Рассказчик : Комариная сага

Казалось бы, невозможно, описывая Карелию, не упомянуть о комарах. Эти крылатые вампиры столь же неотделимы от лесов, скал и озер волшебного края, как сосиски от зеленого горошка, а Кето от Котэ. Но это с моей точки зрения. А возьмите всех писателей и поэтов, что ежегодно собирают с нивы карельских красот обильные урожаи литературных гонораров! Обыщитесь, а все равно не найдете у них даже упоминания про эту летающую мерзость. Про белые ночи, сосны, отражающиеся в воде, бурные речные перекаты, - про все есть. А вот про комаров нет. И новые, и новые поколения романтичных идиотов каждую весну рвутся в Карелию, чтобы обеспечить свежий корм проклятым кровососам. К сожалению, и нам пришлось выступить в этой роли…
Это сейчас собраться в Карелию можно за два часа. Пошел в магазин с пачкой денег (если, конечно, вы именно пачками получаете зарплату) и все разом купил: от удочки до набора приправ к ухе. Тогда, в семидесятые годы, этот процесс занимал несколько месяцев и был сопряжен с героическим преодолением бесчисленных трудностей. По баночке доставали дефицитную тушенку. Выклянчивали у знакомых палатки и спальники. Искали по магазинам резиновые сапоги и туристские карты. Ценность последнего предмета, как показала практика, была весьма сомнительна, поскольку создавались они нашими картографами исключительно для дезинформации ЦРУ, Ми-5 и разведорганов бундесвера. Куда-либо добраться, следуя их указаниям, было просто невозможно. Но карту все равно купили, также как и множество других бесполезных вещей. В их число входили треножник для котелка (он был столь хитроумно спроектирован, что постоянно падал в костер), походный примус, который гудел, как реактивный двигатель, плевался горящим бензином, но не был способен согреть даже кружку воды, и крем «Тайга» - изобретение химика-мизантропа. Стоило намазаться этой дурнопахнущей пастой, как на ее запах слетались голодные насекомые со всего леса.
Однако тогда мы ничего этого не знали. Энтузиазм заменял нам опыт, а романтические бредни, почерпнутые из альманаха «Турист», за неимением ничего другого сходили за информацию, которая должна была помочь выжить на природе. Стоит ли удивляться, что, когда мы высадились из автобуса на берег озера Пялье, на нас сбежались смотреть все аборигены. Столь необычной компании они не видели со времен съемок в этих местах фильма-сказки «Деревня Утка».
Надо полагать, что восторг собравшейся публики вызвал не разборный катамаран конструкции Михалыча и не прочие составляющие разнокалиберного, бездарно увязанного багажа, а мы сами. Ведь каждый экипировался в соответствии со своими представлениями о красоте и туристском быте. Владик был одет в отцовский лыжный костюм пронзительного оранжевого цвета. В такой спецовке он был бы незаменим на железной дороге. Даже в самом густом тумане он светился не хуже станционного светофора. На Теймуре Мухамедовиче был меховой полушубок тещи, который он для лихости перетянул армейским ремнем. Закаленный Михалыч обошелся синей майкой-безрукавкой и выцветшими трикотажными шароварами. На мне были брюки, в которых я недавно делал ремонт, поэтому их украшали многочисленные разноцветные пятна, и клетчатая рубашка-ковбойка, которой я особенно гордился. По глубокому убеждению провожавших меня домашних, именно такая крупная клетка придавала особый шарм моему облику.
Деревенские смотрели на нас, разинув рты. Однако к их великому разочарованию представление продолжалось недолго. Быстро собрав катамаран и погрузив на него вещи, при этом лишь два рюкзака были уронены в воду, мы величественно отплыли от берега. Куда следовать, нам было абсолютно все равно, поскольку, осмотрев с горки озеро, мы убедились в том, что на карте изображено нечто совсем иное. Поэтому пришлось, подобно тому сказочному царевичу в бочке, отдаться на волю волн. Собственно, ничего другого нам не оставалось: плавсредство, сочиненное Михалычем, из-за каких-то технических просчетов оказалось практически неуправляемым.
Через два часа дрейфа нас занесло в узкую, извилистую шхеру. Вдоль воды тянулась полоска песчаного пляжа. За ним суровой стеной вставал глухой партизанский лес.
- Отличное место для стоянки, - уверенно произнес Михалыч. Казус с катамараном ни в малейшей степени не поколебал его убежденность в праве и дальше возглавлять нашу экспедицию.
Честно говоря, местечко было сыровато. Под сапогами явственно хлюпало, вокруг росли невзрачные кустики, ветки которых были обильно покрыты то ли паршой, то ли плесенью, а трава была не мурава, а скорее осока или даже камыш.
Но желание как можно скорее приступить к выполнению обязательной части туристской программы, то есть к сидению у костра и распеванию песен, было так велико, что, не обращая внимания на эти мелкие неудобства, мы немедленно приступили к разбивке лагеря.
Вот тут-то они и появились. Сначала одиночные разведчики, затем целые эскадрильи, а потом на нас навалилась и вся комариная воздушная армада. Вы когда-нибудь пробовали вбивать колышки для растяжек палатки и одновременно отмахиваться от комаров? В принципе это возможно, но уж очень велик шанс, заехать топором себе по лбу или по руке.
Палатки в итоге мы поставили криво и косо. Но было не до красоты, только бы скорее развести костер. Может дым хоть немного отгонит комаров, думали мы. Для такого дела Теймур Мухамедович приволок огромную охапку гнилушек. Густые клубы удушливого дыма накрыли лагерь. Владик попробовал найти в нем дорогу к палатке и врезался лбом в сосну. Теймур Мухамедович наступил на Михалыча, который, прижавшись лицом к земле, пытался дышать через мох. Я натянул на голову мешок из-под харчей. Паника нарастала в ритме крещендо. И в этот критический момент раздался мужественный голос нашего лидера Михалыча:
- Спасайся, кто может! Айда на катамаран!
Похватав сухой паек в виде хлеба и колбасы, мы взгромоздились на наше плавающее недоразумение и отвалили от берега. На воде было чудесно. Здесь можно было дышать, и здесь не было комаров. Не меньше часа мы блаженствовали, но нельзя же провести все три недели отпуска, балансируя на двух резиновых баллонах. К тому же Владик умудрился утопить новый котелок и куртку Михалыча.
Между тем ощутимо похолодало. С озера потянуло пронизывающим ветерком. Надо было возвращаться в лагерь.
Никогда не замечал за собой такой прыти: в считанные секунды я забрался в палатку и зашнуровал полог. И только тут вспомнил о Михалыче.
- Окошко-то тоже застегни, - вдруг раздался сзади его голос.
Оказалось, что он успел даже запаковаться в спальный мешок. Кстати, совершенно напрасно. Через десять минут ему пришлось из него вылезать: в палатку каким-то образом проникли комары. Причем с каждым мгновением их становилось все больше.
Мы расшнуровали палатку, выгнали полотенцами всех комаров и опять наглухо закупорились. Каждая щелка, каждая дырочка были заткнуты нашим барахлом. Бесполезно. Через час нам пришлось повторять операцию.
В этих увлекательных развлечениях прошла вся ночь. Но и утро не принесло облегчения. Едва пригрело солнце, как нас атаковали слепни и мелкие, но ужасно кусачие мухи. Неравная борьба с ними продолжалась до 18.00. Именно в это время на пост заступила мошка. Теймур Мухамедович потребовал, чтобы ему из ближайшей воинской части доставили полный костюм химзащиты. Естественно, с противогазом.
- Я даже кушать не буду, - вопил он. – Лишь бы эти паразиты не могли до меня добраться.
Паразиты отвалили в 20.00. Им на смену явились отдохнувшие за день комары. Владик стал перетаскивать свои вещи на катамаран. Похоже, он тайно готовился к бегству. Я старался держаться ближе к Михалычу. Лишенный благодаря ловкости Владика куртки, он представлял собой особо лакомый объект для летающей нечисти. На меня она почти не обращала внимания. Но все равно до утра нам, видно, было не дожить.
Нас спас проливной дождь. Он смыл всех комаров. Мы смогли спокойно поесть, и даже выспались.
Ни свет, ни заря нас поднял голос нашего карельского приятеля Витьки Черножука:
- Мужики! Вы что обалдели! Палатки в самом болоте поставили. Вас же здесь комары сожрут.
Михалыч сделал вид, что он крепко спит.