юрковец : Клофелин стори

Существуют ли на самом деле ангелы-хранители? Можем ли мы утверждать это с большой долей уверенности? Я думаю, что порывшись в памяти, каждый из нас может припомнить один, а то и два-три случая, когда не обошлось без взмахов невидимых крыльев рядом.

Был такой случай и со мной. Я тогда, как и многие мои сверстники, забросив свой университетский диплом, учился плавать в мутных водах коммерции: покупал и продавал все, что можно было купить и продать. Иногда, как это не удивительно, небезуспешно.
Завершив удачно многоходовую торговую операцию, где сталь я менял на трактора, трактора - на бумагу, бумагу - на водку, а водку - уже на наличные, я решил наградить себя уикендом в Крыму.

Я не знаю более благодатного места, чем Крым в начале октября. Отсутствие удушливой жары, еще не остывшее море, пустынные пляжи, ласковое осеннее солнышко, изо всех сил отдающее остатки своего тепла, тонущие в сиреневой дымке силуэты гор и воздух, особенный крымский воздух, настоянный на хвое кипарисов, сосен и можжевельника, и на тысяче разных трав. Воздух, который можно пить неспеша, мелкими глотками, как многолетней выдержки массандровский портвейн… Воздух, которого потом, поверьте мне, не будет вам хватать на самых дорогих курортах мира.
В пустом ресторанчике для меня одного играла громкая музыка и горели разноцветные лампочки, для меня одного суетились официанты, готовился на мангале шашлык, и запах жареного мяса смешивался с запахами моря и оттого становился ещё более острым. Я пил пиво, слушал шум прибоя и наслаждался давно забытым чувством покоя.
Я и не заметил, как появилась эта парочка: широкоплечий, мускулистый парень, качок, и хрупкая эффектная брюнетка. В какой-то момент я лишь ощутил, что являюсь объектом чьего-то пристального внимания. Двое у стойки бара рассматривали меня и о чем-то шептались между собой. Парень красовался в чёрных очках, хотя уже давно стемнело.
Брюнетка направилась к моему столику.
-- Простите, у вас свободно?
Я поднял недоумевающий взгляд - в ресторане все столики, кроме того, который занимал я, пустовали. У брюнетки была тонкая, можно сказать, осиная талия и контрастирующая с талией, пухлая, аппетитная попа. Двигалась она пружинистой, спортивной походкой.
-- Вы не будете против, если мы с братом составим вам компанию?
Ну, если с братом, то я совсем не против компании девушки с такой попой…
Брюнетка оставила сумочку и отошла к брату. Но вернулась одна.
-- Брат, сказал, что ему будет скучно с нами. Он решил прогуляться по набережной.
Что ж, брат – молодец, я не мог не одобрить его решение…
Лицо брата в черных очках потом еще много раз будет возникать и маячить где-нибудь поблизости. Честно говоря, меня тогда это ни на йоту не насторожило – мал ли, присматривает брат на всякий случай за сестренкой…
Брюнетка выложила из сумочки пачку «Мальборо» и зажигалку и улыбнулась мне:
-- Будем знакомиться?
Брюнетку звали Карина.
Карина была говорливой, юморной девчонкой. Она оказалась спортсменкой, фехтовальщицей – вот откуда такая пружинистость в ходьбе и временами проскальзывающая во взгляде некоторая жесткость. А еще - студенткой, училась на филологическом. Ага, все девушки, с которыми я знакомился за последние десять лет, учились на филологическом. Почему он у них так популярен? Но я и сам имел несчастье некоторое время проучиться на этом девчачьем факультете, и у меня были заготовлены проверочные тесты, с помощью которых мнимых студенток можно было вывести на чистую воду. Впрочем, была ли Карина студенткой, училась ли она действительно на филологическом, в тот вечер меня мало интересовало, меня больше занимала ее спортивная попка.
Перебрасываясь шуткам, мы прикончили под водочку мой шашлык и перебрались в ещё более уютное местечко, в стоявший на пляже бар-шхуну «Эспаньола», где официанты, одетые как персонажи романа «Остров сокровищ», подливали нам пиратский напиток – ром.
Карина откровенно льстила мне. Она восхищалась моим красноречием, мужественностью, платежеспособностью. В её восхищении временами слышались фальшивые нотки, я не мог не чувствовать это, но не обращал внимание. Колено, округлое, горячее колено Карины, время от времени встречалось под столом с моим, но не убегало, а прижималось ещё сильнее. И я решил, что пора, так сказать, взять быка за рога или, точнее, тёлку. Я предложил Карине продолжить общение у меня в номере, где имелась замечательная лоджия с видом на вечернее море, рассекаемое свечами кипарисов, прикупив, конечно, предварительно пару бутылочек хорошего крымского винца…
Ну нет. Нет. Она же приличная девушка. Как можно. Он не за ту её принял. Хотя… Почему бы и нет… Он ведь и не станет обижать беззащитную девушку? Конечно, не станет.
А что скажет её плечистый брат?
Ничего не скажет.
Вот и ладушки.

Мы затарились вином, закусью и двинули в мой отель. У входа Карина замешкалась, копаясь в сумочке, и сказала с огорчением в голосе, что забыла, к сожалению, свой паспорт. Я ответил, что это ерунда, что эту проблему мы решим.
Я подошел к церберу, с неприступным лицом охранявшему вход в мои пенаты, коротко обрисовал ситуацию и извлек пачку купюр.
Цербер оценил мою серьезность в качестве переговорщика.
Одну купюру я сунул в нагрудный карман церберовского пиджака.
Цербер сомневался…
Я добавил в его карман ещё одну хрустящую бумажку, и лицо цербера потеплело.
Поднимаясь по лестнице, я пропустил Карину вперед и наслаждался восхитительным зрелищем её картинно двигавшихся «половинок». О, это были не ягодицы, это было ходячее порнокино. Фехтовальщица, говоришь… вот же я проткну твой персик своей рапирой.
Пока в душе я смывал с себя морскую соль, Карина разлила вино. «Выпьем, мой друг, за нашу встречу», - сказала она и пододвинула мне стакан. «Давай, лучше после», - предложил я, так мне уже не терпелось, и отодвинул стакан обратно. «Нет, я хочу, чтобы мы выпили прежде», - настаивала она и опять подвинула ко мне стакан. «Нет, уже хватит», - пить мне не хотелось, мне хотелось другого, и я вернул стакан на место. Так мы препирались некоторое время, двигая стаканы туда-сюда.
Я был абсолютно уверен, что в тот момент нас в номере было двое. Но то, что произошло в дальнейшем, невозможно объяснить никак по-другому, как только присутствие незримого третьего, чья невидимая рука во время нашего спора ловким движением поменяла стаканы, и тем изменила ход событий, развивавшихся для меня отнюдь не в лучшую сторону.
«Ладно, ладно, - я, с одной стороны, решил уступить даме, а с другой - пойти на маленькую хитрость. - Давай выпьем на брудершафт».
«Давай! А который стакан мой?» – вдруг напряглась Карина.
«Да какая разница? – ответствовал я. - Какая разница!» Желание девушки пить из своего стакана, девушки, которая собиралась делать это на брудершафт, а потом лечь со мной в постель, казалось мне просто смешным.
Но разница, на самом деле, была. Была.
Мы выпили, перекрестив руки, но поцеловаться так и не успели. Красотка попыталась встать и …неуверенно села обратно на край кровати. Некоторое время она сидела так, будто прислушивалась к своим внутренним ощущениям, и вдруг рухнула спиной на кровать и осталась лежать неподвижно. Поначалу я принял это за розыгрыш, предложение игры, но потом с удивлением обнаружил, что моя новая знакомая совсем не реагирует на мои поползновения. Черт! Похоже, детка перебрала норму. Я, наивный, всё еще не понимал, что происходит, мне казалось, что виноват во всем лишний стакан вина.
Заниматься любовью с девушкой в таком состоянии, всё равно, что заниматься сексом с бревном, и это было совсем не в моем вкусе. Я решил отложить любовные игрища на утро: куда она от меня, нафиг, денется? - и вышел покурить в лоджию.
Внизу, увидев меня, какая-то смутная фигура с огоньком сигареты шарахнулась в темень кустов.
Утром все мои попытки растолкать «спящую красавицу» оказались тщетны. Она была неестественно бледна и с трудом ворочала языком. Её зрачки были узкими, а дыхание тяжёлым. Она никак не походила на человека, перебравшего алкоголя.
Я взял со стола стакан, повертел его в руке и вспомнил: «Который стакан мой?» И тут разрозненные детали вчерашнего вечера: брат в черных очках в темноте, постоянно маячивший где-то поблизости, отсутствие у девушки паспорта, ее желание выпить до и выпить именно из своего стакана – начали складываться в некоторую картину. Я вытряхнул содержимое сумочки Карины - среди различной мишуры, которую обычно носят в своих сумочках молодые девушки, оказался и лекарственный пузырек из темного стекла. Без этикетки и почти пустой – на дне оставалось всего несколько таблеток. Так вот что произошло вчера! И что было уготовлено мне! Остаться в чужом городе без документов, без денег, без обратного билета – это, я вам скажу, не сахар. Да что ещё хуже - оказаться в реанимации с тяжелым отравлением. И только благодаря какому-то чуду мне удалось этого избежать. Хорошенькую же компанию хотели составить мне Карина и её братец! Да и Карина ли она?
До моего самолета оставалась несколько часов. Я быстро собрался, вызвал такси, не прощаясь, покинул отель и покатил в аэропорт, предоставив позаботиться о «Карине» её «братцу»…
Впрочем, я оставил дверь в номер незапертой, с ключом в замке, чтобы горничная всё-таки обнаружила мою незадачливую клофелинщицу прежде, чем с ней, не дай Бог, случиться, что-то непоправимое. И поскольку позже меня не разыскала милиция и не предъявила обвинения в убийстве, думаю, что всё закончилось относительно благополучно: девушка оклемалась и, прочувствовав на собственной шкуре то, во что она ввергала своих «клиентов», осознала всю низость своего падения, постриглась в монашки и каждый вечер, стоя на коленях, замаливает свои грехи. Но это так, фантазия, шутка… Скорее всего, «Карина» с «братцем», навёрстывая упущенное, продолжили свою охоту на искателей любовных приключений, коих в те края, как мотыльков на огонь, слетается в сезон неимоверное количество, и вехи дальнейшего пути криминального дуэта мы легко смогли бы проследить по книге записей в приемной скорой помощи.

Эта история еще раз подтверждает, что в своей вере в ангелов-хранителей мы не так уж и наивны. И в наших странствиях по дорогам жизни нас повсюду сопровождают незримые спутники, те, кто держит в воздухе самолет, в котором мы летим, кто следит за тормозными шлангами и шинами автомобиля, в котором мы едем, и кто заставляет просыпаться среди ночи наших близких, когда нам плохо.

Но беда в том, что, в конце концов, они от нас отворачиваются.