Француский самагонщик : Драма в Мюнди-баре

Вот здесь – http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=12453 – рассказывалось о том, как в давние годы мы с питерским корешем Серегой Ивановым, набравшись пива, заблудились в Таллине, чуть не обоссались, потом нашлись, встретились с местными друзьями Арвидом и Лией и пошли в культовый тогда (а может, и ныне?) «Мюнди-бар». Понимаю, что самоцитирование есть моветон, но в данном случае обойтись без него не могу:

«Дальше всё было хорошо. Мы прошли в «Мюнди» и первым делом устремились в сортир.»

На самом деле нельзя сказать, что абсолютно всё было совсем уж хорошо. Потому что в сортире «Мюнди-бара» произошел вполне драматический эпизод. Изначально он был частью основной истории, но потом я решил, что контраст жанров чрезмерен. Не люблю вставных номеров. В результате – вот он, этот эпизод, отдельно.

Короче, в сортире «Мюнди-бара» Серега обосрался. Я, правда, сам этого не видел. Потому что поссал быстрее и вышел, когда он еще продолжал орошать писсуар пенной струей. Последующее – со слов героя.

В конце процесса мочеиспускания Сереге сильно захотелось пёрнуть. Организм, измученный долгим удержанием трех литров пива, не желал, чтобы ему отказывали в удовлетворении желаний. Особенно таких простых. Да и причин для отказа не наблюдалось – в сортире больше никого не было, а хоть бы кто и был…

И Серега пёрнул. Выстрел получился столь мощным, что вместе с ревущими газами из жерла вырвалась, прямой наводкой в трусы, хорошая часть боевого заряда, причем в полужидком фазовом состоянии.

Серега потом рассказывал, что в этот момент он:
– испытал острейшее за всю свою жизнь отчаяние;
– протрезвел до абсолютного нуля;
– начал действовать с быстротой и точностью высокотехнологичного швейного автомата.
Серега учился в текстильном институте, и его ассоциации порой удивляли.

Итак, прежде всего он могучим волевым и мышечным усилием перекрыл как сливное, так и выхлопное отверстия. Одновременно с этим резко сел на корточки – чтобы говно не потекло по штанинам кремовых брюк из модного тогда кримплена. Серега был большой аккуратист.

Затем был стремительно исполнен вариант гопака: Серега вприсядку перебрался от писсуара в сральную кабинку. Ансамбль Моисеева отдыхал. Наступила очередь акробатического этюда: оставаясь в глубоком приседе, Серега умудрился снять ботинки, носки (неизвестно зачем, но потом это пригодилось), брюки и трусы. Опираясь босыми пятками на сомнительной чистоты пол, держа драгоценные брюки в высоко поднятой левой руке и подвывая от избытка чувств, Серега с помощью правой руки вытер жопу чистым краем трусов. Вчерне, так сказать.

Можно было возвращаться в положение прямохождения. Серега швырнул бывшие трусы в угол кабинки, обнаружил, что на туалетную бумагу нет даже намека, и, как был – голый ниже пояса, – переместился к раковине, чтобы отмыть жопу уже начисто.

В разгар водных процедур выяснилось, что он в сортире все-таки не один. Дверь одной из кабинок приоткрылась, и из-за нее осторожно высунулся слегка охуевший мужской ебальник. Серега, стоявший к кабинке лицом, поскольку пытался подставить жопу непосредственно под струю воды, решил сначала, что у ебальника такой вид из-за перебора алкоголя. Потом он сообразил, что вел себя довольно шумно: матерился плачущим голосом, скакал вприсядку, протяжно скулил, сотрясал спиной хлипкую перегородку между кабинками. Да и сейчас представляет собой несколько экзотическое зрелище.

Серега смутился и сказал ебальнику, у которого глаза лезли на лоб:
– Извините.
И добавил:
– Тере, – чему научился у меня часом раньше.

Ебальник скрылся, а через секунду выскочил из кабинки вместе с тушкой и в хорошем темпе съебался.

Отмывшись настолько, насколько получилось, Серега прикинул, сумеет ли высушить мокрую жопу вместе с яйцами горячим воздухом из электросушителя для рук. Получилось, что не сумеет, поскольку сушитель располагался высоковато, а табуреток в сортире не наблюдалось. Поэтому Серега вытерся носками и присоединил их к трусам. Потом натянул брюки на голую жопу, ботинки – на босу ногу, вернулся к раковине, сполоснул еблет, состроил ему серьезное выражение и покинул помещение.

Таким он к нам и присоединился. Я лично ничего не заметил, Арик вроде тоже, а Лийка, кажется, что-то заподозрила. Наблюдательная она была, собранная такая. И обонянием хорошим отличалась. Но если и заподозрила, то постаралась виду не подать. Тактичная была. Прелесть что была за девочка.

Вот дальше действительно всё пошло хорошо. И только на следующий день, уже в Кясму, на берегу моря, Серега в чисто мужской компании, без тени юмора, поведал нам эту историю. Он ждал сочувствия, да еще одобрения своей ловкости, и, глядя на нас, с истерическими рыданиями катавшихся по песку, сначала не понимал, а потом обиделся. Когда к нам вернулась способность говорить, он взял с нас всех честное слово – подписку о неразглашении, особенно девушкам, и ушел домой.

Характерно, что спустя пару недель Серега уже рассказывал о своем приключении направо и налево, причем со всё возраставшим остроумием. Рассказ имел большой успех, а я стал замечать, что девчонки – почти поголовно – всё больше отдают Сереге предпочтение перед всеми остальными пацанами из нашей компании. В том числе передо мной.

Вот интересно: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А путь к сердцу женщины – через что?