Mighty Daemon : Дурак

Мысленно перекрестившись, Денискин водрузил свою грубую рабочую пятерню на голову спящей жены, и, затаив дыхание, начал медленно и аккуратно расставлять кончики пальцев по заданным точкам. Операция эта много времени не заняла, и уже через полминуты Денискин был полностью готов к осуществлению своего плана. Перед тем, как нажать большим пальцем левой руки на заветную точку на шее и запустить процесс, Денискин, в который раз за последнее время, погрузился в воспоминания.
Денискин любил Раю. Рая тоже любила Денискина, поэтому поженились они на радость родным и близким быстро и весело. Первые пару лет семейной жизни пролетели незаметно, в заботах об устройстве быта. Они любили друг друга, и им было хорошо. Но в какой-то момент Денискин вдруг почувствовал, что что-то не так. Он не мог выразить это что-то словами, но эмоции Денискина били через край. Он стал чувствовать, что жена ему изменяет. Что именно вызвало это чувство, Денискин вряд ли мог разумно объяснить. Где-то стало не так тепло, что-то стало не таким радостным. Логики не было, были чувства, кричащие ему в мегафон, что все, пиздец, Денискин, твоему семейному счастью. Денискин стал легко раздражим и подозрителен. Он начал прислушиваться к телефонным беседам Раи. Стал появляться пораньше с работы. Без предупреждения приезжал из командировок. Иногда, когда паранойя срубала его вконец, он надевал резиновые перчатки и лазил по мусорному ведру в поисках использованных презервативов. Все напрасно. Ни малейших признаков, ни единого намека измены. Это раздражало Денискина еще больше. Он начал называть жену «партизанкой», и устраивать ей бессмысленные скандалы. Ничего не понимающая Рая сильно расстраивалась, и обычно, не говоря ни слова упрека в ответ, уходила плакать в подушку. В такие моменты Денискину становилось стыдно. Он клял себя последними словами и мысленно обещал перестать вести эту бессмысленную войну с неизвестным противником. Однако озарения длились, к сожалению, весьма недолго. Мысли о Раиной измене возвращались вновь, со свежей силой захватывая Денискина. Дошло до того, что Денискина стала возбуждать сама мысль о том, что его жену трахает кто-то чужой. Какой-нибудь мускулистый красавец с огромным членом. Эти мысли до того возбуждали Денискина, что он, закрывшись в ванной комнате, часами исступленно онанировал до полного истощения мужской силы. Постоянные мастурбации вкупе со скандалами с Раей привели к тому, что секс с женой случался у Денискина не чаще раза-двух в месяц. И это еще больше подогревало его подозрения. В общем, все могло закончиться печально, не будь у Денискина хорошего старого друга по фамилии Тростникович, с которым он, в конце концов, поделился своим горем. Перво-наперво Тростникович приказал Денискину «не сцать». Потом сказал, что у него есть идеальное средство от всех семейных неурядиц. После чего притарабанил измученному другу очень древнюю китайскую книгу, переведенную еще самим Ушаковым, и выпущенную в издательстве «Детгиз» в 1956 году. Кто такой «сам Ушаков» Денискин не знал, но сломленный авторитетом товарища, решил сей фолиант прочесть.
Книга была большая и толстая. О семье там было немного. Предложения два, не больше. Остальная же книга представляла собой описание каких-то важных точек на человеческом теле, и могла быть использована, как врачом нетрадиционной медицины, так и начинающим ниндзя, ну или по своему прямому назначению – для подтирания жопы в сортире. Когда Денискин сообщил свой вердикт Тростниковичу, тот взвился сталинским соколом, и посоветовал Денискину купить новые контактные линзы. «Вот ведь, вот, читай дурень», - кричал он, тыкая рукой в страницу номер 182. На данной странице, естественно пропущенной Денискиным, в процессе первого прочтения, описывался простой и легкий способ выяснения самых сокровенных мыслей другого человека. Для этого требовалось просто положить на голову спящему свою правую руку, нажав кончиками пальцев на пять особых точек «цынь», а большим пальцем левой руки надавить на точку «хунь» на шее. «Просто и изящно», - брызгал слюной взбудораженный Тростникович, - «минимум затрат при максимуме эффекта». «Действительно», - согласился с ним Денискин.
«Действительно», - еще раз подумал Денискин и выплыл из своих мыслей в текущую реальность. Дальше думать не хотелось, и он со всей дури нажал на Раин «хунь».
- Денискин – дурак, - громко и отчетливо произнесла жена.
- Не понял?! – прошептал Денискин и еще раз надавил на «хунь».
- Денискин – дурак, - категорично повторила Рая.
Следующие двадцать минут Денискин, как проклятый, жал на чертов «хунь» всеми пальцами левой руки, однако в ответ слышал только два слова, безаппеляционно описывающие его умственные способности. Затем, осознав всю тщетность своих попыток, Денискин грустно вздохнул, отвернулся от жены, и, подрочив на свежую простыню, уснул беспокойным сном. Снилась Денискину его первая учительница. Она стояла у доски, направив на него указку, и назидательным тоном вещала: «Запомните дети, Денискин – дурак. Денискин – дурак. Денис…»
Утро не принесло облегчения. К одной навязчивой мысли добавилась другая. Денискину не хотелось быть дураком, но проклятые «хунь» с «цинем» раскрыли ему глаза. Денискин был зол на весь белый свет в общем, и на всех своих знакомых в частности. Впервые в жизни он нагрубил своему непосредственному начальнику, за что схлопотал строгача с занесением. Следующий день был похож на предыдущий. Денискин нервничал, злился. Потом опять злился и нервничал. Через неделю он начал пить. Через месяц стал пить крепко. К концу лета Рая собрала вещи и ушла жить к матери. А к середине осени Денискина начали посещать мысли о суициде. По дороге с работы он стал регулярно заходить в хозяйственный магазин, где подолгу задерживался у витрины с мылом и различными видами веревки.
И вот первого декабря, когда его окончательно и бесповоротно уволили с работы за бесконечные прогулы и беспробудное пьянство, Денискин, наконец, решился. Он зашел в хозмаг, и на половину своего выходного пособия накупил подручных средств самоубийцы. Дома Денискин, тщательно вымерив расстояние от крюка, на котором висела люстра до пола, уверенными движениями отрезал подходящий по длине кусок веревки, обильно натер его мылом и завязал петлю. Потом, аккуратно сняв люстру, присобачил полученное устройство к крюку, и, прочтя по памяти «Отче наш», вставил голову в петлю. Веревка тяжелым ярмом легла на усталые плечи Денискина. Ему сразу стало трудно дышать. Но решимость закончить все здесь и сейчас никуда не делась. «Ну, с Богом», - подумал Денискин, и поднял правую ногу. Однако его поступательное движение было прервано звонком мобильного телефона, который по нелепой случайности был забыт Денискиным в нагрудном кармане рубашки. Действуя скорее на автомате, чем сознательно, Денискин снял трубку и нелепо кашлянув, несмело полуспросил:
- Але?
- Денискин, мать твою?! Это ты? – донесся из трубки, как всегда задорный голос Тростниковича.
- Я, а что? – осознавая глупость ситуация и ненужность дальнейшего разговора бесцветно произнес Денискин.
- Где тебе, дурня, черти носят? Неделю найти не мог! Чего трубу не берешь? – словесный понос Тростниковича достиг каких-то катастрофических размеров, - У меня новость есть, закачаешься! Помнишь ту книгу. Ну, ту китайскую, в переводе самого Ушакова. Помнишь? Да?
Денискин машинально кивнул, потом, поняв, что сделал что-то не так, захотел ответить, но Тростникович, похоже, и не ждавший никакой реакции от Денискина, затараторил вновь:
- Так вот. Я на днях переиздание купил. Этого года. Исправленное и дополненное. И что я тебе скажу. В жизни не поверишь! В общем, толи Ушаков не так перевел, толи в «Детгизе» чего напутали, но только тот фокус с чтением мыслей был совсем не о чтении мыслей. Это было упражнение для того, чтобы убедить другого человека в твоих низких интеллектуальных способностях. У китайцев это считалось очень-очень важным. Если противники полагали, что ты не особо умен, то у тебя было гораздо больше шансов их перехитрить. Даже не перехитрить. В Китае вообще нету термина вранье. Там, если ты кого-то обманул, значит - ты мудрее. И вместо глагола перехитрить они пользуются словом перемудрить. Ну и естественно, если человек считает тебя дураком, то и перемудрить этого человека тебе гораздо проще. Понял? Понял в чем суть?
- Понял, - ответил Денискин и удавился.