архангел Гавриил : Судьбою огорошенный

Помню в студенческие годы шел я как-то из трезвака, куда меня забрали по недоразумению, в кабак опохмелиться. Гляжу, около ресторана мужичок присунулся к газонной оградке и горько плачет. Остановился. Тронул за плечо. Мол, что случилось, может, помочь чем смогу? А мужик этот, паскудный и пьяный, вдруг развернулся и ка-а-к хрястнет меня кулаком по морде. Нос сломал.
Я поначалу опешил от подобной наглости. Потом, обозлившись, набил его и домой пошел. Со сломанным носом. Нос потом правили, чего-то там складывали, тампоны в ноздри до самых мозгов забивали – неприятная была процедура.
С тех пор я зарекся помогать плачущим пьяным мужикам и участия к ним не испытываю. Жизнью научен.
Фигуры поникших долбоебов, прочно вписавшиеся в современный городской ансамбль, ничего, кроме омерзения не вызывают. Одно дело, когда человек “злоупотребив”, взяв такси или на автопилоте, добравшись до дома, спит (пусть даже на коврике в собственной прихожей) не совсем благообразно раскинувшись. Это его личное дело. Может быть, от него уйдет жена и дети не будут любить. Меня это не ебет. Потому что это его жизнь, а он мне не друг.
Совсем другое, если какая-нибудь быдлятина, потеряв чувство реальности, стенает, бия себя в грудь в оживленном месте, пугая слабонервных окружающих, или похабно раскинувшись спит на виду у прохожих, к вящему неудовольствию или наоборот гнусному любопытству всяких разных дам. И если взрослые, привыкшие к подобным реалиям, редко обращают внимание на бесчувственное туловище, то дети пугаются, сочувствуют и пытаются что-то понять. И не понимают. Потому что понять это трудно. Потому что человек, в отличие от скотины, должен контролировать свое поведение.
Главное, что почти все это понимают, но пьют до зеленых соплей даже выйдя из вьюношеского возраста. Пьют. И валяются. Потому что жить непросто. Потому что, выпив, чувствуют, что *мир стал таким, каким он должен быть*. Но мир останется прежним и даже станет еще хуже от того, что где-то валяется еще один шпынь ненадобный. Которому плевать на Чувства Собственнага Достоинства и на все остальное. Штаны замарал. Грудь нараспашку. Рожа ободрана. Вот такой я есть на белом свете. Постой, как огурец. И милиция не возьмет, потому шта денег у меня нет. А ежели возьмет – не обрадуется. Все КПЗ им там заблюю…
Черт возьми, уроды! Жизнь такая короткая. Ведь вас же никто любить не будет. А умрете, красивые вдовы с персидскими глазами не будут плакать на ваших могилах. Самое страшное в жизни – это не нищета, не болезни. Самое страшное, когда через тебя равнодушно перешагивают. И ты никому не нужен.