Молчит Мюрат. Великих Армий тыщи
Не слушают трубы. Они лежат
Под снегом. Даже ворон не отыщет
Зелёных глаз неапольских солдат.
Те русские, кого под Аустерлицем
Вы били как хотели – в лоб и хвост,
Успели не на шутку разозлиться,
И через Неман ваш последний мост.
Ночь в Вильнюсе. Недолго до рассвета,
Некрепок сон, не снят с плеча сюртук,
В руке зажат обрубок пистолета –
На всякий случай. А под утро вдруг –
Нежданный, неслучайный, нежеланный,
Тягучий, словно медный знак тоски,
Вдруг колокол кирпичной церкви Анны
Ворвался в опалённые виски.
Он встал, и взмахом отогнав гвардейца,
Умылся сам, и вышел на балкон,
И, уронив на плиты полотенце,
Святую Анну вдруг увидел он.
Ажурная, она летела к небу,
От контрфорсов тело оторвав,
И только тот, кто в Лиетуве не был,
Мог не узнать ее свободный нрав.
Он руку протянул, и храм далёкий
Примерил, умествши на ладонь…
Другой рукою подперевши щёку,
Застыл, как на мосту Аркольском конь.
И было больно, радостно и странно,
И показалось, что она – спасёт,
Мать матери Христовой, донна Анна,
И понял он, что он не унесёт
Из-под небес Прибалтики холодной,
С земли, где много тысяч полегли,
Кирпич карминный, Господу угодный,
В страну, что где-то ждёт его вдали.
La mere de Notre Dame осталась, кинясь
К литовским тучам, серым, как вода.
Наполеон глядел на город Вильнюс,
И знал, что не вернётся он сюда.