Рассказчик : Зов предков

Настроение у старшего сержанта милиции Сергея Пронина было под стать окраске стен служебного кабинета – тоскливо-зеленое.
- И как они умудряются получать такой унылый колер? – подумал сержант. – Не иначе как пыль в краску добавляют. Но это же ее надо в промышленных масштабах заготавливать, чтобы хватило на все отделения милиции!
Воображение разыгралось. Пронин представил толпы заготовителей, тщательно выметающих из всех углов нашей огромной страны горы пыли. Он отодвинул папку с протоколами и выбрался из-за стола. Поскольку размерами кабинет не мог соперничать даже с платяным шкафом, Сергей вышел размяться в коридор. Напротив его двери, в «обезьяннике», по-кошачьи, свернувшись калачиком, спал бомж, да какой-то задрипанный интеллигент неутомимо бился головой о нары, жалобно подвывая: «Пропала Россия, пропала».
- Вы бы, Евсеев, больше о своем моральном облике беспокоились, а не о России, - назидательно заметил сержант. И, видимо, все еще находясь под впечатлением пыльной феерии, добавил. – В ней и без вас порядок наведут.
Пронин одобрительно взглянул на недавно вывешенный над камерой лозунг «Участковый – это ум, честь и совесть жилого массива», еще раз погрозил пальцем ее обитателям, а затем нехотя побрел к себе.
- Россия, Россия, все о ней заботятся, - бормотал он, усаживаясь на стул. – Как там предок писал? «Люблю Россию я, но странною любовью».
В слове «предок» не было никакого панибратства. Более того, Пронин имел все основания так именовать Михаила Юрьевича Лермонтова. Еще в детстве мама ему рассказала, что ее прабабушка была горничной у бабушки великого поэта. И однажды поэт обратил на прабабушку внимание. Дескать, от этой встречи и пошел их род по женской линии.
Сержант впоследствии не раз тщательно анализировал эту информацию, как его учили в Школе милиции, и неизменно убеждался в том, что очень многое в «показаниях» мамы похоже на правду. Во-первых, он еще из школьного курса помнил, что у Лермонтова была бабушка, и что он часто бывал у нее. Во-вторых, что у мамы была прабабушка, тоже не вызывало сомнений. А главное – у Сергея Пронина были поэтические способности, а это, несомненно, свидетельствовало о генетических связях с великим поэтом. Еще в третьем классе он сочинил стихотворение, которое мама с гордостью зачитывала всем знакомым.
Правда, отец Сергея несколько по-иному конструировал генеалогическое древо. Он считал, что они (по мужской линии) напрямую происходят от знаменитого майора Пронина. Это было не менее почетно и столь же романтично. Однако зачислять в свои родственники одновременно и Лермонтова и майора Пронина – это был очевидный перебор. Что-то в этом сочетании было противоестественным. Даже Сережа, несмотря на юношеский максимализм, когда хочется всего и сразу, это чувствовал. «Конечно, - рассуждал он, - такой предок, как Михаил Юрьевич, обеспечил бы ему успех у любой женщины. Но, с другой стороны, майор гарантировал уважение мужчин, что тоже было немаловажно».
Выбор был трудным и мучительным. В конце концов такие весомые аргументы, как красивая милицейская форма и возможность ходить с пистолетом даже дома, победили. Презрев зов муз, Сергей пошел по правоохранительной стезе. И все же его продолжало тянуть к поэзии, поскольку оставалось в строго организованной и распланированной жизни старшего сержанта Пронина что-то недосказанное и недопетое, что рвалось из сердца, заставляя его на долгие минуты застывать, как и сейчас, перед чистым листом бумаги.
- Как ему удавалось находить такие слова! – мучил себя раздумьями сержант. – «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом». Это ведь про нас написано. Про постового милиционера на Пятницком шоссе в новогоднюю ночь. Когда все водители автотранспортных средств уже уселись за праздничные столы, а он стоит одинокий и все еще надеется, что сможет с кого-нибудь взять штраф. Если бы я смог написать что-то похожее. Но где взять это вдохновение?
Внезапно он замер, будто услышал далекий аккорд лиры. Что-то свершалось в его душе. Сержант схватил ручку и крупным, четким почерком вывел на листе:
«Протокол задержания гражданина Евсеева, пытавшегося в пьяном виде проникнуть на заседание клуба «Железнодорожники за трезвость»».