Илья Качалкин : Привет Аверченко

(из цикла "Практика диалогов")

Все вы, наверное, знаете писателя Аверченко. Я его тоже знаю, не лично, а по произведениям. Знаю и очень люблю. Иногда вместо того, чтобы пойти и повеситься, я открываю его книжку, читаю и после, закрыв и раздумав вешаться, говорю "спасибо", человеку, который в свои "хихоньки да хахоньки" смог вложить и любовь к ближнему, без налета поповского ханжества и разумное отношение к жизни, за которым не слышно звона монет... И что-то такое, что характерно для "примитивной формы" в хорошем смысле этого словосочетания. Правдивость, что ли. Путаюсь...
Шел апрель и в семействе "Практики диалогов" дети заныли:
- Мы хотим братика или сестричку!
Я для приличия поломался несколько дней, а потом уселся за стол, и написал "Привет Аверченко". У Аркадия Тимофеевича есть несколько поучений для молодых людей. Вроде: "Как молодому человеку вести себя на похоронах, на свадьбе и т.д."
Я сочинил поучение молодому человеку - артисту (художнику, поэту, писателю), который хочет иногда покупать пельмени или тушенку, а также чай, сахар и табак.
Наш герой потыкался и сюда и туда и выяснил: никто не хочет менять продукты питания и коммунальные услуги на его, несомненно, талантливые произведения.
Герой впал в тяжелейшую тоску, но тут подоспели спасатели: приятель героя, который научил его устроиться работать в магазин (график три через три, зарплата равная восьми тысячам пельменей) и я со своим поучением. Отвлекаясь, скажу, поучать героя я имею полное право: я познал шесть магазинов и со своей склонностью к анализу и обобщениям...
Итак, поучение...

Для начала нужно устроиться на работу в магазин. (Покупается газетка, пестрящая объявлениями о приеме на работу). Этот акт я не буду разжевывать. Просто герой идет к станции метро и, пересчитав мелочь, обзаводится несколькими листочками бумаги. На листочках написано: делать надо то-то и то-то, платим столько - то... Герой первым делом расстраивается - столько бумаги! Столько типографской краски! И для чего!
Вот она, первая ошибка!
Сейчас надо помнить только о пельменях и коммунальных услугах.
- И о табаке, да? - спрашивает меня, стесняясь, герой.
- Именно так!
- Теперь внимательнее, продолжаю я, ищем объявления, начинающиеся с буквы "П".
- Продавцы... - читает герой.
- Вот, вот... Они-то нам и нужны.
- Женского белья... - дочитывает он.
- Нам нужно, что-нибудь посерьезнее. - говорю я. Вот, например: "Сантехника и товары для дома".
- У меня не получится...
- Получится! Даже у меня получилось.
- Звоним? - спрашивает герой, ища у меня поддержки.
- Бьем набатом, во все телефоны! - отвечаю я.
- Че говорить-то? - шепчет герой, уже набрав номер.
- Ваша песенка спета! - хочу подсказать я. Вслух говорю:
- Добрый день! Я торговал на рынке цементом! Хотел бы работать в вашем магазине!
- Как?! Я торговал?! (Работодатель снял трубку и герой осекся.)
- У тебя получилось, ты сделал это! - издевался я над претендентом на место продавца.
Он вытер рукавом водолазки пот со лба и сказал:
- Меня пригласили на собеседование.
- На собеседование приглашают только тех, кто произвел впечатление!
- Значит, я его произвел! - загордился герой.
- Еще бы, такой талантище как ты, да на этих торгашей! Ты им косточка мозговая, весна в январе, березка на Ямайке!
- Че теперь-то? - спросил герой обнаглев.
- Да ни че, поедем к ним завтра, я незримо буду рядом, похоже, победим!
- И я накуплю пельменей и...
- И шедевр какой-никакой создашь!
- Он так со мной разговаривал... культурно...
- Наверное, он хороший человек, ветрами времени, занесенный в этот пруд спекуляции.

На следующий день мы отправились в магазин, носящий гордое и одновременно загадочное название "Строймаркет ++". Загадочность заключалась в двух плюсах.
- "Строймаркет и два креста Вассермана!" - пошутил я.
- Кого-кого? - переспросил герой.
- Тебе это знать необязательно! - пресек я его любопытство.
Офис на третьем, и еще, табачку ты здесь покури, а то в разных конторах отношение к этому пороку различное...
Герой несколько раз неглубоко, как восьмиклассница, затянулся и затоптал окурок - он нервничал.
Мы поднимались по лестнице, я шептал последние напутствия...
Герой нашел дверь, на которой кнопкой была прикреплена бумажка с надписью "Администратор"... Постучался, и, получив приглашение войти, исчез за ней.

Минут через двадцать мы вышли из магазина и, усевшись в маршрутное такси, отправились ко мне домой. Герой молчал и изредка, блуждающе улыбался. Я не тревожил его расспросами. Творческому, закомплексованному и нищему человеку представилась возможность самостоятельно зарабатывать на жизнь - он глупо и трогательно рефлексирует, мечтает купить, допустим, зимние кедики... Зачем человека дергать!
Подойдя к двери квартиры, герой разродился: Послезавтра выходить! Надо найти трудовую книжку, переписать паспортные данные... Да. И еще джинсы выстирать.
- Здорово! - сказал я, - хорошо, что не завтра! У нас есть временной запас и мы его можем потратить...
- На пьянство? Да? - спросил герой.
- Фу, как грубо! На общение, сопровождающееся дегустацией пива, например...
- Точно! - сказал герой и, захватив рюкзак, отправился в ООО "Крик души".
Из ООО с концептуальным названием он возвратился через пол- часа. Мы устроились поудобнее: я за письменным столом, лениво балуясь компьютерной игрой пятнадцатилетней давности, мой собеседник в кресле машинально листал газетку, которая повенчала его с новым этапом жизни... Я ждал, когда он начнет разговор.
- Интересно, с кем мне придется столкнуться через несколько часов? - якобы в воздух, наконец-то возвестил он.
Я как психолог, прощупывающий клиента, ответил намеренно пусто - с людьми. Потом добавил более серьезно и сочувственно: - Ясно, что не с шиншиллами! И вообще, ты меня раздражаешь! Несколько десятков минут общения с миром чистогана и уже эта аморфность в вопросах!...
- Мне на самом деле страшно!...
- Вот, так и надо было начинать! - смягчился я. Принеси-ка мне с кухни пепельницу, а потом послушаешь краткие описания типажей, рядом с которыми тебе придется барыжить.
Пепельниц у меня было четыре штуки, все они хранились в посудной сушилке.
-Я ту притащил? - спросил герой, слегка лебезя.
-Ты выбрал мою любимую! - милостиво ответил я.
Сигарета ласково терлась о внутреннюю поверхность пепельницы и я начал рассказ...
- Все будет рвано, эклектично и незакончено...
Герой внимал.
-Вот, например, Елена Васильевна, администратор. Ей тридцать девять, начинала трудовую деятельность в советской школе, училкой младших классов. Сыну - шестнадцать. Муж ускакал к другой училке. Короткая не по возрасту юбка, обесцвеченный хитиновый покров на голове. По большому счету не опасна. Главное в общении с ней периодически произносить: "Какой у вас проницательный взгляд, Елена Васильевна, прямо мурашки по коже!". Она мнит себя экстрасенсом.
Окурок поудобнее улегся в пепельнице и отошел ко сну.
С Галиной Васильевной ты столкнешься в раздевалке. Ей- лет шестьдесят. Оформлена уборщицей, но на самом деле она варит супы и строгает салатики для работников офиса. Да, да.... Она в раздевалке готовит - помещение под кухню еще не оборудовано. В шестидесятых она приехала в Москву из Талдома и устроилась работать на завод по выпуску электродов. Ее старший сын учился в одном классе с директором магазина. Сына убили в перестрелке начала девяностых и одноклассник убиенного пригрел талдомскую тетю Галю. Ее высказывания будут критичны. Ее лицо будет располагать к откровенности. Она - типичный информатор. Я бы ее избегал. Хотя, можно избрать другую тактику - играть в несчастного молодого человека. Жалость к мальчишкам частенько перевешивает в тете Гале ее стукачество.
А вот Гера - менеджер. Он одет в джинсы, в курточку из того же материала. Он маленький и чрезвычайно энергичный. У него есть жена, которая абсолютно не умеет готовить еду и поэтому Гера всегда очень рад обедам тети Гали. Также у него есть сын трех с половиной лет и автомобиль "Жигули", возраст которого не известен никому. Гера учился в институте вместе с коммерческим директором магазина.
Гера и коммерческий директор... Они люди странные, относительно торговли. Заканчивали МВТУ, их научные работы ждал советский космос... Если честно, я про них ничего определенного сказать не могу. В качестве догадки: "технократически настроенная публика одинаково успешно выполняет задания и советского правительства и... и вообще любого, который это задание формулирует ". В качестве догадки... Я не настаиваю. Как вести? Здороваться, прощаться, иногда в курилке, легко задевать тему: ВПК еще понадобится, политика политикой, а мозги...
О мозгах. Встретятся люди совершенно свободные от этого серого безобразия. Люда и Оля в отделе обоев и Олег в отделе красок. По-своему, и в определенных ситуациях, они, наверное, очень хороши, но мозгов у них нет. Это - данность. И с ней приходится считаться. Олег любит, когда ему рассказывают о похмелье. Люда и Оля интересуются карманными телефонами - это их мечта.
Герой отправился на кухню выбросить пустые бутылки. Я выключил компьютерную игрушку и к приходу благодарного слушателя вытащил из своей картотеки несколько новых портретов.
Наше общение прервал телефонный звонок.
- Добрый вечер! Это люберецкий поэт Коржиков!
- Здравствуйте, Никифор Семенович, я вас узнал! - ответил я.
От Коржикова мне была нужна рекомендация в Союз писателей. Я ждал этого звонка.
- Милый друг... - начал Коржиков, своими интонациями вторя маразматирующему Станиславскому.
Я нагло перебил его:
- Написали, Никифор Семенович?
- В вашем творчестве меня заинтересовало... И одновременно отвратило...
- Извините, я ел капусту, потом пил молоко... У меня расстройство желудка. Еще раз извините! Я выключил телефон. Воткнул в розетку электрический чайник. Герой смотрел на меня так, как смотрят японские мальчики на сенсея.
- Ну так вот, типажи.
Зина - она кассирша. Она разводит хомяков. Ее мужу - милиционеру это не нравится. Зине не нравится муж. Но ей нравятся деньги, которые он приносит домой по утрам. Он грабит пьяных. Зина по своей простоте рассказывает об этом всем, кто согласен слушать.
Хомяки - ангорские, муж - грубиян и грязнуля, Зина - глупая и с короткой стрижкой. Любит грызть семечки, когда они кончаются, жует жвачку. Что бы наладить добрые отношения у нее можно купить пару хомяков.
А вот Кирилл - он заведующий секцией инструментов. У него высокомерное выражение лица и подчеркнуто аккуратная одежда. Такая манера облачаться и строить такие физиономии частенько встречается у запойных пьяниц в их светлые периоды жизни. Кирилл скоро сорвется, напьется с грузчиками в бойлерной магазина, уснет за столом и нальет в штаны. Пьяницы люди сердобольные. Васька и Антон снимут с Кирилла брюки, чтобы их просушить... Из карманов посыплются дорогущие американские инструменты.
Грузчиков пару дней будет преследовать синдром Шерлока Холмса, раскрывшего труднейшее дело. Вылечит их директор - лишит пятидесяти процентов зарплаты, якобы за пьянство на рабочем месте... Жена Кирилла и жена директора дружат.
Еще о грузчиках. Пьют они, конечно, все и постоянно. Но есть среди них гурман - дядя Леша. Каждое утро он разводит в полутора- литровой бутылке газировки несколько пузырьков настойки пустырника. До обеда он обычно стоит, держась за ручку тележки, на которой возят ванны, а во второй половине дня сидит на своем орудии труда. Грузить товар он не любит, да и не грузит. Заведующая складом Татьяна Викторовна его жена. Старую хрущевку скоро будут сносить, поэтому выписать мужа не представляется возможным. Площадь, площадь...
Герой где-то слышал слово - "негативизм". И ввернул его, воспользовавшись тем, что я на время примолк.
- Мне не интересно, как это называется, я это видел. - сказал я.
- -Пельмени, знаешь ли, дорогого стоят. Также, существует точка зрения, что для художника знание жизни пользительно.
-Кстати, я рекомендую тебе несколько раз выпить с коллективом. В торговле на людей пьющих дома смотрят косо - думают: "раз он избегает выпить с нами, значит, ворует и боится проговориться в подпитии".
- А, че, я с ними выпью! - воскликнул герой, уронив бутылку с пивом.
- Выпьешь, выпьешь... - ответил я и отправился за тряпкой, чтобы вытереть пол.
Глубокая ночь пришла в Люберцы.
Молодые слесари, грузчики и разнорабочие кричали под окнами страшенными голосами. Их дамы визгливо вторили матершине...
Коржиков бессонно ворочался, оскорбленный наглостью молодого выскочки. Вставал с постели: перечитывал свою последнюю поэму "Я стар, а ты невинна". Снова укладывался, опять ворочался... Герой мирно спал в кресле - ему снилась кассирша Зина, у которой он покупал хомяков.
Я сидел за столом и перечитывал затертый томик Аверченко. Завтра мне предстояло идти в свой магазин - "график три через три, зарплата - восемь тысяч пельменей".

Апрель 2001 г.
г. Люберцы