ryazanets : Хроники времён перестройки .Эпизод 2-2.

Пистолет Макарова был нацелен мне между глаз. В том, что это был ПМ, я сомневался. Может, Вальтер. В таком ракурсе и в таких обстоятельствах я видел оружие впервые в жизни. Но точно не ТТ и не Беретта. Освещение было очень слабым: тусклый свет от фонаря на столбе едва проникал сквозь густые, хотя и голые, ветви деревьев. Два человека держали меня за руки., ещё двое – за ноги, а пятый как раз и целился мне между глаз. Все они были одеты в чёрные куртки, на головах – черные шапочки- маски с прорезями для глаз, как у спецназа МВД.
Они схватили меня, когда я, отпустив у дома такси, вошёл во двор и двинулся к своему подъезду. Напротив подъездов в нашем дворе, как и везде, в ряд стоят металлические гаражи. Современные ракушки вперемешку со сваренными ещё в советские времена. Один-единственный фонарь едва освещает пространство около двух первых подъездов, а дальше – почти кромешный мрак. Только свет из окон первого этажа, там, где он ещё не выключен, рассеивает темноту. Но в два часа пополуночи лишь пара окон в первом этаже светилaсь желто-оранжевым светом.
Когда я уже почти поравнялся со своим подъездом, прямо передо мной вдруг из темноты, как из ниоткуда, соткались две тёмные фигуры. Они двинулись на меня, слегка пританцовывая. Я как-то сразу понял, кто они. Зрение моё мгновенно обострилось (а скорее, я адаптировался к темноте), и взгляд мой сразу схватил все детали: черная, спортивного кроя, одежда, затянутые в черное же, с прорезями для глаз, головы (глаза их среди всего этого черного одеяния и окружающей нас тьмы будто светились), руки, согнутые в локтях, кулаки, тыльной стороной вниз, прижаты к телу на уровне пояса, локти отведены назад – знакомая стойка каратистов. В доли секунды поняв, что произойдет дальше, я повернулся, чтобы бежать. Почему-то я подумал, что главное – выбраться на освещённое место, и почему-то мне очень не хотелось кричать. Но путь назад был тоже отрезан: с этой стороны на меня наступали таким же макаром трое. Все нападавшие, кроме одного, были выше меня ростом, и двигались очень легко и бесшумно. Средний из тройки, с которым я оказался теперь лицом к лицу, был ниже меня (во мне 176), но как я понял в дальнейшем, он то и был главным в этой кодле. Очень быстро и цепко меня схватили: двое нападавших сзади – за руки, двое спереди – за ноги, за лодыжки. Коротышка сунул мне в лицо кулак, и в нем я разлядел холодно–матовый ствол.
-Тихо-бля-тихо, без шума. Молчи, я сказал, - прошипел коротышка.
Что было совершенно лишне. Я не издал ни звука, чисто инстинктивно поняв, что орать сейчас – себе дороже.
Я вообще-то никогда не был драчуном, но ещё один против двоих, в критической ситуации, попробовал бы отмахнуться, да и убежать. Здесь же сразу и бесповоротно я понял всю бесперспективность попыток отбиться. Сразу и бесповоротно я понял, что это подготовленные ребята, может даже профессионалы. Если бы, к примеру, я заорал, то меня просто шваркнули бы по кумполу. Поэтому я даже не пытался сопротивляться. Даже, смешно сказать, успел подумать, что надо беречь силы для рывка в подходящий момент.
Что я чувствовал в ту минуту? Страх? Да, страх был. Но какой-то… театральный, что ли. Как будто я смотрю на всё это со стороны, и мне страшно, но вот сейчас кино закончится, и я пойду продолжать счастливую и беспечную жизнь.
А ещё я испытывал полное недоумение. Что-то было не так во всем этом нападении..Мозг мой, как ни странно, в этой нереальной и непонятной ситуации пытался анализировать происходящее. Было совершенно ясно, что это спланированная засада. Меня выслеживали, вели, ждали в нужном месте в нужное время. Зачем? Денег у меня с собой было кот наплакал: сотка баксов и ещё рублями на полста зелёных.. И кто же мог подготовить такую акцию из-за полутора сот долларов? А может, это просто глупый розыгрыш? – мелькнула и вовсе бредовая мысль.
Но это был не розыгрыш. Да и не знал я в своем окружении людей, готовых заниматься такими розыграшами.
Меня протащили через узкую щель между двумя гаражами, прижали спиной к земле. Коротышка сдёрнул с моей руки сумочку-визитку. открыл её, порылся, вынул диктофон, засунул его обратно. Вытащил деньги, хмыкнул, сунул их в карман.
- Мужики, вам чего? - громким шёпотом подал я голос.
- С тебя пятьдесят штук, - прошипел коротышка, приблизив к моему лицу дуло пистолета. - Баксов, - добавил он, явно сомневаясь в моих умственных способностях (или он думал, что я парализован страхом и не понимаю, о чём идёт речь?).

Я был, конечно же, напуган, и очень сильно, но понять, о чём идёт речь, был в состоянии. Более того, какая-то часть моего Я была как бы сторонним наблюдателем , оценивающе запоминавшим всё происходящее.
- С собой таких денег не ношу, - сказал я.

Я не мог бы носить с собой такую сумму, даже если бы захотел, ибо таких денег у меня в тот период просто не водилось.

Главарь выудил из моей визитки блокнот, открыл его на чистой странице, сунул мне в руку мою же шариковую ручку:
- Щас напишешь своей бабе записку, чтоб принесла деньги куда скажу. Ты, блядь, понял?
Один из налётчиков подсвечивал крошечным фонариком, прикрывая его сверху ладонью. (Блядь, прям как на фронте – подумал Я.)
- Да нет у меня таких денег, вы меня с кем-то спутали, - сказал я.
(Хуй вам вообще, а не деньги – подумал Я)
- Не спутали, не спутали, - прошипел главарь, опять приближая к моей переносице ствол. – А будешь сопли жевать, сука, каждые полчасика ставку будем удваивать.
- Мужики, вон м-мой подъезд, куда я денусь. Давайте, я вам сейчас принесу пятьсот долларов и разойдёмся. Больше у меня нет, правда.
Коротышка ткнул мне дулом в щёку:
- Ты что, ссука, издеваешься? Мы чё тут, погулять вышли? Тебе сказано пятьдесят штук зелёных..
Послышались шаркающие шаги возле подъездов. Коротышка взвёл курок, сказал мне в самое ухо:
- Пикнешь – убью.
Шаги проплыли мимо, удаляясь, скрипнула дверь подъезда, всё смолкло.
- Грузим,- скомандовал коротышка.

Меня подхватили, подняли, на руках понесли бегом через площадку для сушки белья, к забору детского садика, расположенного между нашей и соседней двенадцатиэтажками.Здесь было ещё темнее, я только различил контур автомобиля с открытым багажником. Меня запихнули в багажник, крышка захлопнулась. Потом они забрались в машину, которая резко осела под тяжестью. Несильно хлопнули дверцы, заурчал двигун и мы поехали. (Он сказал поехали, он махнул рукой, - пропел я мысленно. – Какая хуйня лезет в голову. Но вот лезет же.)

Меня почему-то даже не связали, но что от этого толку! Пока они выруливали на дорожку между домами, я попытался открыть крышку багажника, уперевшись в неё спиной. Давил я изо всех сил, но крышка не поддалась.

В следующую минуту я почувствовал, что машина резко набирает скорость. Я ещё раз попытался упереться спиной в крышку, но тут же представил себе, как она отскакивает кверху под моим напором, как я на скорости вываливаюсть на асфальт, а те, в машине, конечно же сразу это замечают, тормозят, и меня, наверняка со сломанными костями, снова запихивают назад – и понял, что я не Джеймс Бонд.

- Так, - сказал я себе, - соберись с мыслями. Куда они могут ехать? В принципе куда угодно.
Но скорее всего куда-то недалеко. Наш дом почти на краю города, рядом лесопарковая зона и река. Ночью, в ноябре месяце, там никого. И что из этого следует? Да ничего. А главное – кто эти ублюдки? И почему они решили потребовать с меня такую сумму?

На эти вопросы ответов я найти, естественно, не мог. Но почему-то вдруг успокоился. То есть мне было по-прежнему страшно, самые жуткие картины мелькали в моём ьвоображении: мой труп с простреленной головой, неутешные родители, рыдающая подруга, охуевшие друзья...
Но в глубине души вдруг появилась ничем не обоснованная уверенность, что всё обойдётся.
Если с меня намерены получить деньги, то по крайней мере я им нужен живым. А вот это вовсе не обязательно, - тут же сказал я себе. – Во-превых, денег таких у меня сейчас нет. Есть двадцать тысяч, лежат в Барклайс-банке на чёрный день. Во-вторых, если я соглашусь их отдать, то они уж точно подумают, что я решил отделаться этой суммой, а на самом деле у меня есть ещё. И значит, будут меня мурыжить дальше. У них наверняка приготовлен какой-нибудь подвальчик где-нибудь за городом. Я тут же вспомнил своего партнёра в Литве, которого бандиты держали в подвале месяц, пока его родственники не собрали полмиллиона долларов выкупа. Стоп-стоп-стоп. А не оттуда ли ниточка тянется7 Да в принципе какая хер сейчас разница? Главное другое. А именно то, что не будут же они всё время ходить в масках. Наверняка расчехлятся. И вот тогда-то станет ясно – оставят меня вообще среди живущих, либо... Значит, так. Денег у меня нет. Вообще. Надо стоять на этом. А там видно будет. У меня конечно мелькали мысли об утюге на грудь и паяльнике в жопу. Но тут я сказал себе: мы ещё не приехали. Не надо копать так глубоко. Главное – ни при каких обстоятельствах не терять надежду.

Ехали минут пятнадцать. Сначала по асфальту, с хорошей, как мне показалось, скоростью. Торможение, поворот налево. Уклон, ямы, кочки – грунтовка. Минут несколько, уже не ориентируюсь во времени. Часов на мне уже нет – даже не заметил, когда я их потерял, браслет давно начал барахлить, расстёгивался самопроизвольно. Встали. Звук открываемых дверей. Вылезают. В замок багажника вставляется ключ, крышка открывается, я приподнимаюсть на колени, а в следующий момент мне на голову надевают чёрный полиэтиленовый мешок. Но не для того, чтобы задушить. Мешок довольно просторный. Наверное, чтобы мне было пострашнее. Психологическое давление. Грамотно. Мне действительно становится страшнее.

Двое резко вытаскивают меня из багажника, под руки ведут вперёд. Небольшой откос, вниз, под ногами – песок. Запах реки.
- Мужики, давайте разберёмся, - говорю я. – В чём, собственно, дело то?
Молчание. В следющую секунду мешок с моей головы снимают, и я получаю сильный удар в лицо. Из носа брызжет кровь.
- Дело в том, коммерсант хуев, что с тебя уже сто штук.
Следующий удар – по рёбрам, в область сердца. Ещё удар. Удары короткие, сильные и болезненные. У меня перехватывает дыхание и я падаю вперёд на колени. Это меня бил главарь. Теперь, когда я стою на коленях, меня начинают бить двое других. Бьют они не спеша, делая небольшие паузы между ударами. Когда я падаю на бок, подтягивая ноги к животу и прикрывая руками голову, бьют ногами, явно целясь по яйцам. Раздаётся голос коротышки:
- Хорош пока.
Он хватает меня за одежду, рывком придаёт мне сидячее положение, сам опускается на одно колено.
- Ну чё, подумал, мудило? С тебя уже сто штук.
- Зелёных? – говорю я. Шучу. За что получаю ещё раз по разбитому носу.
- Да нет у меня таких денег. Откуда?
- От вериблюда, - шутит коротышка, и бьёт опять по рёбрам в область сердца. На этот раз особенно больно, я чувствую характерный хруст. Рёбрам пиздец, минимум одно сломано.
- Гоняешь там воздух, бля, ни с кем не делишься, - говорит коротышка, бьёт по печени. С кем я, интересно, должен делиться, по его представлению? Но поинтересоваться этим мне не дают.

Вообще бьют меня грамотно: больно, деморализующе, но из строя до конца не выводят. Я прекрасно понимаю, что если бы эти пидарасы били меня в полную силу, я бы уже не шевелился.

Ещё через пару минут, которые кажутся мне очень длинными из-за боли (но я понимаю, что это всего лишь пара минут - по количеству ударов, полученных мною), коротышка говорит
- Хорош. Давай.
Меня хватают подмышки, резко вздёргивают на ноги Это самый здороый малый из всей кодлы. Одной рукой он хватает меня за волосы, другой подталкивает в спину. Он ведёт меня к воде. Что, чёрт побери, они хотят со мной делать?
Хотя в первых числах ноября ночи тёмные, всё же темнота не абсолютная. Я достаточно хорошо различаю всё вокруг. Безоблачное небо усеяно звёздами. И их свет весьма эффективно рассеивает ночную темень. Если бы эти уроды были без масок, я мог бы хорошо изучить их лица.

Оснь выдалась тёплая и затяжная. Дождей почти не было, и не было ещё ни разу заморозков. Но вода уже остыла градусов до восьми

Мы подходим (вернее, меня подводят) к самой кромке воды. На секунду мой конвоир останавливается, у меня мелькает мысль, что вот сейчас можно бы попытаться вырваться и ...
И что? Бежать вдоль берега? Далеко ли убегу?Прыгнуть в воду? Плаваю я хорошо, но конвоир мой догонит меня тут же, учитывая, что он выше меня и конечно же тренированнее.

В следующую секунду, так же продолжая держать меня за волосы, конвоир подталкивает меня в спину, и мы вместе начинаем заходить в воду. Вода холодная, но не обжигающе. Наверное, потому, что, во-первых, я в одежде, а во-вторых, я просто сильно нервничаю (ха-ха) и мне не до таких мелочей, как температура воды, Медленно заходим в воду. Вот уже по колено. Дно пологое и ровное. Ещё шагов пять и мне будет по пояс. Думаю, дальше начнутся водные процедуры. То есть меня будут кунать и держать под водой, давать передохнуть секунды две и кунать снова, пока я не нахлебаюсь и не соглашусь на их деловое предложение. Видели мы всё это в кинах и слышали изустно. Ещё шаг. Вода выше колена. И тут я решаюсь.

Резко присев, и неожиданно легко освободившись из рук конвоира, отвожу назад обе руки, которыми наталкиваюсь на его ноги. Сильно, насколько могу, отталкиваюсь от него, одновременно толкаясь ногами, прыгаю вперёд, ныряю. Делаю несколько мощных гребков, потом снижаю темп, поскольку оказывается, что плавать в одежде под водой очччень тяжело. Я плыву под водой, пока хватает воздуха. Потом переворачиваюсь лицом кверху и медленно, стараясь не плескаться, выныриваю. Высовываю голову из воды и всматриваюсь в темноту. Отплыть от конвоира мне удалось метров на пятнадцать. Он так и стоит по колено в воде. Почему он за мной не прыгнул? На берегу я вижу фигуры остальных. Они стоят у самой кромки воды, и я слышу голос главаря:
- Давай, бля, давай, поплавай. Как устанешь – вылезай, продолжим беседу, ебёнть.
Плыть в одежде охеренно тяжело и неудобно. Но снимать её я не собираюсь, поскольку она же и не даст мне замёрзнуть. Даже и ботиночки надо умудриться не потерять, поскольку пёхать мне далеко и к тому же по бездорожью.

На левый берег я выбрался без особых сложностей. Ширина здесь не больше пятидесяти метров, течение слабенькое. На всём протяжении этих водных процедур я ждал выстрелов в мою несчастную голову, хотя и понимал, что убивать меня им совершенно незачем. Разве только словить чисто садистский кайф. Уже когда я выбрался на глинистый, обрывистый левый берег, раздался голос главаря. Он говорил не повышая практически голоса, но слышно его было отлично:
- Готовь лавэ, черз пять дней продолжим собеседование.
После этого вся кодла ушла от берега, их силуэты слились с кустами, послышался звук захлопнувшихся дверей авто, заурчал двигун, и через пару минут я остался один на левом берегу. Лязгая зубами от холода, я разделся догола, и принялся выжимать каждую свою шмотку до упора, после чего тут же надевал её. Замшевая куртка на лёгкой подкладке выжалась на удивление легко. Потом для сугрева решил пробежаться вдоль берега в сторону города трусцой. Не тут-то было. Оступившись пару раз в ямы, я понял, что имею реальный шанс поломать ноги, и перешёл на шаг.

Ходьба согрела меня. Надо мной горели мириады звёзд, ночь была темна и безмолвна, впереди светился огнями родимый, бля, город, я только что избежал если не смерти, то по крайней мере инвалидности, отделавшись (пока по крайней мере) лёгким испугом (хотя нет, мог ведь потонуть, как Чапай), и меня вдруг разобрал дикий смех. Я шёл вперёд, поминутно задирал голову к небесам, видел звёзды, и хохотал. Я представил себе, как я расскажу обо всём людям, которым сочту необходимым рассказать об этом, и как никто из них мне не поверит, но виду не подаст, а Серёга скажет: «Ну, ты прям как Ельцын». И я захохотал ещё громче. В общем, это была не скажу истерика, но реакция.

Когда я вышел к понтонному мосту, соединявшему берега в районе городской набережной, я уже не хохотал. Остановившись перед мостом, я пытался сдвинуться с места, и не мог. На меня напал ступор. Мост был освещён, и набережная была освещена электрическими белыми шарами. И я понимал, что если я ступлю на мост, то окажусь как на сцене в свете софитов. Мне не хотелось покидать тёмную зону, гда я был невидим для гипотетических наблюдателей на другом берегу. Я стоял несколько минут, просто не в силах сдвинуться с места. Но потом всё-таки ступил на мост, перешёл на правый берег, миновал набережную, и уже минут через двадцать (проверенный маршрут) был возле своего дома.

Я зашёл в двенадцатиэтажку напротив к своему знакомцу, позвонил от него Серёге и к себе домой, где моя подружка приканчивала бутылку вискаря, уже поняв чисто женским чутьём, что со мной что-то случилось.Я велел ей быстро собирать шмотки для экстренной эвакуации. В сопровождении Сергея (мне было по-настоящему страшно заходить одному в свой подъезд) я посетил свою квартиру, забрал наличность, загранпаспорта, пьяную подругу, и уже через час дёрнул из города на своей тачке в сопровождении Сергея в сторону Шереметьева. Моя подружка, не задавая никаких вопросов о причинах неожиданной поездки, сказала только утверждающе: «Так ты вот для этого случая проставил визы в Данию и в Соединённое Королевство. – и, вздохнув,добавила – Ну, с тобой никогда не соскучишься.»

Только через два дня нам удалось улететь в Копенгаген.