Рысаков : Одиннадцатый Петросян

Темно. Гробовая тишина. Внезапная барабанная дробь, длящаяся несколько секунд. Вспыхивают десятки прожекторов, освещая сцену, дробь переходит в оглушительную цирковую музыку, и, ступая ей в такт, справа из-за кулис выходит Петросян, улыбаясь залу и приветствуя его взмахами рук над головой. Подойдя к микрофону, раскланивается. Слева из-за кулис выходит человек, в руках стул. Ставит стул, садится на него, нога на ногу, достаёт из кармана пульт управления, нажимает кнопку, и один из прожекторов падает с потолка на Петросяна, размозжив к ебеней матери голову. Забрав стул, человек уходит обратно за бордовые кулисы.

Второй Петросян выходит, сначала в точности повторяя маршрут и взмахи руками первого. По пути к микрофону замечает труп с расхуяченной головой. Не доходя до него двух-трёх метров, останавливается, округляет до невозможности глаза, выпячивает губы и медленно приседает, одновременно разводя в разные стороны руки. В такой полуприсевшей позе картинно обращается то к левой, то к правой половине зала. По-пержнему с растопыренными руками и нечеловеческим еблом начинает подпрыгивать к микрофонной стойке, выкидывая вперёд ноги. У микрофона приседает ещё больше, каким-то чудом не падая на задницу, и прикрывает рот рукой, над которой всё так же таращащиеся глаза. Второй прожектор рушится ему на голову уже без всякой помощи человека со стулом, по крайней мере на сцене он не появляется.

Третий Петросян выбегает, что-то бормоча и оглядываясь, поэтому запинается о ногу второго Петросяна и падает прямо в кровавую кашу, оставшуюся от головы первого. Падает неудачно - ударившись лбом об пол, теряет сознание. Слева из-за кулис выруливает бульдозер и, проехав туда-сюда по сцене, создаёт из трёх лежащих Петросянов первую, какую-никакую, но декорацию.

Четвёртый, пятый и шестой Петросяны появляются вместе и идут к микрофону, улыбаясь и указывая друг на друга, очевидно представляя друг друга залу. Кланяются, о чём-то между собой говорят и смеются. Все три пули попадают им точно в лоб. Они падают на спины: крайние Петросяны под небольшим углом к среднему, упавшему строго назад. Если посмотреть на сцену сверху, то выглядит это так: |/

Седьмой Петросян загадочным образом вылетел справа из-за кулис и на высоте двух человеческих ростов намеревался скрыться за кулисами слева. Однако этот манёвр, судя по всему, не был неожиданностью для снайпера - ровно на середине сцены Петросян рухнул поверх четвёртого, пятого и шестого с таким же отверстием в черепе.

Восьмой Петросян выскочил в костюме (доспехах?) деревянной матрёшки, за что получил от невидимого в темноте зала снайпера не просто пулю, а выстрел из подствольного гранатомёта, несколько обезобразивший пол сцены и кулисы, но, в контексте происходящего, создавший дополнительные декоративные элементы.

Девятых Петросянов было около ста. Их появление и исчезновение длилось не больше секунды: откуда-то с потолка сыпались включённые телевизоры, на экранах которых они были во весь рост, одним только еблом, полуразвалившиеся в креслах, дающие интервью и даже поющие под гармошку. Этот теледождь шёл с пол минуты, и когда вдребезги разлетелся последний девятый Петросян, сцена откровенно походила на свалку.

Из-за кулис появилась девочка лет пяти. Она долго пробиралась через остатки телевизоров, и, выйдя на середину сцены, достала из-за спины свёрнутый вчетверо лист бумаги и ножницы. Подняв лист перед собой, она вырезала ими фигурку человека, оказавшуюся десятым Петросяном. Тот, едва став вырезанным, начал дёргать своими бумажными руками и ногами, пока девочка держала его за голову. Посмотрев на него некоторое время, она капризно надула губы, оставшись по-видимому недовольной своим творением, и уже держала его в опущенной руке, не находя ему никакого применения и потеряв к игрушке всякий интерес. Она скомкала Петросяна и выбросила как фантик. За кулисами раздался женский голос: "Нюра!", и девочка покинула сцену.

Цирковая музыка, всё это время доносившаяся из-за невидимых динамиков, постепенно смолкла. Всё тот же бульдозер сгрёб всё ковшом со сцены. Следом прошли три поливальные машины, очистив её от крови и мелкого мусора. Голос, похожий на ведущего "Что? Где? Когда?" (вероятно своей бестелесностью) объявил:
- Дамы и господа! Убедительная просьба вывести из зала ваших детей, о чём мы заведомо предупреждали вас в начале нашего представления.

Когда дети, вышли, голос продолжил:
- Одиннадцатый Петросян - зрелище, в принципе способное расшатать детскую, а так же неустойчивую психику, поэтому слабонервных и излишне впечатлительных мы просим тоже покинуть зал.
Как и следовало ожидать, этому совету никто не последовал.
- Надеюсь у всех вас сохранились входные билеты. Прошу достать их.
Все 5000 зрителей зашелестели глянцевыми зелёными бумажками с надписью красными буквами "11-й Петросян" и оторванным правым краем.
- Итак, дамы и господа, попрошу тишины и внимания. Всё, что вам сейчас необходимо сделать - слизнуть с билета слово "Петросян". При контакте с водой оно легко отделяется, и я надеюсь никто из вас не размочил по неосторожности билет. Ничего, угрожающего вашему здоровью не произойдёт - обыкновенный галлюциноген на основе ЛСД. Доза не смертельна.

Через минуту на всех 5000 билетах осталась только надпись "11-й", "Петросян" же растворился на языке сладковатым жжением. Зрители нетерпеливо оглядывались по сторонам, ища доказательства, что и впрямь галлюциноген, и ждали, что же всё-таки ещё приготовил им призрачный голос.

На сцену тем временем выбежала какая-то беспородная собака, белая с рыжим пятном на спине и левом боку. Она суетливо совалась носом то в занавес, то подбегала к краю сцены, что-то вынюхивая, то вдруг, резко поменяв направление, бежала назад по своим следам.

Наконец она, несколько раз обернувшись на месте, остановилась и подобрала под себя задние лапы, сгорбившись колесом и задрав хвост. Тут же из-под хвоста показалось что-то чёрное с заострённым краем, не пролазящее сквозь анальное отверстие и словно зацепившееся там чем-то внутри. Собака заскулила, перебирая лапами, и напряглась изо всех сил. Чёрное Что-то начало медленно вылезать и походить на букву "Н". Через несколько секунд оно вылезло ещё больше, и теперь уже было не "Н", а "ЯН", и наконец собака облегчённо высрала на пол все буквы - "ПЕТРОСЯН", каким-то образом умещавщиеся в её кишках.

Буквы, хоть и совсем небольшого размера, были на удивление чётко видны всему залу, будто находились на расстоянии вытянутой руки. И больше всего в них бросалась в глаза буква "Я", да и даже не сама буква как таковая, а светлый круглешок сцены, видимый сквозь её чёрные контуры.

- Дамы и господа! - торжественно объявил голос. - А теперь перед вами.. одиннадцатый Петросян!

Но никто из собравшихся в зале не отрывал глаз от буквы. Стало заметно, что это вовсе не белый круглешок в чёрной оправе, а ничто иное, как планета Земля, вращающаяся посреди космической мглы. Оглядевшись по сторонам, каждый ощутил, что и он сам уже давно не в зале, а посреди этого космоса, один на один с ним и планетой. То тут, то там раздавались испуганные крики тех, кто решил посмотреть на себя - ни рук, ни ног, ни туловища, ни головы не было. Была лишь возможность видеть, слышать и застывший в теперь уже непонятно где ужас от видимого и слышимого.

Планета тем временем мелко задрожала, казалось готовясь вот-вот разорваться изнутри. Но вместо взрыва вновь раздался голос:
- Одиннадцатый Петросян!

Посреди холодной космической пустоты, на том месте, где мгновением раньше была планета, медленно вращалось огромное лицо Петросяна, застывшее в широченной улыбке. Невидимые друг другу и самим себе зрители захлёбывались криками, которые засасывал чёрный космос, не возвращая ни малейшего эха. Лицо Петросяна смотрело в упор на каждого из них. Смотрело и улыбалось, могуче поворачиваясь вокруг своей оси.

- И вновь попрошу внимания, - голос доносился со всех сторон, словно будучи не голосом, а громкой мыслью каждого. - Не стоит паниковать. Хоть я и не имею никакой возможности знать, что именно вы сейчас видите, но тем не менее, для простоты понимания, давайте назовём это Хуйнёй. Коей по сути и является ваше видение, наверняка связанное с Петросяном.
Чтобы прекратить видеть эту Хуйню, вам, извините за банальность, надо всего лишь этого захотеть. И желательно всем вместе. Вот вам даже спасительный логический мостик: кто из вас кого вызвал к жизни? Вы Хуйню Петросяна, когда купив наш билет пожелали его увидеть, или он вас, подобно господу богу? Если оба варианта вдруг покажутся правомерными, то вы можете, как в ситуации "курица или яйцо?", просто выбрать наиболее вам удобный. Хуйня Петросяна исчезнет только тогда, когда ей не найдётся места в ваших головах, так как она порождена лишь своей востребованностью. ПОСЛАТЬ НАХУЙ ЭТУ ХУЙНЮ - вот единственный способ избавиться от одиннадцатого, да и срать какого там по счёту, Петросяна.

* * *

- Евгений Ваганович, журнал "Работница". Расскажите пожалуйста о ваших ближайших планах.
- О-ооо! Хо-хооо.. Планов огромадное, ОГРОМАДНОЕ количество!
- Евгений Ваганович, газета "Труд". В чём секрет вашего творческого долголетия? Спасибо.
- Хо-хохоо.. Секрет? У меня нет никаких секретов. Юмор. Только он и улыбки моих зрители заставляют меня жить и творчески вдохновляют.