ryazanets : Хроники времен перестройки. Эпизод 2.

Дело было в разгар постперестроечной перестрелки.
Как и многие советские люди, оказавшиеся внезапно и бесповоротно не у дел и без гроша в кармане, я решил заняться коммерцией. Решение, конечно, не было оригинальным, хуже того -сильно запоздалым. Все ловкие люди давно уже столько купили, продали, снова купили и снова продали, что вставать на эти лыжи было уже не просто поздновато, а всё равно, как догонять на тощей кляче давно ушедший паровоз. Или как например попросить ребят с неводом, на моторках, подождать тралить рыбные места, пока я закину пару удочек. На полчасика.

Но, увы, как говорится, жизнь не оставила выбора. Сжав зубы и колени, я бросился в тухлые воды капиталистического бизнеса. Китайские одноразовые кроссовки. Турецкие свитера. Пакистанские домашние махровые халаты. Таиландские гондоны, рвавшиеся ещё до эйякуляции. Контрабандные виски на удивление приличного качества, привезенные среди барахла гуманитарной помощи. Левая водка, изготовленная где-то в предгорьях Кавказа (и тоже хорошего качества). Американские сигареты польского производства, сделанные из сушёной луговой травы. Таблетки от импотенции, от которых три дня стоит без перерыва на обед, а на четвертый - гарантиованный гипертонический криз даже у гипотоников. И снова - водка, "Абсолют", венгерского розлива, жуткого качества. И прочая, и прочая... Всё промелькнуло перед нами, всё побывало тут.

Новичкам и дуракам везёт. Я был един в двух лицах. Новичок, даже не представлявший себе, что бешеные деньги, которые обрушились на меня, непременно захотят сменить хозяина. А следовательно, дурак. Мой бизнес процветал на девяносто процентов благодаря обширному кругу знакомств, доставшихся (или оставшихся?)мне в наследство от себя же самого,но из прежней жизни. Среди приятелей моих были банковские служащие, отличники советской торговли (сидевшие в самых закромах Родины - на крупных торговых базах), менты (в погонах не ниже майорских), майор из областного управления КГБ, курировавший (как они это называли) торговлю. Все они помогли мне раскрутиться и подняться. "Крыши", как таковой, у меня не было. Я не платил никому процент.

Наехать попытались в самом начале моей коммерческой одиссеи.
Стандартные до отвращения ребята (в спортивных костюмах турецкого пошива, кроссовках "адидас", стриженые конечно-же под ноль, низкие лбы, выраженные надбровные дуги) завалились ко мне в офис среди бела дня. Непрерывно пережёвывая чуингам, они сразу взяли с места в карьер.
- Ну чё, блять, платить будешь? - спросил тот, который постарше. И пострашнее.
Я демонстративно огляделся вокруг, и сказал:
- Чё то я блядей здесь не вижу.
- Ты, блять, не умничай. С тобой по-хорошему пока, - и он притопнул ножкой сорок пятого размера, как будто собираясь прямо сейчас стартануть. Только мы с дворовыми пацанами топали друг на друга таким же вот точно манером, когда этот петушок-петеушник ещё и в детсад не ходил. Напугал, ебнть. Всё же я решил не обострять отношений, и заметил миролюбиво:
- Ребята, вы, по-моему, ошиблись адресом
- Нихуя, - взревел самый младший из троицы, вытащил из кармана мятую бумажку, и морща лоб, прочитал чуть ли не по складам, - Сосновый переулок, дом два чёрточка пять. Твой адрес?
Старший был, естественно, поумнее. Он криво улыбнулся, не отводя от меня пристального взгляда, протянул в сторону руку, не глядя вырвал из руки своего камрада жёваную бумажку с адресом.
- Сява, глохни. Тя чё, уполномачивали?
- А хуле он, - начал Сява, но старшой зыркнул на него глазом, и тот умолк. - Короче, у тя крыши нет, мы выясняли. Будешь нам отстёгивать десять процентов, будем тя крышевать.
- Десять процентов от чего? - решил я приколоться.
- Слышь, ты не наглей, понял? От дохода.
- Ну-ну. А как же налоги?
- Нас не ибут твои блять налоги.
Они уже решили, что дело в шляпе, и теперь идёт бесперспективный для жертвы рэкета торг. Расслабились. Молчаливый третий камрад, со сломаным носом, нагло сплюнул свою жвачку на палас и раскрыл пасть: "Слышь, у тя жвачки нет?"
- А если нет?- спросил я, вздохнув, глядя прямо в глаза старшому.
Сломаный нос икнул и спросил с несказанным удивлением: "Чё, в натуре?"
Старшой вздохнул ещё глубже, чем я, перекатился с пяток на носки:"Сожгём офис к хуям,- и с носков на пятки, - и квартиру. Для начала"
Мне эта дискуссия порядком наскучила, и я, вынув из кармана пачечку мятного "ринглера", бросил её навесом в лицо сломаному носу, проверяя реакцию.
Тот поймал пачечку двумя пальцами в полуметре перед своим сломаным носом, и осклабился:"А гришь нету"
- Седой, блять...- рыкнул старшой. А я сказал, для завершённости мизансцены ешё раз глубоко вздохнув:
- Придётся вам, ребятки, разговаривать с моей крышей.
Последовала немая сцена, воспользовавшись которой я сказал негромко, но твёрдо:
- Ты, пидор, жвачку свою подбери.
Сломаный нос, даже не пытаясь возражать, выполнил мою просьбу, и сунул слюнявую свою жвачку в карман.
- Ты эта, - промямлил старшой, - на понт не бери. Ты...
Я резко оборвал его, слека привстав из!-за стола:
-Это ты меня на понт не бери. Я сказал: без своей крыши говорить не буду с вами. - и подумав, добавил, - блять!

После этого я звякнул своему другу - майору угро, и "забил стрелку".

На стрелке были: я, майор угро Серёга, старшой из тройки рэкетиров, и какой-то худой, болезненного вида, средних лет, невзрачный мужик.
Дело происходило в двух кварталах от моего офиса, около небольшого сквера - традационное уже место стрелок. Мы вышли из машины, и направились к контрагентам. Сергей сказал мне: "Ты только молчи и не лезь."

Все одновременно закурили. С полминуты курили молча. Первым не выдержал невзрачный мужик.
- Слышь, ты в натуре его крыша?- спросил он, обращаясь к Серёге.
- Ну, - сказал Серега.
- Я тя знаю., - сказал мужик.
- А мне по хер, - сказал Сергей.
- Ну ты не наглей...- начал старшой.
В ту же секунду Серега шагнул к нему, выдернул из кармана правую руку, в которой оказался ПМ, и зажатой в кулаке рукояткой резко и коротко, без замаха ударил старшого в лоб. Тот отпрянул, взмахнув руками, но не упал. Как то мгновенно глаза его залило кровью.
- Ещё, блять, вякнешь, ночевать будешь в реанимации,- сказал Серега, убирая руку с пистолетоми в карман. - В чём проблема?
Невзрачный мужик во время этого действа продолжал спокойно курить. Я опешил, поскольку ожидал долгих переговоров.
- Короче, - сказал Серега. - Ещё раз вот к нему сунетесь - пеняйте на себя.
- Да не гони, начальник, - сказал мужик. - Я ж сказал: я тя знаю. А ты чё, - обращаясь ко мне, - не сказал, кто тя крышует?
- А меня спрашивали?
Он скосил глаза на своего камрада:
- Разберусь. Без обид.
И протянул мне руку, которую я пожал без всякого удовольствия. Попрощавшись с Серегой взмахом руки, он, не дожидаясь своего кореша и не оглядываясь, пошёл к машине.
- Это кто? - спросил я
- Блатной. Кликуха Мутный. - сказал Сергей. - Видал, со мной не стал ручкаться. Знает, падла, что я ему руки не подам. ТакООй подонок.
Я вынул платок, и вытер свою ладонь. Мне казалось, что я только что подержал в руке дохлую рыбу - рука у мужика была вялая и холодная.

Мои взаимоотношения с Серёгой, да и со многими другими моими друзьями-приятелями не были бескорыстными, но в основе их лежало давнее взаимоуважение и одинаковая система ценностей и приоритетов. Мужики помогали мне, я помогал им. Моя помощь
носила ярко выраженный материальный характер зеленоватого цвета. После первой и единственной попытки наезда целый год прошёл безмятежно, под аккомпанемент звона бокалов, наполненных скотчем, бурбоном, водкой, коньяком, шампанским, вином, иногда – даже самогоном, в зависимости от пристрастий, и шелеста стодолларовых купюр, которыми я без излишней жадности, но и без глупого легкомыслия делился с лучшими друзьями-партнерами. Все были почти счастливы. И хотя в городе постоянно звучала стрельба и взрывы гранат, перемежавшиеся похоронными маршами, я лично чувствовал себя в безопасности.
(Продолжение следует)