Илья Качалкин : Больничный человечек

Из цикла " Листья на шкафу "

Больничный человечек он вовсе не бес, да и не приведение фельдшера Якуничкина. Больничный человечек вполне материален, он сплетен Гришкой из трубочек от использованных капельниц . Вместо шеи у человечка огромная иголка.. Две трети иголки находятся в туловище, а треть в голове. Шеи из иголок - что надо! Ноги и руки правда подкачали, некоторые родители больничных человечков их тоже выплетают, а Гришка упростил технологию и просто воткнул четыре обрезка трубочек. Пару снизу, пару - рядышком с шеей.
Гришка сплел человечка, вообще-то от скуки и расстройства . Хотя копаться в мусорном контейнере, стоящим у лифта было достаточно интересно.
Во-первых, опасность -как бы кто из персонала не застукал и не отругал. Во-вторых, Гришка придумал, что на дне контейнера должны лежать отработавшие свой срок искусственные сердца с ядерными батарейками внутри. Разочарование Гришку не постигло - до дна контейнера он не докопался, так как аппендицитный Колька слабым голосом (чтобы швы не разошлись) крикнул ему - Шухер!
-Шухер, так шухер...- пробормотал Гришка и пошел в палату, унося с собой моток прозрачных трубочек.
Протер их пододеяльником и как уже было сказано, борясь со скукой и расстройством принялся за работу...
Из окна палаты был виден больничный корпус очень красиво засыпанный снегом. Если внимательно присмотреться, можно было увидеть как странно качаются деревья. По одному. Как будто ветер выбирал: это качнуть, а это не трогать.

Гришка, отдыхая от плетения смотрел в окно и пытался угадать к какому из деревьев сейчас прикоснется невидимая рука ветра.
-- -Когда меня выпишут? - спросил Гришка у медсестры, которая принесла мальчикам, лежащим в палате , лекарства и градусники.
-- - На днях... - безразлично ответила медсестра и поставила Грише градусник. Гришка сдержал слезы и стараясь не выронить градусник из-под мышки взялся продолжать плетение. До Нового года оставалось пять дней, до прихода мамы - два часа.
-- Мама к Гришке приходила два раза в день. Из-за такой частоты посещений, которая не снилась никому из лежащих по соседству мальчишек, Гришка постоянно пребывал в ожидании. В ожидании встречи и в ожидании разлуки. Сами понимаете, если больше первого, тем, соответственно, больше и второго. Стресс от встречи сменялся стрессом от расставания и Гришка не переставал задавать свой "вопрос сезона" - Когда меня выпишут!. Он обращался с ним к уборщицам, к медсестрам, к врачам и поварам... Когда появлялась мама, Гришка слегка изменял формулировку и спрашивал: - Когда ты меня заберешь?! Мама при всем своем желании не могла ответить ничего конкретного и из ее уст звучали варианты знакомые Гришки по уборщицам, врачам и медсестрам... - На той неделе, на днях. После двадцать восьмого...
-- И Гришка усомнился... В чем именно, сформулировать сложно. С тысячей допусков и поправок и учитывая, что "все чуть-чуть по другому" он усомнился во всесильности мамы. Он находился в трагическом положении язычника, наблюдавшего чудеса Христа... В положении спаниеля, которого держат руки ветеринара... А хозяин стоит рядом и почему-то бездействует. Не выхватывает собаку из рук врача, не обнимает и не ведет в знакомый лес.
-- Гришка растерялся. Он почти перестал спать по ночам и постоянно занимался поисками ВЫХОДА. Со стороны это смотрелось типичной детской истерикой, истерика имела достаточную мотивацию...
-- Как всегда бывает концентрация сил, эмоций, чувств человеческих приводит к результату. Реальная ценность достигнутого видна позже. Это - детали. И в нашем, данном случае, ни столь важные. Гришка нашел ВЫХОД.
-- В пять часов утра двадцать восьмого декабря Гришка понял - нужно молиться. Вопрос- "Кому"? решился быстрее быстрого. Рука Гришки сжимала человечка из трубочек от капельниц. Человечек внимал гришкиному бормотанию, за окном было темно, в коридорах больницы горел синеватый дежурный свет. Ветер продолжал выборочно покачивать деревья и с них слетали порции снега.

-Что-то Вы, Григорий, залежались, завалялись у нас, - сказал на послеобеденном обходе главврач отделения. - Пора, Вам, молодой человек домой, елку наряжать...
Гришка промолчал, залез рукой под подушку, сжал в ладони человечка.

Забирали Гришку двадцать девятого с утра. Приехали и мама и папа. Папа стеснялся врачей и медсестер и от стеснения, не дожидаясь Нового года подарил Гришке набор чешских фломастеров, которые они с мамой купили по пути в больницу. Остальные подарки ждали Гришку дома. Три дня подарков. Елка. Выздоровление.

Я сидел за столом и правил цикл рассказов про Гришку. Я переставлял запятые, убирал лишнее, добавлял недостающее. И все пытался вставить такой фрагмент: Гришки лет двадцать пять; он звонит маме и говорит:
- Помнишь, перед Новым годом ты забирала меня с папой из больницы...
-Помню. - говорит мама, не удивляясь.
-Помнишь я притащил с собой человечка, сплетенного из трубочек?...
-Помню... - говорит мама.

Ветер выбирает деревья, трогает их своей лапой... Слетает снег.