playstation29 : Ожог

Когда просыпаешься на шелковых простынях в номере люкс и видишь узкую полоску света, пробивающуюся сквозь неплотно закрытые шторы, — самая естественная мысль, которая приходит в голову: жизнь удалась. Именно так и было сегодня утром. Постель еще не остыла от сексуального фейерверка, который мы зажгли с Белоснежкой из клуба «Семь гномов». Я раскинул руки и зевнул от удовольствия, как лев в африканский полдень возле останков съеденной антилопы.
Добро пожаловать в клуб победителей!
Белоснежка, напевая мелодию из сериала, обрисовывала мылом контуры своего тела в ванной. Я закрыл глаза. Попытки восстановить в памяти события вчерашнего вечера были тем приятнее, чем хуже мне удавалось это сделать. Возникало ощущение, что вся моя прежняя жизнь была лишь прелюдией к тому, что начнется сегодня. А сегодня я был молодым богом, проснувшимся в шелковом раю под мелодию из сериала.
Вероятно, я дремал еще около часа, прежде чем услышал голос Белоснежки.
— Ты проснулся? Это хорошо, сейчас принесут завтрак. Я заказала омлет по-арабски, фрукты и апельсиновый сок.
— А разве шампанское здесь не подают?
— Если хочешь, я позвоню.
— Не стоит. Иди ко мне, — я притянул Белоснежку за руку и усадил на кровать.
— Ты так и не сказал, что вы вчера отмечали. На день рождения любимого босса что-то не похоже.
— Мы отмечали начало новой жизни.
— А что, кто-то забеременел?
— Наши конкуренты, — засмеялся я. — Они забеременели собственной желчью. Мы запустили проект стоимостью несколько миллиардов. И единственное, что может нам помешать раскрутить его, это если на Сахалине вдруг закончится нефть. Хотя, может, она и закончится — лет через двести.
Глядя на девушку, я заломил руки за голову. Интересно, а что будет лет через двести? Наверное, нечто похожее на голливудскую фантастику или компьютерные игры. Повсюду роботы, механизмы и, конечно же, красивые женщины. Наука первым делом должна будет избавить человечество от некрасивых женщин. Наверстывать то, что упустила природа, с помощью пластической хирургии — болезненно, а главное, не эффективно. Генная инженерия могла бы исключить саму возможность появления на свет дурнушек.
В дверь постучали. Официант вкатил тележку с завтраком.
— Какое твое настоящее имя? — спросил я, когда с едой было покончено. — Белоснежка звучит красиво, но невольно ждешь появления каких-нибудь гномов.
— Таня.
Я записал номер ее телефона, и мы попрощались. Когда девушка ушла, я лег на кровать и закрыл глаза, сосредоточившись на вчерашнем вечере.
После подписания договора, часов в пять, в офисе был организован банкет для наших американских партнеров. Негласный девиз мероприятия — умеешь работать, умей отдыхать. Кто бы сомневался — отдыхать мы умеем. Не прошло и получаса, как мужчины ослабили галстуки, а девушки — бдительность. Помещения офиса не располагали к проявлению дружеских чувств, к беседе по душам. Поэтому мы продолжили вечер в кругу избранных в клубе «Семь гномов» — лучшем стриптиз клубе Москвы.
Тогда-то и появилась Таня-Белоснежка. Она вышла на подиум как распутная принцесса, которая вырвалась из-под опеки гувернанток. Кружевное белье подчеркивало наэлектризованную эротику танца. Я просунул столько купюр за лямку ее трусиков, сколько туда вообще поместилось. Хотя наши партнеры хлопали и присвистывали, им было явно не по себе от такой расточительности. Мысли перемешались в моей голове, точно ингредиенты коктейля в шейкере. Зеркальный потолок навис надо мной, как небеса над завоеванным Иерусалимом…
Менеджер клуба назвал цену и место, куда мне нужно было подъехать за Белоснежкой. Когда мой шофер затормозил около черного входа, двое парней, стоявших у дверей, переглянулись. Графити на стенах заднего двора изображало ангелов и демонов, застывших в вечной борьбе за место на сыром кирпиче стриптиз клуба. Грязные лужи отражали неоновую вывеску бара. Железная дверь отворилась. Белоснежка, кивнув парням, подошла к машине и наклонилась к опущенному стеклу.
— А, вы тот щедрый джентльмен, который не знает, когда остановиться, — она открыла дверь и села рядом со мной. — Если будете продолжать в том же духе, мне придется направить вашу активность в другое русло. Поехали.
Машина тронулась, парни у выхода проводили нас взглядом.
— А ты смелая. Не всякая соглашается. Или просто деньги нужны? Вдруг я какой-нибудь псих или извращенец? — мне хотелось посмотреть на реакцию.
— У меня есть электошок, — сказала она. — К тому же вы не псих. Просто строите из себя умника. Учтите, за нами могут следить.
— Чепуха, — я оглянулся. — С чего ты взяла?
— Юра, — обратилась она к моему водителю, которого действительно звали Юра. — Поворачивай, мы едем коротким путем.
Юра подчинился, не сказав ни слова. На скорости мы свернули в темноту и понеслись по безлюдному переулку.
— Ты куда? Ты чтооо! — я приподнялся и схватил водителя за воротник.
Блондинка повернулась ко мне.
— Сергей Антонович, хватит. Вам угрожает опасность, — видя, что я опустился обратно на сиденье, девушка продолжала. — Ваше настоящее тело, то есть вы сами, словом, вы сейчас находитесь в номере гостиницы «Савой» на Кузнецком мосту. Вы заснули после завтрака. Мы едем сейчас туда. У нас еще есть время, чтобы все предотвратить.
— Какого завтрака? — у меня закружилась голова, выпитый Хеннеси подступил к пожарному выходу. — Что предотвратить?
— Ваше убийство. Сегодня, в час и одну минуту пополудни вы будете застрелены в своем номере. Вот из этого пистолета.
Девушка протянула мне сверток с чем-то тяжелым. Контуры пистолета обожгли мои пальцы своей натуральностью. Раньше я никогда не держал в руках оружия. Я развернул газетный лист.
— Бред какой-то. Что все это значит? — в руке у меня лежал пистолет. От него пахло смазкой.
— Это значит, что я говорю правду.
— Откуда ты знаешь моего водителя?
— А разве ты не сказал бы мне свое имя?
Представьте себе человека, которого обманывает то, во что он привык верить так же, как в существование самого себя. Реальность — она обманывала меня. Почему меня должны убить? И кто? Вы встречаете прекрасную незнакомку, и вместо качественного секса получаете от нее новость о том, что вас сегодня убьют. Да еще держите в руках пистолет, из которого вас застрелят. Точно в час и одну минуту по московскому времени…
Машина остановилась.
— Приехали. Выходите, — сказала девушка.
Мой водитель повернулся ко мне. Дядя Жора, как я любил в шутку его называть, жизнерадостный толстяк и просто преданный мне человек, был в этот момент серьезен, точно ему присвоили генерала.
— Слушай, Сергей Антонович, делай, что она говорит. Татьяна вроде помочь хочет. Подробностей не знаю, но, видно, дело серьезное.
На противоположной стороне горела вывеска компьютерного центра «Netland». Может быть, никакой я не бизнесмен, не владелец акций нефтяной компании, а какой-нибудь пятнадцатилетний подросток, играющий в компьютерную игру в здании из серого камня? И в этой игре я вижу себя в будущем, каким стану через двадцать лет…
— Идемте, Андрей ждет, — Таня взяла пистолет у меня из рук.
— Какой еще Андрей?
Она посмотрела на меня, как сержант на новобранца.
Машина стояла у железных ворот, расположенных в нескольких метрах от входа в гостиницу. Выйдя из машины, я последовал за девушкой. Она подошла к двери, врезанной в створ ворот, и нажала на кнопку звонка.
Пройдя через хозяйственный двор, мы достигли дверей с табличкой «Вход воспрещен». Чтобы осмыслить происходящее, мне, наверное, потребовалась бы вечность. Я чувствовал себя пешкой в чужой игре. Если это розыгрыш, то весьма неудачный. Кому понадобился весь этот маскарад? Но мысль о том, что это — шутка, покинула меня, как только я вспомнил слова моего водителя.
Когда мы вошли в служебное помещение, каким-то образом связанное с гостиничным рестораном, Таня жестом велела мне остановиться. Высокие, до самого потолка, металлические стеллажи загромождали почти все пространство, оставив узкие проходы для персонала. Я прижался к одному из стеллажей, считая, что абсурд вот-вот достигнет наивысшей точки.
— Стойте тихо, — сказала Таня и направилась по проходу к дальней двери.
В просвете между стеллажами я увидел, как из двери вышел молодой человек в форме официанта. Я не слышал, о чем Таня говорила с ним, но смысл их встречи стал мне понятен после того, как она передала ему сверток с пистолетом.
Раздраженный голос из кухни заставил официанта поторопиться.
— Андрей, ты чего там застрял?
— Иду! — он сунул сверток за пазуху и скрылся в дверях.
Не дожидаясь Тани, я вышел на улицу и сел на ступеньку у входа. Та степень опьянения, которая у русских называется «слегка нажрался», быстро пошла на убыль. Но свежий воздух был тут ни при чем. Я вытянул руки перед собой и развернул ладони. Лампочка на крыльце служебного входа, мигая, высветила мою хиромантию. Целая жизнь, упакованная на двух страницах. Я вглядывался в знаки языка, которого не знал. В каком месте, на пересечении каких линий зашифровано то, что происходит сейчас со мной?..
Я почувствовал на плече чью-то руку. Это была Таня.
— Теперь можете задавать вопросы.
— Зачем ты отдала пистолет этому типу?
— Я не могу изменить то, что уже совершила в реальном мире. Но я могла сделать так, чтобы вы мне поверили, — девушка достала сигарету и закурила.
— Я уже не знаю, чему мне верить, — я поднялся и направился к выходу.
После дождя мостовая блестела, как стойка в баре, отполированная светом неоновых вывесок и уличных фонарей. Мы стали спускаться вниз по улице. Юра должен был ждать нас за углом.
Взглянув на сотовый, я рассмотрел на экране цифры, которые уж никак не могли соответствовать действительности. Без пяти минут час дня. Выходило, что тусклые звезды над моей головой — эта бутафория ночи — задержались на своем месте, как минимум, на десять часов. Мы настолько привыкли к высоким технологиям, что скорее поверим в то, что луна поменялась местами с солнцем, чем допустим возможность поломки часов в мобильном телефоне. Я встал как вкопанный посреди тротуара.
Таня остановилась в двух шагах впереди меня.
— Мне понятна твоя растерянность, — она повернулась ко мне. — Постараюсь тебе объяснить. Представь себе пограничное состояние между сном и реальностью. Ты не спишь, но ты и не бодрствуешь. Ты находишься в том особом промежутке, который называют «полусном» или «засыпанием». Физиологически это состояние длиться четверть секунды. Твое сознание каким-то образом вырвалось за пределы физиологии. В пространственно-временном континууме образовалась прореха, в которой ты и застрял. Ты спишь в реальном времени и бодрствуешь во сне. Взгляни еще раз на часы.
Время не изменилось. По меньшей мере, еще несколько минут часы показывали двенадцать пятьдесят пять. Время стало тягучим, как смола. Секунды утратили свою стремительность, они ползли слишком медленно.
— Мы должны сейчас двигаться, как в замедленном кино, — сказал я. — Похоже, законы физики здесь не в моде.
— Верно, — отозвалась Татьяна, — согласно теории Эйнштейна, пространство и время не отделимы друг от друга. Реальное пространство не отделимо от реального времени. А то место, куда попал ты, к реальности имеет такое же отношение, как дерево к земле. Ты находишься в реальности, но ты над ней.
— А как насчет тебя? Ты тоже застряла в этой, как ее, прорехе?
— В привычном понимании меня попросту не существует. Все, что ты видишь — улица, дома, машины, я сама, — плод твоего воображения. Где ты видел, чтобы девушка вроде меня рассуждала о теории относительности?
— Значит, я сплю и вижу сон?
— Ты видишь сон наяву, — она подошла ко мне вплотную. — Дай мне руку.
— Это еще зачем?
Тем не менее, я протянул ей руку. Таня сделала движение, как будто заметила что-то за моей спиной. Я автоматически оглянулся. В этот момент она ужалила меня горящей сигаретой в ладонь. Я отдернул руку и затряс ею в воздухе.
— Дура ебнутая! Ты что делаешь?
— Ты должен был проснуться, — Таня выронила окурок. — Ты должен был проснуться от боли! Я не знаю, почему ты…
— К черту все! Надо выбираться отсюда. Где машина? Где мой водитель? — я стал метаться по сторонам. — Юра! Юрий!
Ни моего водителя, ни машины поблизости не было. Не было вообще ничего из того, к чему я привык за годы жизни в Москве. Конечно, меня по-прежнему окружали дома, фонари, автомобили, но все это было не таким, как прежде. Предметы отражали свет то слишком ярко, то слишком тускло, как на экране сломанного монитора. Иногда начинала играть музыка, слышался детский смех, но определить, откуда исходил звук, было невозможно. Я уже боялся не смерти в реальном мире, я боялся жизни в мире призрачном.
Я подошел к Тане и схватил ее за плечи.
— Зачем официанту меня убивать? Меня кто-то заказал? Конкуренты? Партнеры? Кто? Отвечай!
— Пусти, мне больно. Андрей не официант, ему просто нужны деньги. Андрей мой муж. Я не хотела помогать ему, ты сам подвернулся под руку. Разгуливаете тут, выпятив животы, мните себя хозяевами мира, буржуи чертовы! Отъебись от меня! — Таня рывком освободилась от моих рук.
— Ты сказала, что меня убьют в час и одну минуту. Сколько у меня еще времени?
— Не знаю, здесь все по-другому. Может десять, может двадцать минут. Ты должен был проснуться, когда я прижгла тебя сигаретой, — Таня опустилась на бордюр. — Не представляю, что теперь будет.
Я подошел к ней и сел рядом, накинув на нее свою куртку. В другом измерении осень такая же сырая, как и у нас. Желтые фонари горели тусклым светом. Булыжники мостовой неровными скачками убегали вниз к светофору. Ни одно окно не горело в этот час в гостинице «Савой» на перекрестке миров. Космический холод чувствовался в тишине, нависшей над городом. Таня что-то тихо напевала, склонив голову на мое плечо…
Мой взгляд задержался на рваном плакате, лежавшем на обочине среди прочего мусора. Видимо, ветер сорвал его со стены дома напротив. Плакат содержал приглашение окунуться в мир индийского танца в программе «Грезы Востока». Грезы Востока. Мир грез! Я оказался в параллельном мире, когда начал засыпать. Следовательно, чтобы выбраться из него, нужно снова попытаться заснуть. Я рассказал о своем открытии Тане.
— Когда я начну засыпать, меня должно вытолкнуть обратно в реальность. Но проблема в том, что я не хочу спать.
— Ты хочешь, чтобы я спела тебе колыбельную?
— Засыпать не обязательно. Лишиться сознания можно и другим путем. Пацанами мы играли в одну игру, называется «Искусственный сон». Один из нас становился спиной к стене, несколько раз приседал, глубоко и часто вдыхая, а другой после этого перекрывал ему кислород. Когда парень терял сознание, его подхватывали и опускали на землю. В общем, давай-ка попробуем.
Мы встали и подошли к стене. Я начал приседать, а Таня приготовилась перекрыть мне кислород. Набрав полную грудь воздуха, я выпрямился. Холодные Татьянины пальцы вжались в мое горло. Разноцветные круги поплыли у меня перед глазами, во рту я ощутил знакомый привкус из далекого детства…
Я открыл глаза.
Я лежал на шелковых простынях в номере гостиницы. Узкая полоска света пробивалась сквозь неплотно закрытые шторы. Надо мной раскинулась белая площадь потолка с монументом люстры в центре. Я попытался прикинуть, сколько рюмок я вчера выпил. Несколько раз я сбивался со счета и, в конце концов, бросил это занятие. Контракт подписан, партнеры довольны, жизнь прекрасна. Я взял трубку гостиничного телефона и заказал стакан апельсинового сока. О еде не могло быть и речи.
Я сел на кровати и обвел взглядом комнату.
Мне вспомнилась стриптизерша из ночного клуба, блондинка. Она, кажется, мне снилась сегодня. Да, мы трахались с ней на этой кровати, а потом смотрели сериал по ночному каналу. Но потом началась какая-то чертовщина с оружием, попытками проснуться и сидением на бордюре. Еще я видел во сне официанта из гостиничного ресторана. Похоже, этот малый хотел меня убить и ограбить. Мне никак не удавалось вспомнить его лицо.
Впрочем, мне было наплевать, что там творилось в моих пьяных снах. Я не собирался копаться в мозгах, опустошенных алкоголем. Меня волновало только одно: когда принесут мой апельсиновый сок?
Наконец в дверь постучали.
Я подошел к двери. Взявшись за ручку, я почувствовал, как кольнуло в ладони. Вероятно, я обжегся в клубе, когда опрокинул пепельницу с окурками. Хорошо еще, что не прожег свой новый костюм.
Я открыл дверь.
Официант протянул мне стакан с соком. Я поставил его на стол и достал бумажник. Когда я повернулся к парню, чтобы дать ему на чай, он стоял передо мной, целясь мне в лицо из пистолета с глушителем. На его груди сверкнула бирка: «Андрей». Теперь я вспомнил лицо того официанта, которого видел во сне.

2005