Mighty Daemon : Месть

- Да, - тихо произнес Анзор и повесил трубку.
Я спрятал мобильник в карман куртки и начал осматривать скамейки на предмет наличия присутствия там свободного места. Ждать оставалось недолго. Минут пятнадцать, ну от силы шестнадцать. Правда вот, какая-то жуткая усталость внезапно обрушилась на меня, накрыв с головой. Ноги стали ватными, мышцы рук наоборот напряглись. Надо было сесть. Сесть, отдохнуть, подышать пранаяму и подумать.
Скамеек на этой станции было немного, и сейчас, в час пик все они были заняты. Поэтому я решил прислониться к колонне и наблюдать. И думать. Говорят, что когда ждешь кого-нибудь опаздывающего, то вспоминаешь о нем только самое неприятное. Думаю так оно и есть. По крайней мере, в моем случае все так и было. Хотя, ничего хорошего, связанного с Валентином, я не смог бы припомнить и без ожидания.
Первый раз я увидел Валю в его собственном кабинете. Он вызвал меня, как свидетеля, для дачи показаний по Мишиному делу. Когда я вошел, он, сидя ко мне вполоборота, указательным пальцем правой руки настукивал какой-то текст на потрепанном ноуте. Внешностью своей Валя напоминал Винни Пуха сразу после посещения Кролика. Был он необъятно толст и румян. Думаю, что в детстве с такой внешностью и подозрительным именем у него была масса проблем со сверстниками. Вдобавок ко всему Валя с гордостью носил уморительную фамилию Дурашко. Словом, все это вкупе с делом, высосанным из большого пальца ноги, настраивало меня на несерьезный лад. А зря…
Десять минут. Деловитая бабулька с двумя пакетами с надписью «Chanel N5» вскочила со скамейки и ринулась к подходящему поезду. Я, отделившись от колонны, рухнул на освободившееся место. Устроившись поудобнее, я закрыл глаза и начал дышать считая. Вдох на счет четыре, задержка дыхания на восемь, выдох на четырнадцать. Те, кто ни разу не пробовал, не могут себе и представить какую пользу приносит простое короткое дыхательное упражнение. Я успокаивался и отдыхал. Дурные мысли покидали мою усталую голову. Бессонные ночи, страхи, метания. Все уходило прочь. В этом мире были только я и дыхание. Ну и еще слабый запах метро. Как же я люблю этот запах. Даже не запах. Как ТАКОЕ можно называть запахом? АРОМАТ МЕТРО. С детства, с самой первой поездки я полюбил его. И люблю беззаветно. Одно время я пытался выяснить – что же это так пахнет. Сведения были противоречивы. Кто-то говорил, что это запах резины, кто-то считал, что так пахнет особая мазь, которой покрывают рельсы. Были и другие версии. Но в какой-то момент мне просто стало неинтересно – что, как и почему. Нравится и все. И сейчас, я, вдыхая любимый аромат полной грудью, на какое-то время забыл о Вале, Мише и деле.
Дело-то и, правда, было плевым. Миша, Мишаня – мой лучший друг. Друг детства, юности, молодости. Мой браза. Он занимался мытьем денег. Отмывал и раздавал. Незаконно? Конечно, незаконно. Но Миша, во-первых, обслуживал только своих, а во-вторых, его объемы были настолько мизерны, что едва позволяли ему сводить концы с концами. Сдал Мишу, как это часто бывает, его бывший работник. Причем сдал прямо и тупо. Сходил в ОБЭП и написал заяву. Так мол и так, Миша – жулик. В тот же день в офис к Мишане вломилась небольшая группка людишек с автоматами и в камуфляже. Мишу под белы ручки препроводили в СИЗО, а документы с компьютерами отвезли Вале в кабинет. Вот так, просто и ясно. Быстро и качественно. Купляйте беларускае!
Пять минут. В голове полный порядок. Мысли плавно текут по извилинам. Тело послушно. В такие минуты хочется совершить что-то невообразимое. Что-то безумно героическое. Я готов. Я готов. ((с) Спанч Боб). Все на месте. Пакет я крепко сжимаю правой рукой. На всякий случай еще раз его осматриваю. Все ок. Дырок нет. Я аккуратен до безобразия. Анзор удивится. Зная мою негеглость, он отказывался верить в то, что я не порву пакет. А я не порвал. Ни капельки не порвал. В пакете нож. Нож Анзора. Этот нож больше похож на длинное острое шило. Но Анзор сказал - это именно то, что нужно. «Таким, дарагой, мы свинэй рэжем. Прямо в сэрцэ», - с чувством рассказывал он. - «Толка ты в сэрцэ не бей. Замэтна будэт. В печэн бей. Знаеш, гидэ печэн?». Я знал. Я очень хорошо знал, где печень. Особенно нездоровая, увеличенная Валина печень.
С Анзором мы познакомились на курсах английского языка. Я хотел уехать на работу в Штаты. А Анзор свою страсть к английскому объяснил так:
- Я, дарагой, висю джизн стрэляю. Мастэр спорта. Миждународнава класса. Я болшэ ничиво ни умею. Работа харошый ест за рубижом. Ездит многа гидэ, стрилят многа в каво. Язик нужен.
Сперва я смутился. Думал разводит. Затем, когда он свозил меня к себе домой и показал свой арсенал, я сильно насторожился. Ну и спросил Анзора в лоб:
- Зачем ты мне это рассказываешь и показываешь?
- Ты харошый чилавек, уважаемый, дружит с табой буду, - только и ответил он.
Вот такая странная дружба. Мы часто ездили в тир или на полигон. Там стреляли из разных типов оружия. Потом Анзор показал мне пару приемов правильного обращения с охотничьим ножом. На мой вопрос, почему Анзор равнодушен к охоте, он ответил, что любое животное лучше человека, и убивать их грех. Да, странная логика. Но мне нравилось проводить с ним время. Я чувствовал причастность к чему-то гораздо большему, чем жизнь простого местячкового бизнесмена. Иногда Анзор пропадал на пару-тройку недель. Потом возвращался довольный, и с рассказами о новых странах, где ему довелось побывать.
Три минуты. Поезда снуют, как угорелые. Я внимательно слежу за электронным табло. В детстве меня всегда радовало, когда секунды на часах, показывающих время с момента отправления предыдущего поезда, и часах просто показывающих время, совпадали. Это вызывало во мне какой-то щенячий восторг. Сейчас основные часы отставали на десять секунд. Тик-так. Тик-так. Хммм… Электроника не тикает. А что? Наверное щелкает. В метро шумно, до часов далеко. Бог знает, какие они там шумы издают. Воспоминания накатывают, и брутфорсом выбрасывают в корзину мысли о часах.
Валя вел дело ни шатко, ни валко. Через друзей в прокуратуре я практически вызволил Мишу. Оставалась одна формальность – согласие следователя. Я предложил Вале встретиться. Он не отказался. Рандеву состоялось в небольшом кафе, в двух шагах от СИЗО.
- Привет, - просто, как старому знакомому, произнес Валентин, и пожал мою руку.
- Привет, - ошарашено ответил я.
- Вызывал? – спросил Валя, улыбаясь.
- Ну, это только вы вызываете. Я просил встретиться, - с ударением на слове «просил» парировал я.
- Записывающие устройства на теле, в карманах есть?
- Нет. Забыл взять.
- Юморист, - хмыкнул Валя, - чего надо-то?
- Мишу, под подписку надо выпустить. От вас писуля нужна.
- Неа, не выпущу. Он мне самому нужен, - улыбка Вали стала кривой. Он явно издевался.
- Мы отблагодарим.
- Не надо. Мне зарплаты хватает.
- Валентин Викторович, будьте человеком.
- Я-то человек. А вот вы кто? Бизнесмены херовы! Бабки народные тырите. А потом отпускай вас. Знаю я эту хрень. Сегодня отпустил, а завтра он уже в Забайкалье!
С этими словами, разгоряченный Валя встал, и, не прощаясь, вышел из кафе. За ним поднялся и я. Озадаченный официант с меню в руках застыл на полпути между барной стойкой и нашим столиком.
- Меню не надо. Наелись уже, - махнул я рукой и тоже вышел на улицу.
А следующей ночью Миша повесился. Или его повесили. Правды мне уже не узнать. Да и не надо. Более того, хоронить его разрешили только в цинковом гробу. Так что, возможно, его перед смертью избивали или… Даже думать об этом больно. Суки, ненавижу. Как же я вас НЕНАВИЖУ.
Минута. «Медленно минуты уплывают вдаль. Встречи с ними ты уже не жди…». Поется. На душе хорошо. Настроение приподнятое, праздничное. Он приедет на этом поезде или на следующем. В первом вагоне. Он всегда садился в первый вагон. Но и на случай, если он изменит своей привычке, у нас с Анзором был маячок.
Когда я принял решение, то первым делом пошел к Анзору. Тот меня внимательно выслушал и сказал:
- Адабряю, дарагой. Джизн друга – святое. Но памоч нэ магу. Прасти, нэ магу. Никагда нэ путаю работу с дружбай.
- Анзор, ну как же так. Если не ты, то кто? Может посоветуешь кого?
- Я тэбе адын мудраст скажу. Еслы нэ хочэш разочараваца в людях, дэлай все сам. Ты мущина, воин, защытник. Сдэлай то, што абязан.
«Действительно», - подумалось мне, - «кто, если не я? А никто».
План мы тщательно разрабатывали вместе с Анзором. Он был лучше подкован с практической точки зрения, я же был главным специалистом по собственной психологии. Идея была проста, как мир. Валя каждый день, если не было срочных выездов, возвращался домой на метро. У него не было любовницы, он не ходил в кино, не играл в футбол. Даже совместную ОБЭПовскую баню и то игнорировал. Он жил по маршруту дом-работа-дом. Такая жизнь его устраивала. И нас с Анзором это тоже устраивало. По плану мне надо было в час пик, в толкучке, когда Валя будет выходить из вагона метро, пырнуть его остро наточенным анзоровым ножом куда-нибудь в район печени, и сразу сесть в тот же самый вагон, из которого он выходил. Просто в теории, просто на практике. Тяжело на душе. Но есть такое слово «надо». Ведь я же, в конце концов, «мущина». Анзор должен был следить за Валей, и когда тот сядет в вагон отзвонить мне и сказать кодовое слово. «Да», - значило тот самый, обычный первый вагон.
Я услышал заветное «да» пятнадцать минут назад. Я сижу и жду. Точнее уже стою. Поезд подходит. Мышцы напряжены. Я иду вдоль движущегося поезда, стараясь стать напротив задней двери первого вагона. Толпа людей несет меня. Я вырываюсь, и занимаю позицию. Мешок на изготовку. Мне везет, Валя выходит как раз из задней двери. На его лице глупая блуждающая улыбка. Он рассеян. Ну, с Богом. Толпа входящих устремляется навстречу выходящим. Я в середине этой людской массы. Идем свиньей, как крестоносцы. Валя уже рядом. Метров пять. Идет, улыбается. Не замечает. Тихо, главное, тихо. Я немного размахиваюсь. Секунда, и нож будет там, где ему и положено быть – в Валином брюхе. Неожиданно мир темнеет, краски пропадают и я куда-то падаю.
Очнулся в Валином кабинете. Сижу на стуле перед его столом. Валя все также что-то набирает на стареньком черном ноуте. Улыбается. Рядом с ним, тоже улыбаясь во всю свою нерусскую харю, стоит Анзор. Увидев, что я открыл глаза, он начинает говорить, причем совершенно без акцента:
- Что, дорогой, не выручил тебя друг-киллер. Бывает. Люди-то все сволочи порядочные. Я же тебя предупреждал.
- Да уж, Сергей Борисович (это я, на всякий случай), - вторит ему Валя, - людям доверять надо только в самом крайнем случае.
- Это, что, Анзор, ты тоже мент? - гладя заметную шишку на затылке, выдавливаю я.
- Конечно, мент, дорогой, - радостно кивает Анзор.
- Так это развод такой. Зачем? – мучительно выдыхаю я.
- А вот зачем, Сергей Борисович, - начинает Валя, - ваш Михаил нам нафик не нужен был. Знали мы, что он пешка. Причем пешка ваша. Но верный он оказался. Настоящий Санчо Панса. Тогда вот Анзор Георгиевич и предложил вариант с лжеубийством и кровной местью. Он почему-то был уверен, что вы на это купитесь.
- Что значит лжеубийство? Миша жив?
- Естественно жив. Живее всех живых. И поверьте, уважаемый Сергей Борисович, вам с ним предстоит провести еще много незабываемых минут в одной камере.