Червяк : Как люди превращаются в гвозди.

Ситуация выходила из-под контроля. Андрей все понимал, но ничего с этим сделать не мог…. Но он пытался, он был уверен, что дело не зайдет так далеко. Вначале с жаром и жестикуляциями, с красным от напряжения лицом он доказывал и убеждал. Он верил, что его поймут, что не могут не понять. Ведь все так очевидно... Потом он пытался говорить. Войти, так сказать, в контакт. Понять этих пьяных людей, найти с ними общий язык. Но…. Теперь он просто старался сохранить лицо. Достойно выглядеть. Его интеллигентному лицу это удавалось хуже всего – ситуация выходила из-под контроля.

«Сейчас начнется», - со всей очевидностью понял Андрей. Он успокоился, мысль была одна – скорее бы все закончилось.

Первый удар был в ухо. Откуда-то сзади и сбоку. В глазах Андрея вспыхнуло, ему стало больно, удивительно больно. Больно и звонко, и очень обидно. Андрей даже не повернулся, чтобы посмотреть, кто это сделал. Он был опустошен и абсолютно безволен. Он еле стоял на ногах, хотя хотелось упасть, скрутится калачиком, закрыть глаза и лежать тихо, тихо…

- Я тебя спрашиваю - где телефон? – Андрей услышал голос Толстого. Это было хуже всего. Его ударили просто так, для снятия напряжения, бить пока не собирались – разговор продолжался по новому.
- Я его не брал, – в двадцатый раз ответил Андрей.
- А кто брал, сука? – также в двадцатый раз, и как всегда тихо и спокойно спросил Толстый.
- Не знаю.

Толстый замолчал. Андрей тоже молчал, остальные в принципе сегодня не говорили. Ситуация становилась мхатовской. Семь пацанов с шахтостроительного и один с экономического стояли на общажной кухне и молчали. Долго стояли и долго молчали. На часах было пол третьего ночи и все присутствующие понимали, что никакая мокрощелка не зайдет со своим чайником и не потревожит ни их разговор, ни их молчание.

Андрей стал постепенно приходить в себя. «Тяжело быть первокурсником», - со злостью подумал он, - «Недоноски! Нашли экономиста и хотят теперь на него повесить какой-то телефон. Подонки! Я вообще тогда не был в этой комнате! И ведь прекрасно понимают, что я не брал, просто не хотят отступать. Толстый не хочет отступать. Перед своими стыдно. Хотя какой там стыдно, они не так говорят – «западло ему перед поцонами». Далось, мне связаться с этими воркутинцами. Говорила мама - давай снимем комнату. Нет, в Общагу мне надо было. К народу.»

Толстый неспешно достал из штанов бабочку, несколько лениво передернул ее, взял Андрея за волосы и приставил лезвие к горлу.

-Слушай меня сюда, сученыш. Сейчас ты попиздуешь в свою хату, возьмешь пять штук – я, бля, знаю, твоя ебучая мать их тебе шлет из твоего уебищного города, вернешься сюда и отдашь их мне. Понял?» - не отпуская волос, Толстый несколько раз методично ударил Андрея кулаком в лицо. – «Потом, пидор, ты полетишь в двдацатьчетыречаса, возмешь 3 литра, сок и поесть, и занесешь их в четыреста двадцать вторую. Мы будем тебя там ждать. Поцонам надо расслабиться. Поцоны устали. Понял меня?»
-Понял.
-Пиздуй.

Андрей отдал Толстому деньги и сбегал за водкой.

Вот так люди превращаются в гвозди.

Вопрос: А как Вы думаете, я про Толстого или про Андрея?

Желаю Удачи.