Ренсон : Ренсон и Сфинкс. Пятница, или Чёрно-белая пизда в целлофане.

Так, вечер пятницы, а заняться совершенно нечем. Да и позвонить не кому. Алик с Максом гонят тачку сейчас из Владика сюда, Сеня скушный жирный ублюдок, не буду ему звонить, Мишган сегодня выгуливает какую-то девку, Чеснок с Борей в Питере.
Женщины? Какие в пизду женщины, у меня душевная травма.

Звоню Сфинксу.

- Бро, ну как, в Питер сегодня едем?

- Охуел, блядь, нахуй, ёбаны рот, впизду, сцука, ебёныть! Какой в пизду Питер, блянахуй, у меня работы не ебано.... И чё мне там, блядь нахуй? Питон писал, что уебет в какую-то ебучую деревню, чё мне там, блядь, нахуй, с гоблингагами встречаццо, чтоли, в пизду? Нахуя они мне ёбаны рот? Мне чего, в Москве уёбышей всяких не хватает, штоля, блядь, нахуй, ёбаны рот? Одни пидарасы, блядь, нахуй, ёбаны рот, сука, кругом, в пизду, работать не дают, блядь, нахуй сука в пизду нахуй!!!

Чего-то он сегодня слегка взволнованный какой-то.

- Ну ладно, тогда в следующий раз. Давай звони, словимся…

Понимаю, что сегодня уже не словимся.

Надо убить вечер. Хули делать, еду в Аквариум. Я знаю, что там будет скучное тупое быдлячье нажиралово, но, при моем полном отсутствии наличия финансов больше ничего не остается.

По дороге в метро громко пою песни.

- Снова к друзьям я своим убегаю
-что меня тянет туда я не знаю.
- Без герыча мне оставаться надолго
- нельзя-а
- Музы-ка на-а-ас связала тайною на-а-ашей стала.

Я не употребляю всякое говно типа герыча. Мне хватает пивного алкоголизма. Это пестня такая.

Вот и Аквариум. Одно и то же каждый раз - до хуя пива и скучные разговоры с менеджерами среднего и низшего звена. С «писателями» бля и поэтами нахуй. Впрочем, я такой же как они- офисный подпольщик, саботажник сраный. Контркультура. Слово то какое. Типо контра такая ниибацца. Оппозиция.

Все эти «писатели» в сущности «неплохие ребята», но СКУЧНЫЕ АЖ ПИЗДЕЦ.

УДИВИТЕ МЕНЯ, БЛЯДЬ, ОФИСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ! Сделайте что- нибудь такое, чего от вас нельзя было бы ожидать. Дурость какую-то, да по хуй что. Не просто пьяное быдлячье хулиганство, а ПОСТУПОК, бля.

Я способен на поступок. А вы бля?

Стою, пью пиво, пытаюсь острить. На самом деле хочется отсюда съебаться и быстрей. Было бы бабло, пошел бы сейчас в ночной клуб, купил бы грамм скорости и танцевал бы всю ночь под ритмы латино.

Но бабок нет. Поэтому потягиваю онастопиздевшеее пиво и пою

- Что бы такого
- Сделать плохого
- Что бы такого
- Сделать плохого

Отпиздить бы сейчас кого. Нет, не из писателей, хотя их тоже не помешало бы слегка встряхнуть, алкашей сраных, просто доебалось бы какое- нибудь пьяное быдло в количестве 1-2 шт.

Никто не доябывается, хули, мой вес 94 килограмма.

Я за-е-бал-ся!

Прощаюсь с писателями, пизжу им , что важная стрела у меня. Нет никакой стрелы. Просто заебло это говномесилово и все.

Я уже пьяный. Хули, в одно-то рыльце выхлестать шесть бутылок пива на голодный желудок.

Метро. Ебаное метро. Когда- нибудь я возможно не буду ездить в ебаном метро. Буду ездить в ебаной машине.

Так, станция Динамо, чуть не проебал. Выхожу, оглядываюсь по сторонам, высматриваю, кому бы пизды навешать. Кандидатов немного и никто не подходит на роль жертвенного кролика.

Ладно, хуй с вами, пидарасы.

Так, скверик. Надо бы пивка еще купить, хули, привык уже к режиму постоянной подзаправки.

Вот и ларек. Возле него какое-то чучело. Высокий, нескладный, на вид ровесник.

- Э-э бра-телло, помоги деньгами, а?

Это он. Кролик.

- Деньгами? Ты что –то про деньги спросил? А на хуй сходить не желаешь?

Кролик понимает, что спросил не у того. Я ж на вид добренький такой. Смешной толстяк, хули. Очкарик, в жопе шарик.

Кролик что-то мычит, но я его уже не слушаю. Я думаю, уебать ему по яйцам, или всечь в челюсть, чтоб наверняка.

Бью в челюсть. Кулак соскочил и удар получился смазанным. Кролик (надо же), бьет в ответку. Попадает в ухо.

Ах ты пидарас. Бью ему по ноге.

- Это уо-кик, пидарас!

Он отвлекается на ноги и снова ловит в челюсть. На этот раз гораздо точнее.

Нна сука, и вот еще, и с ноги, и локтем по спине пидарас!

Кролик сложился, кролик на земле, пытается закрыться руками от ударов. Пиздить его уже не интересно, хотя следовало бы добить. Такие и ебашат потом в спину. Ладно, живи.

А я иду домой.

Пива-то так и не купил.

Захожу в магазин.

Здороваюсь с охранником по имени Федосик. Мы знакомы, с месяц назад я, пьяный и полуголый (проебал на природе свою рубашку), чуть ли не братался с ним. Даже приглашал в гости, но тот, естественно, не пришел, видимо понял, что это всего лишь пьяный гон. Правильно понял. Хотя я бы на его месте пришел. Из вредности.

В магазине очередь. Из одного человека. Человек этот- девушка. Купила себе пива, выбирает закуску.

Как и все девушки, выбирает ОХУЕТЬ, как медленно. Как же. А вдруг возьму что-то не то? Вечно они жмут очко по два часа, блять… Типа, кальмары кусочками лучше, чем кальмары колечками, мне Анька рассказывала, она-то знает.

И невдомёк обезьяне, что кальмаров в пакетиках НЕ БЫВАЕТ… А сушеным кальмар бывает тогда, когда его в шторм выкинет на берег, сначало протухнет, а потом высыхает впесду. Его собирают местные чукчи, распихивают в целлофан и втюхивают всяким глупым уебанам. Под пифко, нахуй.

- Волзьмите корейку,- рекомендую я. – Вкусно и недорого.- и тут же напеваю очередную рекламную песенку

- Ве-се-ло и вкусно, Макдо-нальдс!

Девушка понятливая - послушно покупает корейку.

Продавщица меньжуется, долго не может сосчитать на калькуляторе, сколько стоит эта ебаная корейка.

-Сорок шесть пятьдесят, - тихо произносит девушка.

-Ух ты, как ловко, - включаюсь в разговор я - Математический склад характера?

- Да нет, курсы в Метле.

- На крупье учились?

- Ага.

- Ну. И как успехи?

- Да никак. Хуйня это все.

Мат радует меня. Надо бы продолжить знакомство, но Федосик явственно намекает выражением своего широкого, лысого, ушастого ебла: «Не шали, это мое».

Поял, поял. А я и не шалю вовсе, больно надо.

Покупаю себе три бутылки «Козла». Сначала заказал четыре, но потом передумал.
Попробовал снова пошутить.

- Решил сегодня не пить, знаете ли.

В ответ тишина. Он вчера не вернулся из боя.

-В общем, три бутылки «Козла» и упаковку кеты за двадцать шесть рублей. Сдачи не надо.

Еще одна шутка - я дал денег ровно на все купленное. Хули, у меня тоже математический склад.

Продавщица опять начинает тупить с калькулятором. Я называю ей точную сумму.

- Вам бы дополнительный доход с этого иметь, - встревает в разговор один из участников очереди.

- Крупье, что ли пойти работать? - спрашиваю я.

- Да нет, счетной машинкой.

Вот еще Задорнов отыскался. Ща как въебу.

Дома вскрываю одно пиво и кету. Кета воняет несвежей пиздятиной!

«Надо выкинуть», думаю я и съедаю кусочек. Н а вкус тоже самое - несвежая пизда, но продолжаю есть, ибо очень голоден. Потом думаю «Да пошло все оно на хуй» и съедаю еще кусок. На зубах остается стойкий привкус женских гениталий. Вы когда-нить ели пизду? Не, на вкус-то все пробовали… Я вот ни разу ещё не ел.

И это кета? Мне, человеку, влюбленному в Сахалин вы говорите, что это кета? Да я сам ловил и солил кету, я помню ее божественный вкус, я помню эти нежно-розовые ломтики, облитые подсолнечным маслом, с зеленью и лучком, а-мм, а-мм, пальчики оближешь.

А это что? Это пизда!

Хватаю пачку и выкидываю в мусорное ведро на кухне. Обещаю себе завтра устроить в магазинчике скандал, но малодушничаю - ничего такого делать я не буду. Просто больше не буду покупать эту ебаную кету.

Так, теперь Интернет. Подключайся давай, диалап ебаный! Карточка там, интересно не закончилась еще? Не-ет, намано все.

Так, че там новенького на Литпроме? А на удаве? Ишь ты, как ловко откомментил. Что там Белкин написал? Надо же, такой чуйствительный, а с виду бычара бычарой. Блядь, кроме того, что я уже почти готовый алкоголик, так я еще и Интернет-наркошей заделался.

Дайте мне Интернета! А то сейчас ломки начнутся! Ну па-жа-луйста, немножечко интерне-е-тика… Тьфу ты, самому противно.

Хули я туда лезу? Зачем мне это надо? Сейчас я прочитаю что-то важное? Мне откроется какой-то потаенный внутренний смысл? Я сделаю важное открытие?

Ни хуя.

Отключаю Интернет, иду спать. Пятница закончилась. Вроде закончилась…

… И нахуя мне спать, ёбаныйврот, блядь, сука, впизду… Этот сцаный охранник подавал мне какие-то ебучие знаки, что, типа, эта девочка – не твоё, блядь, нахуй… Хотя мне и западло ебать охранниковых девочек, но с пьяных глаз… МОИХ пьяных глаз!!! Ах, блядь, впизду, сука, пропидар ебучий! Не моё, сука, ёбаный в рот??? Пидерсия, ночной сторож, вафлёрша ебучая, вахтёр, блядь, сука, впизду, хуесос! Щас выебу твою прошмандовку в рот, жопу и ещё хуй знает куда, пидарас! ВЫЕБУ! Кончу ей в глазюки, блядь, ёбаны рот! Задрот рязанский!.. Педрилло!

-Девушка, а вы посетили последнее биеннале этого… как его… ебучего фотографа… немецкого… кажыцца, Лёни Рифеншталя… НЕ ПОМНЮ, БЛЯДЬ!!! А похуй… жыд, короче, какой-то… модный. Как вас, кстати, звать-то?

Девочка при словах «модный» и «биеннале» съёживается, втягивает головёнку в плечи и вылупляет тупенькие, но от этого не менее синенькие глазёнки…Весь её колхозный вид, в дешёвой псевдоджинсовой юбочке, купленной вчера на Петровско-Разумовском рынке, показывает, что, ясен хуй, она до охуения любит творчество старого жида Лёни Рифеншталя… Охранник - вообще имеет такой вид, будто ему вдруг засадили в жопу огромный резиновый хуй… неожиданно, причём, засадили…

-Даааа… я была, конечно… мммммм… на биел… лане… на этой, короче, хуйне, где фотки показывали всякие… Только мне не понравилось, что там все фотки черно-белые. Сразу видно, что старьё. И вход 25 рублей стоил… Охуели, блять, совсем, такие цены ломить!.. Ксеня меня звать… Ксюууша…

Видно, что словосочетания «хуйня, где фотки» и «охуели, блять, цены ломить» - ей даются легче, чем остальные … интересно, где эта дура прочла, что фото чёрно-белые? В «Афише», что ли?.. Из непонятного человеколюбия решая всё же не добивать дурочку, даю ей блеснуть интеллектом перед своим тамбовским донкихотом, чтобы он прочувствовал своё полное ничтожество… И на голубом глазу заявляю ей, что у меня в квартире (Вы представляете, в этом же самом доме!), на верхнем этаже, имеются фотографии самого Теке Йомуда Геоклен Языр Алили, сделанные непревзойдённой камерой Великого Бир Дёвлете Гуллук Этсен Бяшимиза! В ОРИГИНАЛЕ!!!

После этого вдохновенного спича я понимаю по взгляду, что девушке легче взойти на костёр инквизиции, нежели признать, что ОНА НЕ ЗНАЕТ, кто такой этот ебучий Бир Дёвлете Гуллук Этсен Бяшимиз… И даже Теке Йомуд Гёклен Языр Алили, бу га га!

Хули, её можно понять… Я и сам нихуя не знаю, кто такие эти бяшимизы, блядь… Гыгы.

Короче, понятно – щас выебу. Хули, блядь, непонятного-то… Помню, одна девушка мне долго что-то задвигала про своего молодого человека, типа, что он поэт, нахуй, и пишет ей стишата… всякие-разные… В конце концов, мне надоело выслушивать биографию этого долбоёба… Я заглянул в её блуждающие глаза, и проникновенно спросил:

-А когда он тебя в последний раз драл по-человечески… а?

-Да никогда… по-человечески-то! – прорвало девушку наболевшим. - Он всё стишки, говносос, пишет, нахуй. Даже когда я его нахуй послала, он, педораз, всё стишки мне посвящал, хуячил, блядь, лермонтоф ебучий… Он всё на какие-то сайты интернетовские стихоплётствует, песдит, что он там невъебенно крутой поэт, пидор, блять. И цветы дарил почём зря, говённые такие цветочки, говнюк задроченный. Гроши получает, а туда же… Как благородный, блядь, нахуй, цветовод, блядь, селекцыонист, педораз заебучий. Небось, пиздил втихоря эти задроченные цветочки в Коломенском парке, мичурин хуев, цыолкофский, нахуй, садовник, ебёныть, блядь… Хуеплёт!!!

…Ровно через тридцать секунд она, чавкая, роняя слюну и полуприкрыв глаза (дабы втихую контролировать процесс), смачно сосала мой многострадальный хуй, изредка бросая боковые взгляды на зеркало в тумбочке, чтоб следить, сексапильно ли она выглядит… ТАК ЧЕМ ЖЕ ЭТА ОХРАННИЦКАЯ СУЧОНКА ЛУЧШЕ??? Тем более – нажрался пиздятины на ночь за свои-то деньги! Не мудрствуя лукаво, приглашаю девку взглядом на улицу… Мне бы только залучить её на улицу!!!

-Федосиииик, я счас вернусь, - заблеяла она тонким голоском. - Тока фотографии посмотрю, этого, как его, пидора, блядь… в оригинале, короче… Алили, блядь!... это (шепотом), у тебя гондоны-то есть?

Ибуууууууцца коты, нахуй! Ясен хуй! У меня дома сто семьдесят пять гондонов! Или даже двести одиннадцать!! Или триста сорок два гондона дома у меня!!!

Короче, наспех пососав, охранницкая девица резво выгнулась раком. Блять, даже как-то скучно, нахуй, блядь, подумал я, насаживая кряхтящую от удовольствия поклонницу Лёни Рифеншталя на хуй. И ебать-то её неохота, блять… Как-то всё легко, как всегда... Нет бы повыкаблучивалась, рожу бы скорчила, типа, я с незнакомыми не ебусь… Какое там, нахуй! Минут через пять она выгнула сраку вперёд, взяла мой торчащий телеграфным столбом хуй в свои плохо отманикюренные пальцы, и ненавязчиво вставила себе в очко… Вот, блять, подумал я… Щас весь в дерьме окажусь, блядь, сука, ёбаны рот. НИХУЯ! Похоже, ебаться в жопу этой девушке было явно не в новинку. Федосик, видимо, иногда тоже не плошал на предмет очка.

Так и представляю, как в каком-нить Орехово-Зуево (ибо в Москве все охранники родом из наиглубочайших пердей) этот сцаный Федос, обожрашись «Клинского ядерного», или как там это дерьмо называется, этот сцаный, короче, Федя-охранник, с трудом затолкав полуопавший, сморщенный от алкоголя хуй в очко этой девице, старается спьяни изобразить из своей обтерханной вахтёрской хари эдакого Рокко Сиффреди ореховозуевского разлива, блядь, нахуй. Он рычит, дёргается, якобы в пароксизмах животной страсти, икая, мотая пьяной башней в разные стороны, его явственно намечающееся пивное брюхо рыхло вздрагивает, подобно холодцу, над её дряблой жопой с прыщом на правой ягодице, а она покряхтывает: «О, мой неукротииииимый! О, мой тигр!!! Оооооооо!!!» А когда кончает в писсуар её рта, он смешно дёргает бледной, покрытой чёрными, не очень густыми волосками, жопой, а она, громко вопя от якобы наслаждения, чмокая, набирает, подавляя рвотные позывы, полный рот его спермы, и, делая вид, что обессилена любовной схваткой, ничком падает на кровать, тайком сплёвывая его сперму на видавшую виды простыню…

Короче, представив себе эту пантомиму, я бешено заржал, упав на бок и свалив нахуй прикроватную тумбочку… Мой хуй, моментально обмякший, дёргался в такт моему хохоту, как будто смеясь вместе со мной над недоуменным еблом этой шелудивой сучки, которая так и не успела кончить…

-Ты чевоооо? – обиженно протянула она, облизав губы. – Ты чё, уже кончил, что ли? Так быстро?

-Бгы… га… да нихуя, нихуя, киська… всё окей… БУГАГАГА!!!

Через несколько секунд эта макака, собрав в охапку шмотьё и глотнув наспех из бутылки выдохшегося пивка, ломанулась на лестничную площадку… На первом этаже гулко вздрогнул, поднимаясь, допотопный лифт, тяжко громыхая, кряхтя и поскрипывая всеми своими давно не смазываемыми суставами… Вслед охранницкой дурынде летел мой истерический хохот, от которого облуплялись обои в коридоре и звучно, как в органной трубе, гудело в раскрытой зловонной пасти мусоропровода…

Нихуя себе, сходил за хлебушком, подумал я, едва разогнувшись от смеха… Интересно, что эта курва щас песдит своему лопоухому тамбовскому бандерасу, нахуй… Теке Йомуд Гёклен Языр Алили, блядь… Гыгыгыгыгыгыгы…

Вот вам, блядь, вот вам, сцуки! Будете знать, нахуй блядь, ёбаный в рот, пидорасы, в пизду, как втюхивать мне вяленую коровью пизду вместо кеты, нахуй, которую я сам, бля буду, ловил и жрал прям сырую, нахуй…

С этими успокаивающими мыслями я перевернулся на другой бок, и, захрапев, развалился на кровати… Мой вялый хуй, дёргаясь и вздрагивая от трубных звуков моей гортани, пытался встать, но был беспощадно придавлен моим животом к клейкой, два месяца не стираной простыне, от которой к потолку поднимался тошнотворный смрад… Мои трусы, которые в спешке я не успел снять, стреноживающей петлей обвивали мои мозолистые, все в цыпках, ноги, и кривые, давно не стриженные мои ногти царапали спинку древней, почти уже развалившейся в труху, тахты…

Вечер пятницы, а заняться совершенно нечем… Что за нахуй?

P.S. Руки до сих пор пиздятиной воняют.

P. P. S. А Ксюша оказалась питерской, а не с Орехова-Зуева даже вовсе.