Француский самагонщик : Один день счастливого человека

По мотивам эпопеи Питера Гамилтона «Пришествие ночи», она же «Дисфункция реальности»
Любые возможные ассоциации между вымышленными персонажами и реальными лицами, равно как и между вымышленными ситуациями и реальной жизнью, считать случайными
И вообще, автору всё это просто приснилось
********************************************
Пробуждение получилось медленным, скользящим – накануне вечером Антон установил сигнал «Подъем» на малую мощность.
Первым, чего коснулось сознание, был недюжинный утренний стояк. Антон, еще толком не проснувшись, привычно запустил нужную программу. Хуй послушно расслабился. Сразу же возникло острое желание поссать. Тут одними лишь ментальными усилиями было не обойтись. Он вздохнул, окончательно проснулся, открыл глаза, встал с постели и пошел в ванную.
Умытый, причесанный и чисто выбритый, Антон направился в кухню. Есть хотелось, а готовить – нет. Он подсоединился к кухонной микро-сети, сделал выбор и заслал команду. С потолка с негромким чмокающим звуком выпали три толстые органические трубки, оканчивавшиеся сосками. Из желтого соска Антон высосал с бокал апельсинового сока, после чего занялся попеременно коричневым и черным – густой пастой с органолептикой свежеиспеченного круассана и кофе по-арабски.
Посасывая кофе, он стоял у широкого, во всю стену, окна и любовался утренним пейзажем. Эх, до чего же хороша природа родной планеты! Как почти всегда в такие минуты, Антон с благодарностью подумал о пра-пра-пра-пра-прадеде, у которого достало денег и решимости эмигрировать с загаженной, перенаселенной Земли сюда, в систему Гаммы Лебедя, на Новую Барвиху. Благодать! Бескрайняя, сколько хватает глаз, равнина, покрытая сероватым снегом, кое-где видны редкие одинокие кустики новобарвихинской колючки, невысоко над горизонтом – зеленоватая Гамма… Аж плакать хочется…
Антон дососал кофе. Питательные трубки втянулись в потолок. Ну всё, пора за дело.
Собственно говоря, день был уже распланирован. С утра и почти до обеда – дойка взрослых коньячных скунсов с одновременной дегустацией. Перед самым обедом можно выделить полчасика на заветные эксперименты по смешиванию скунсо-коньячных спиртов разной выдержки с мочой тех же скунсов. Антона не оставляла убежденность в том, что найдя правильные пропорции он произведет настоящую революцию: божественный напиток станет сверхбожественным. Конечно, потом придется преодолевать косность законодательства и общественного вкуса, но Антон был уверен, что игра стоит свеч.
После обеда – уход за детенышами, трогательными и прикольными маленькими уёбищами: промывка чешуек, полировка клювиков и, главное, чистка клоачных отверстий. Антон возлагал большие надежды на приплод этого винтажа…
Ну, а вечер – время для души. Вечером он войдет в ГПС – Глобальную Планетную Сеть, потусуется в АртКлубе, почитает, послушает, посмотрит, а то и понюхает новые сочинения завсегдатаев, а может, и новичков. Что-нибудь прокомментирует – с легкой подъебкой, это его стиль, – зависнет ненадолго в Излияниях, поругается с кем-нибудь, весело попикируется с Пиковой Бабой. А потом, ближе к ночи, предложит Пиковой Бабе уединиться, и она, которую на самом деле зовут Светланой, согласится, как вчера, и позавчера, и поза-поза, и каждый день в течение уже почти года. И они отключатся от всей остальной ГПС, оставив только двустороннюю связь, и запустят, каждый у себя, программу полносенсорного контакта, это чудо технологии Небесной Осаки.
Даже в пиратской версии программа стоила безумных денег, но Антон не поскупился. И, после имплантации чипа себе и чипа Светке, – не пожалел. Отпала необходимость тратить столько времени, чтобы встречаться и ебаться в реале. Они находились в разных полушариях, он в своей глуши, она – в блестящем столичном Грызлограде, но теперь это не мешало полноценному сексу в любой момент, когда только захочется.
Собственно, подумал Антон, и сейчас можно выкроить минут сорок на удовольствие. У Светки вроде бы как раз сейчас обед. Он подключился к ГПС и направил Светке вызов.
«Персона недоступна». Странно, Светлана почти никогда не отключалась так, чтобы совсем. Ну, впрочем, мало ли что…
Антон отключился и отправился в погреб, к скунсам. И закрутилось-завертелось. Занявшись делом, он, как всегда, отрешился от всего остального.
…Вечером, отмывшись от пастообразного кала детенышей коньячных скунсов, Антон с бокалом тридцатилетнего скунсо-коньяка в руке сел в любимое кресло, закрыл глаза и опять подключился к Сети. Он быстро просмотрел основные новости – политические (партия «Родная Планета» вносит законопроект о квотировании иммиграции; молодцы, правильно), экономические (гелий-3 подешевел, но лишь чуть-чуть) и спортивные (сборная по спиральному хоккею опять просрала Галактический Тур; ну сколько ж можно!). Наконец, вошел в АртКлуб и зарегистрировался.
Интересного было немного. Третий день продолжалась, но уже довольно вяло, перебранка между Погорельцем и Спирохетой. Тьфу, подумал Антон. Я бы на месте Великого Модератора запретил эту хуйню под страхом бессрочной изоляции. Ну да ладно, Агамемнону, наверное, виднее…
Антон запустил в перебранку пару ироничных фраз и вышел, не дожидаясь потоков ругани со стороны обоих противников. Затем зашел в Излияния. Здесь, как обычно, ставил всех в тупик Глумливый Апостол. Разговоры шли на грани фола, но за нее никто не переходил.
Светланы – то есть Пиковой Бабы – нигде не было видно. Антон снова вызвал ее по прямой связи, но, как и утром, Светка была недоступна.
Тогда он вернулся с Излияния и открыл тему: «Куда проебалась Пиковая Баба?»
Артклубовцы, по обыкновению, тут же начали шутить, грязно, но порой остроумно. Однако было ясно: куда она проебалась, никто не знает.
Антон уже начал сильно беспокоиться, когда в его теме вдруг появился сам Агамемнон. «Это я ее изолировал. Бессрочно. Разрешаю тебе, Чмырь», – это был ник Антона, – «спросить за что.»
«За что?» – спросил Антон.
«А ни за что. Захотелось», – ответил Великий Модератор и исчез, заодно уничтожив всю тему.
Видать, Светка вчера что-то брякнула, а я не уследил, подумал Антон и сделал маленький глоток скунсо-коньяка. Вот дура, говорил же я ей, чтоб за языком своим следила. Впрячься за нее, что ли? Стремновато… Агамемнон шутить не любит, еще и меня изолирует. А тогда – фактически одиночное заключение в компании со скунсами. Без Сети в моей глуши трудно…
Нет, решил Антон, от греха, как говаривали предки, подальше, лучше вообще пару дней не регистрироваться, глаза ему не мозолить. Он вышел из АртКлуба и снова вошел в него, уже анонимно.
Светка, подумал он, открывая для восприятия чье-то малоинтересное ароматическое сочинение, перекантуется пока как-нибудь и без ГПС. А там, глядишь, и амнистию объявят. Чип вот только, с небесноосаковской программой… Ладно, буду как-нибудь при случае в Грызлограде, заключил Антон, тогда и деимплантирую.