Молчун : Раб.

Он не спал всю ночь. Волнение, охватившее его, развязало негатив транспортных узлов предыдущего дня. Предстоящая свобода пьянила, он был горд за себя, такое подстать не каждому, для этого нужна сила, сила, накопленная десятилетиями слабости. Он не знал почему три. Ответ должен придти позже, как пришло предыдущее, и это особо его не напрягало. Первые солнечные лучи его нового дня стали сигналом к давно запланированному действию. Он вышел из дома и посмотрел, на проведенные накануне приготовления. Три могилы и три приготовленных надгробья без надписей. Нужно спешить.

Когда это проявилось впервые? Он точно не помнил. В школе? Нет, это было гораздо раньше. Кидая холодную землю в могилу, он вспоминал, как еще в детском саду возненавидел воспитательницу, за то, что она при всех отругала его, а он стоял, потупив глаза в пол, и тайно мечтал ее убить. А уже ночью планы мести строились все изощреннее, он так и не простил ее, как и других, потом позже. Ненависть жила в нем до сегодняшнего дня. Память не подвела, она подтверждала. Он прекратит это. Он в силах.
Поставив тяжелое надгробье на холм он высек на нем грубым зубилом слово «Ненависть». Руки были сбиты в кровь, но он этого не замечал. Немного подумав над датой рождения, он высек свою дату, и знал, что не ошибся.

Гордыня… В какие дебри завело его наличие этого в нем. То, что еще вчера он считал за силу, оказалось в один миг ненужным и мешающим ему бременем. Не найдя подтверждения собственной исключительности и значимости, он приобрел только массу проблем, которых вполне мог избежать на разных этапах. С каждым неторопливым взмахом лопаты он вспоминал. Любовь. Гордыня убила и ее. Любовь оказалась слабее. Пальцы в кровь, но он уничтожит ее в себе сегодня. Последние удары молотком по зубилу приводили его в экстаз. Он расправился с ней. Он сильнее. Он свободен.

Мельком взглянув на третью могилу, он пошел в дом.
Жар пламени плясал в его счастливых глазах. Огонь быстро пожирал, то, что он так старательно накапливал долгие годы. Он не сомневался, он все сделал правильно, Теперь он свободен. Любое направление его устроит. Ему все равно куда идти. Он перестал быть рабом. Нет больше ничего, от чего он зависим. Свершилось.

Он брел, подставляя бледное лицо жаркому солнцу. Он размышлял. Внезапная догадка заставила его остановиться. Возвращался он медленно. Ноги налились металлом и еле передвигались. Кровь прилила к голове и пульсировала с огромной силой. Нарастающая тревога щекотала грудь внутри крылышками бабочки. Он кидал землю в третью могилу и размазывая по лицу кровь и грязь, вытирал слезы. Выбив надпись на третьем надгробии, он не поставил дату смерти. Слово Глупость, смотрелось на нем как приговор ему самому. Ему стало страшно.