Илья Качалкин : Коллекция запахов

(коллекции имеют свойство пополняться)

На автостанции было чрезвычайно шумно. К ожидаемому и надлежащему шуму работающих двигателей маршруток и автобусов присоединялась куча других различных звуков. Здесь были и "горячие беляши!" и "мама, я хочу какать!", и "Клавка, оставь бутылку, я уже пол часа ее пасу!" ...
Еще на автостанции играла "музыка". Она неслась одновременно из трех торговых точек. Грохот техно сталкивался в воздухе с пронзительным воем певички, потерявшей очередную "любовь", ветер относил эту аварию чуть дальше к общественному туалету ... И после десятисекундной паузы из третьего комплекта мощных динамиков серьезно доносилось: "Сидим мы на нарах и песни поем ...". "Сидение на нарах" звучало философски ... Сразу представлялся автор и исполнитель ... Внушительный такой мужчина, в меру крупный, возможно с усами.
Весело было на автостанции, но как почти всегда бывает в жизни - весело не всем. Пара глухонемых, похоже, муж и жена были лишены радости слышать энергичную зажигательную музыку. Виталий и Анастасия не имели возможности подпевать и пританцовывать и были вынуждены разговаривать. Разговаривать само собой руками и мимикой. Я бы еще добавил и глазами, но не добавлю, потому что глаза и Виталия, и Анастасии закрывали очень сильные очки ... Что-то из оперы: "беда не приходит одна". Люди были очень близоруки. Василий был третьим человеком на автостанции, лишенным радости от прослушивания песен и музыкальных композиций. Со слухом у него было все нормально, с ногами тоже. Он вполне был в состоянии притопывать. Да и очень неплохо притоптывал еще неделю тому назад, возвращаясь с работы и ожидая свою маршрутку ...
Притоптывание и мурлыканье текстов песенок сменилось мучительной болью после последнего общения с Маринкой.
Была пятница, Василий, отработав смену на заводе "Сельхозмашиностроение", как всегда в пятницу ("как всегда" - в данном случае - почти год) зашел во вторую от угла палатку, купил малиновый ликер для Маринки и маленькую бутылочку "Истока" для себя ... Да, да, да ... Правильно. Через десять минут езды все три элемента (Ликер, Исток и Василий) были перед дверями Марининой квартиры.
Мои усердные читатели уже начали готовить свои носы к тому, что называется словом "воротить". Кто-то уже припоминает "ПасКу" ...
-- Милые, - отвечаю я им, - прежде чем издеваться над своими греческими и не очень частями тела ... Давайте проведем мини-перепись. Мы перечтем хотя бы в Подмосковье пары "Василий и Марина", а после вы соберетесь у меня под балконом, я выйду и, если результаты переписи покажут, что я снова порочу и черню, я спущу вам на бельевой веревке корзинку с несвежими яйцами.

Коврик перед Марининой дверью лежал не по-своему. "Геометрия родных подъездов и квартир" знакома всем. Расстановка жестяных баночек для окурков, рисунок непонятных слов, написанных подростками на стенах ... Колонны мусоропроводов и орнаменты (почти античные) из мусора вокруг оных. Параллели батарей ... Диагональ коврика была чужой и подозрительной.
Василий позвонил. Мария открыла. Она была в меру пьяна. Эта мера в их отношениях была характерна тем, что Мария забиралась к Василию на колени и просила сделать телевизор потише ... Василий тянулся к пульту, новости притихали. Почти всегда в эти моменты Василий вспоминал, как мать, провожая его в армию, говорила:
-- Вот отслужишь, вернешься, найдешь девушку хорошую ... А я годик проживу, порадуюсь и квартиру вам оставлю ...
-- Заходи, Васюнь! - по пьяному растягивая гласные, сказала Марина. - Ко мне тут Вадик в гости загнался ... Он - бизнесмен, морковку из Твери возит. Знакомьтесь!
Вадим был азербайджанской наружности, пах одновременно шаурмой и водкой. Василий никогда не заострял внимание на запахах, но эти "духи" запомнил.
-- Здравствуй, брат! - Вадик встал с кресла. - Чего бродишь так поздно, хулиганов полно ... По делу?
-- Да, нет, просто гуляю, - ответил Василий и, напрягшись зачем-то, подвинул на край журнального столика вазу с засохшими розами. Эти розы он принес Марине в прошлом марте.
-- Ты, брат, водку пьешь? - спросил гостеприимно Вадик.
Василий соображал как быть, что ответить ... Вадик достал третий "бокал" (дешевая поделка из Гусь-Хрустального, гусь оперся головой и двумя крылами о журнальный столик, емкость для напитка находилась у него где-то в районе гузки ...) Марина пришла с кухни, неся в одной руке пепельницу, в другой китайскую магнитолу, которую постоянно таскала за собой, включая то в кухонный удлинитель, то в комнатную розетку. Аппарат Марине два года тому назад подарил один знакомый. Она изредка вспоминала его и в разговоре величала именем Бориска, зачем-то прибавляя перед буквой "Б" букву "Е".
Ток заструился по проводам и проводочкам балалайки цвета "металлик"...
-- Наша вечерняя программа плавно перетекает в ночную! После рекламы вы услышите великолепную новинку неподражаемой Аминазы! Оставайтесь с нами - это радио "Рот - Фронт". Вау ...
Это "вау!" вывело Василия из ступора, видимо своей энергичностью. Рука непроизвольно подвинула вазу с сухими розами по столу к краю ...
Вадим по-восточному визгнул, вцепившись двумя руками в несвежий носок и его содержимое.
-- Марина, пошли на кухню, надо поговорить! Василий схватил свою подружку за нелепый сиреневый шарфик, другой рукой зачем-то взял магнитолу, вилка выскочила из розетки ...

-- Ты что, русская свинья, девушку удушиваешь, а мне ногу калечишь!!! - Вадим влетел на кухню, в руке у него был пистолет.
Марина отшатнулась к раковине, в которой были замочены пластмассовые лотки от мясных полуфабрикатов ...
Василий, шарахнувшись, упал на табуретку ...
Через несколько мгновений страх от вида оружия сменился сознанием: "Здесь не за что биться". Можно было резко броситься в ноги Вадиму, головой нанеся удар в пах, можно было отвлекающее-дико крикнуть и ударить с ноги ... Можно было сказать "Щас, щас ...", схватить с плиты кипящий чайник и умыть сытое лицо морковного бизнесмена ...
Василий сказал: "Я пойду". Сказал спокойно и опустошенно. Как спокойно и опустошенно падает слегка смерзшаяся грязь на тупо красную обивку гроба.
-- Иди, хулиган ... - Вадим, слегка заикаясь от волнения, повторял "Иди, иди, хулиган" и прятал пистолет в карман пиджака.
Компенсационная реакция от стресса у Марины проявилась в желании скорее включить радио. Она, глотая слезы и сопли, трясущейся рукой нашла розетку. Реклама кончилась. Запела Аминаза.
-- Таю, таю, таю на бровях, - голос звучал сильно, певица была знакома с нотной грамотой и не позволяла себе дешевых ошибок, прощаемых рок-музыкантам.
Василий вышел из подъезда, не забыв свой пакет с выпивкой. Размахнувшись мешком, хлопнул бутылки о бордюр. Собака, которую подкармливали жильцы, шарахнулась влево к детской площадке.
-- Прости, пес, - пробормотал Василий и отправился домой спать. Пустота и душевная отравленность гасили все прочие желания ... Желания мести, разрушения, саморазрушения ... Целью было - дойти до дома и уснуть.

Федор, которого все на заводе почему-то звали Фрэнк, подошел к Василию в обеденный перерыв и сказал:
-- Пойдем, покурим?!... - сказал именно так - вопросительный знак, восклицательный и многоточие. Предложение было странным. На заводе все курили, где заблагорассудиться. У станка, в уборной, в столовке ... Предложение отправиться курить где-то в определенном месте означало только одно - дело. Три знака препинания только подтверждали эту деловость.
-- Мне тут, понимаешь, штуку одну продать надо ... Фрэнк вытащил из внутреннего кармана старенькой джинсовой куртки авторучку-самострел. Похлопал себя по другому карману - патроны мелкашечные подарю!
-- А я чего, Солоник что ли, мне-то зачем?! - спросил Василий.
-- Ну не тебе, может знаешь кому надо, я машину тестя разбил, кой чего уже наскреб на ремонт, надо еще где-то соточку зеленых рубануть ... И так вони было ...
-- Ну тебя, Фрэнк, ... - Василий выругался.
-- Да я чего, я не телемагазин, просто спросил, может надо. Надумаешь, скажешь.
Через два дня Василий, вовсе не надумывая, принес Фрэнку сто пятьдесят долларов.
-- Семьдесят пять за авторучку, а семьдесят пять тебе в долг, - сказал он.
-- Ну, Васек, спасибо! - сказал Фрэнк, обрадовано спрятал деньги, и отдал Василию "Паркер - Калашникова" и горстку патронов.
-- Ты не беспокойся, за мной ...
-- Да не суетись, я знаю, ты всегда отдаешь, - ответил Василий и, торопясь, пошел прочь от проходной. Григорьевна - вахтерша уселась чистить картошку, чтобы пожарить ее на электроплитке. Борясь со скукой, она сделала радио погромче.
-- С вами и в еще ста двадцати городах России радио "Рот - Фронт" ... Нашу золотую десятку недели завершает новая песня Аминазы! О ... я начинаю таять!!! - зашелся в предыханиях ведущий.
Василий скрылся в корпусе цеха.

-- Васек, сегодня Ларин у электриков в дежурке проставляется. Любка его родила. Пойдешь? - спросил Валерка.
-- Пойду, Валер. Только сорваться вовремя нужно, чтобы как после дня независимости прогулов не нахватать ...
-- Да, заквашивать надо грамотно, - ответил туманно Валерка.

В дежурке было сильно накурено, в огромном электрическом самоваре варились сардельки ... Петр Иванович развлекал пришедших предзастольной беседой. Следом за Василием вошел Борька из гаража, неся в руке магнитолу "Филипс".
-- Мы, мужики, при музыке! Будем пить как цивилизованные люди! Вась, слей водичку из самовара, прямо оттуда таскать сарделечки будем. Где розетка?
Под звучащую на втором плане однообразную Музычку пошли новости ... Петр Иванович поздравил Ларина с сыном ... Стаканы наполнились по второму разу. Борька сделал радио погромче:
-- По многочисленным просьбам наших слушателей, клиентов-пациентов, - острил ведущий, - после рекламного блока мы ставим, ставим, ставим!!! - его несло в истерические джунгли. Ставим новинку от блистательной и тающей на бровях всех слушателей Аминазы!
Василий встал, взял с электрического щитка свою сумку.
-- Извините, ребят, я пошел, меня баба ждет. Невеста ...,- зачем-то добавил он.
-- Невесте и положено ждать! - крикнул Борька.
-- Силой не держим! - с претензией на мудрость промолвил Петр Иванович.
Мужики заспорили о невестах, об ожидании, о "силой не держим" ...

Автостанция мерцала габаритными огоньками маршруток и автобусов. Все три звуковоспроизводящие точки работали на полную мощность. Сливались воедино полуголые плачи, ритмичные подростковые постукивания и хрипатая "поэзия" решетки ... Гной струился из динамиков и пропитывал собой пространство.
Виталий и Анастасия возвращались из гостей, от таких же как они глухонемых. Василий с работы, сумев с помощью радио "Рот - Фронт" вовремя прервать пьянку. Дверь подмосковного кэба хлопнула, впустив последнего пассажира, водитель завел двигатель, фары осветили корму впередистоящей маршрутки. Рядом с номерным знаком красовалась яркая наклейка "Рот - Фронт - развесь уши". Шофер правой рукой дотянулся до автомагнитолы ...
-- Слушай, друг, выключи, пожалуйста, голова раскалывается! - попросил Василий. Парень за баранкой понял его по-своему:
-- Не допил ты, братан! Ладно, сейчас эту тягомотину выключу! "Рот - Фронт" заслушаем! Там и песняки классные и Симка прикольные анекдоты про русских травит.
-- Про кого? - не расслышал Василий.
-- Да, про нас, братан! Про страну эту сраную!...

В салоне маршрутного такси сидело четверо: один труп и трое живых. Рука водителя застыла на руле. Только что беспрерывно барабанила, отбивая ритм, и вдруг улеглась спокойно. Виталий, удивляясь тому, как долго машина стоит на остановке, встал с заднего сидения, заглянул к водителю. Схватил Анастасию за руку, распахнул дверь ... Пара глухонемых исчезла в темноте. Василий посидел еще с минуту, потом нащупал на магнитоле ручку громкости, повернул до максимального уровня ... Оставив дверь открытой, пошел по шоссе, фальшиво подпевая Аминазе ...

В моей стране пахнет шаурмой и водкой, анекдотами Симки, песнями Аминазы, носками Вадима ... Но ветер пока еще не подконтролен. Он доносит до меня легкий запах пороха из маршрутки на пустом шоссе. Такое серьезное существо, как ветер, с ерундой носиться не будет.

октябрь 2001 г.
Люберцы