Mighty Daemon : 100000 грибников

Часть первая. В которой не будет расшифровано название креоса.

Степан шел по лесу. Ноги его, одетые в добротные кирзачи, раскидывали в разные стороны мокрую красно-желтую листву. Накрапывал дождь. Степан шел бесцельно, по одному ему известному вектору. Время от времени он останавливался, и корректировал направление своего движения. Коррекция заключалась в слабом повороте носков вправо. Постояв в новой позе секунду-другую, Степан продолжал свой путь. То, что он заблудился, Степан понял уже где-то с час назад. И сейчас, абсолютно потеряв ориентацию в пространстве, он бесцельно шел через мокрый осенний лес, в надежде на то, что рано или поздно выйдет к людям. Места здешние были заселены довольно густо, поэтому надежды эти не казались Степану пшиком.
Бредя сквозь чащу, Степан от нечего делать погрузился в мысли о смысле бытия и о том, что надо было не пропускать уроки географии и природоведения. Он смутно помнил какую-то фигню про мох, и способ определения сторон света при помощи оного. Но даже выяснив где север, а где юг, Степан бы ни на секунду не приблизился к своей цели, так как не знал в каком направлении надо двигаться к городу.
За грибами Степа поехал с шумной компашкой сослуживцев. Грибником он был никаким. Из всех грибов четко мог определить только мухомор, поэтому поперся просто так, за компанию, подышать свежим воздухом. Сначала все держались вместе, но буквально минут через десять, коллеги Степана, ведомые грибным инстинктом, рассеялись по лесу. Степе не оставалось ничего другого, как углубиться в чащу, в примерном направлении исчезновения сослуживцев. Поначалу он видел то одного, то другого, то третьего. Мелькала оранжевая куртка Верочки, слышался радостный бас Петра Семеновича. Но через какое-то время Степан осознал, что остался один. Негромко и как-то несмело он сказал: «Ау!». Почувствовав, что его явно не услышали Степа повторил свое «ау» уже погромче, а потом и вовсе заорал, как резаный. Ни ответа, ни привета. К горлу подкатил ком, сердце, кузнечным молотом, заухало в груди. С превеликим трудом Степан успокоился, настроился на приключенческо-романтический лад и принялся собирать грибы, бесцельно кружа по лесу. В его душе теплилась надежда на случайную встречу с кем-нибудь из своих товарищей, ну или на худой конец, вообще с кем-нибудь из людей. Погуляв так с час, и набрав при этом полную корзинку довольно сомнительного содержания, Степан понял, что этот план не сработал и перешел к плану Б. Выбрав, абсолютно от балды, направление, он пошел вперед, время от времени сворачивая немного вправо, потому что его глубинные знания несли информацию от том, что если идешь по прямой, то тебя неотвратимо сносит в правую сторону.
Шел дождь. Лес то редел, то опять густел. Начало темнеть. По пути Степа вспомнил все страшные истории о заблудившихся грибниках. Как их ели медведи, как они травились ягодами, как их обглоданные скелеты находили через много лет лесники. Степану не хотелось переходить в разряд обглоданного скелета, поэтому он ускорил шаг, а потом и вовсе побежал.
Когда обессиленный Степан повалился на ковер из мокрой листвы, стало уже совсем темно. Ночь вступала в свои права. Лес окутала темная шаль, из-под покрова которой доносились то тише, то громче, странные, иногда пугающие звуки. «Слава богу, что всех волков здесь истребили еще при Сталине», - подумал Степа. Ответом ему был протяжный волчий вой. Волков Степа боялся еще с раннего детства. Во всех сказках, которые ему читала заботливая мама, волк был главный злодеем и негодяем. И обязательно кого-нибудь съедал. Маленький Степа с ужасом представлял, что сейчас через окно или дымоход в его комнату ввалится огромный серый волчище. И без промедления проглотит Степана.
Поэтому, услышав вой, Степа подскочил и, выставив вперед руки, с завидной скоростью понесся куда глаза глядят. Вой повторился, а потом, в нагрузку к нему, Степан услышал жаркое дыхание. Взвизгнув, как поросенок, он кинулся к ближайшей сосне и попытался на нее залезть. Про волков Степа знал все, поэтому сосна представлялась ему достойным укрытием от хищника. Однако влезть по ровному, без единого сучка, стволу сосны у Степана не вышло. Волк завыл очень близко, где-то прямо за самой спиной. «В бурелом, в чащу», - возопил внутренний голос, и ноги сами увлекли тело вперед.
Степан бежал, волк выл, дождь шел. Так продолжалось довольно долго. А закончилось неожиданно быстро. Степан, как заправский марафонец, рвущий финишную ленточку, грудью пробил цепочку кустов, и вылетел на ярко освещенную костром поляну. Приглядевшись повнимательнее, Степа увидел, что это вовсе не костер, а какое-то подобие бочки, из которой жаркими язычками выглядывало желто-красное пламя. Вокруг бочки виднелись три силуэта. Подойдя поближе Степа смог подробнее рассмотреть обладателей этих силуэтов. Ими оказались три старухи, одетые в ужасно грязные лохмотья. Лица старух, при общей схожести, («явно родственницы», - подумал Степа) различались настолько, что Степан сразу же окрестил их «ужасная», «страшная» и «старая». Старухи не обращали никакого внимания на Степу, они ходили вокруг бочки с огнем, кидали туда какой-то порошок, и бормотали что-то нечленораздельное. Вспомнив все вежливые слова, Степан придумал примерный текст обращения к старушенциям. Сделав глубокий вдох, он тремя шагами покрыл расстояние между собой и старухами.
- Бабоньки, - обратился к ним Степан, - помогите.
- Заблудился? – спросила страшная.
- Заблудился, - утвердительно кивнула ужасная.
- Заплутал и дорогу ищет, - подтвердила старая.
Удивленный неожиданным ответом Степан забыл заготовленную речь, и стоял истуканом перед старухами.
- Удивлен? – страшная
- Удивлен! – ужасная
- Напуган и удивлен. – старая.
- Поможем?
- Поможем!
- Поможем ему, а он нам.
- Поможешь?
- Поможет!
- Поможет, а как же иначе!
Степан уже немного отошел от неожиданности и понял, что пришла его очередь вступать в разговор.
- Конечно помогу. Что делать-то надо?
- Ишь торопливый, - страшная
- Не спеши – успеешь, - ужасная
- Вот смотри, - протягивает ему какие-то фотографии старая.
Фотографий было 3. На одной – профиль какого-то лысеющего мужика лет сорока. На второй он же анфас. Третья была похожа на спутниковую фотографию поразительной четкости. На ней в мельчайших деталях был изображен квартал какого-то города. Один из домов был обведен красным маркером. И под кружком тем же маркером была сделана надпись «ахтунг».
- Понял? – страшная.
- Нет, - ужасная.
- Будем объяснять, - старая.
- Он нас обманул, - страшная.
- Он заслужил наказание, - ужасная.
- Наш повелитель покарает его. И ты будешь карающим орудием! – старая.
- Убить? Мне нужно будет его убить? – по-детски срывающимся голосом проблеял Степан.
- Глупый, - страшная.
- Глупый дурачок, - ужасная.
- Если хочешь, можешь и убить. Но потом. Сначала КАРА! – страшная.
- К-к-какая кара? – заикаясь спросил Степа. Он и в мыслях не мог себе представить что-нибудь ужаснее убийства.
- Ахтунг! – страшная.
- Жесткий ахтунг! – ужасная.
- Ты должен выебать его в жопу! – старая.
- Я? – Степу покоробило.
- Ты, а кто же еще, - страшная.
- Ты-ты, больше некому, - ужасная.
- Ты – орудие, - старая.
- А если я откажусь?
- Тогда смерть.
- Тогда волк, он ждет.
- Проглотит Степку с потрошками.
Трахать в жопу незнакомого мужика, как впрочем, и знакомого, Степан не собирался, однако видя, что другого выхода нет, решил старушек перехитрить.
- Согласен. Только выведите меня отсюда.
- Ай, молодца.
- Вот компас, иди на север.
- Только помни. Сроку тебе неделя!
- А где мужик тот живет?
- Правильно спросил.
- Дюже верно подметил, умный ты мальчик.
- На обороте все увидишь. Через час текст проявится. Но помни! Сроку тебе неделя.
- Не волнуйтесь, бабоньки, все сделаю. В лучшем виде.
Засунув фотографии за пазуху, и надев компас на левую руку, Степан, продолжая говорить комплименты старушкам, двинулся на север. Бабульки одновременно кивнули ему на прощание и послали по воздушному поцелую. А уже через десять минут Степа вышел на оживленное шоссе. Словить тачку труда не составило. И уже садясь в коричневую шестерку, Степан достал из-за пазухи три фотографии, посмотрел на них с улыбкой, и, разорвав на мелкие кусочки, развеял по ветру. Компас, опасаясь слежки со стороны старух, он выбросил в придорожную канаву. Через час, отмокая в ванне, Степа думал о случившимся с ним сегодня приключении. «Спасся сам и мужика от пассивной педерастии спас. День явно можно занести в актив». Степа сладко потянулся, и, взяв в руки любимый журнал GQ, погрузился в чтение.
А в это время на поляне старухи остановили свой ход, и вознеся руки к небу закричали.
- Обманул? - страшная.
- Обманул! – ужасная.
- Вечный ахтунг обманщику, - старая.
- ВЕЧНЫЙ АХТУНГ! – все вместе.