Коtt : Прогулка

- О, Господи! Одни квитанции. Квитанции и счета!
Тэк, тэк, тэк… а это что ещё? Ах, да, это мой штраф за «несанкционированное снятие марлевой повязки в общественном месте».
Я захлопнул ящик с бумагами и лениво прошел в ванную. Открыл кран с холодной водой, противно затрещал счетчик. Поплескал на заспанное лицо. Взглянул на счетчик:
- Тааак, сегодняшнее умывание обошлось мне в тридцать рублей… отлично Вовчик, отлично.
Из за этой маленькой слабости, которую я, грешным делом, иногда позволяю себе с утра, мне приходится лишаться двухчасовой прогулки вдоль сектора « А1198». Надо выбирать: умылся – сиди дома, прошвырнулся сегодня – не смей умываться. Или – или.
Ну ладно, чёрт с ней, с прогулкой, обойдусь.
Лучше плюхнусь в кресло перед TV и буду смотреть, как какая ни будь морда приобретает очередной сектор нашего города, как за неуплату пеней кого-то потравили газом, как очередного смельчака разрезали пополам лазером за незаконное пересечение границы сектора, как доблестные милиционеры устроили перестрелку и ранили случайного прохожего…
- Вот, блин, телевизор…., – спохватился я,- ну вот, пожалуйста, на мне ещё 14 рублей… И зачем я его включил?!
Я стремительно выдернул провод из розетки.
Скоро вернуться корейцы – хозяева квартиры.
Когда – то эта уютная квартирка принадлежала мне. Но позднее, штрафы за неуплату достигли такого размера, что мне волей - неволей пришлось продать свои апартаменты корейцам. Я рассчитался с долгами, а на оставшиеся деньги был вынужден снимать у них когда – то свою комнату в когда-то своей квартире.
К сожалению, я не одинок. Многие мои знакомые поступали точно так же.
Ну вот, опять на меня нахлынуло…

Уже более пяти лет я не видел своих друзей и родственников, хотя мы жили в одном городе. Жизнь разбросала нас по разным секторам. Телефоны нам (русским) не полагаются, электронная почта для нас навсегда закрыта. Все фотографии давно сожжены представителями власти. Если у человека вдруг обнаруживали фото, его немедленно травили газом. Если при милицейском рейде в твоем доме находили письма, поздравительные открытки или еще что- то в этом роде, то тебя запросто могли сжечь на центральной площади сектора, как еретика. (a la средние века)
Вобщем, властями уничтожалось все, что могло напомнить о существовании близких тебе людей.
Да, и самое главное: не дай Бог, тебя заметят в компании двух – трех человек, или хотя бы идущим по улице с кем либо, без ведома милиции, тогда пощады не жди!
Все разговоры - исключительно профессиональные: «здесь подержи, тут посмотри, там подотри и т.д.».
Повсюду: в магазинах, в квартирах, на улицах и даже в сортирах, расставлены камеры… Как вам такое реалити шоу?!

Сейчас «Великая Россия», словно праздничный пирог, порезана на куски. Щедрый именинник продает кусочки деликатеса дяденькам с большими кошельками. А дяденьки в свою очередь, не желая довольствоваться «малым», покупают самого именниника и делят пирог так, как хотят сами. В результате именинник становится гостем на собственном празднике. Зато богатые дядьки кушают пирог, ещё и имеют с этого огромнейший навар. Все довольны и счастливы. Вот такие пироги! Всё просто как пять копеек.

Сегодня у меня выходной. Я ненавижу выходные дни. В эти долгие часы я не знаю чем себя занять. Сюда сунься – нельзя, туда – дорого. Магнитофон и все свои диски пришлось продать. Моя книжная полка забита какой – то мурой. Корейцы постарались. С моей грошовой зарплатой о покупке книг можно было бы только мечтать.
По профессии, я журналист с университетским дипломом, но так как профессия моя нынче, увы, не востребована, мне приходится работать грузчиком на вещевом рынке пять дней в неделю, с шести утра до десяти вечера. Денег едва хватает. Практически вся зарплата уходит на оплату бесчисленных счетов и штрафов…

Только бы узкоглазые не повысили квартплату. Только бы не повысили…

На часах полдень. Ах да, вспомнил! На сегодняшний день я имею целых сорок пять минут, чтобы побывать на улице! Ну конечно! Ура! За это время я впритык успеваю сбегать в банк оплатить счета, и галопом обратно. За каждую просроченную минуту проведенную на улице – штраф. В банк я, пожалуй, смотаюсь после обеда. А сейчас посплю. Сон – вот лучший досуг.

Как только я завесил окно плотной тканью, и прилег на раздолбанный диванчик, я услышал, как ключ вошел в дверной замок. Вернулись эксплуататоры.
Мистер Хан Син Цой - худощавый мужичонка (именно мужичонка) лет тридцати – тридцати двух, ростом ну где - то с метр шестьдесят. И мисс Ванг Цой - маленькая, вечно улыбающаяся пронырливая сучка.
Они разделись, и, переговариваясь между собой, прошли в зал. Ванг сняла трубку, ввела код и принялась болтать по телефону. Я мертвецки лежал на диване, сложив руки на груди.
За те три года, которые я прожил с ними, я так и не овладел языком. Не потому что он настолько замысловат и сложен для меня, нет. Просто я не хотел осваивать их долбаное наречие, я, черт возьми, РУССКИЙ человек, и буду в «своей» стране разговаривать по – РУССКИ!
Конечно, я улавливал смысл некоторых слов, они волей – неволей оседали в моей голове.
Сейчас эта влюбленная парочка говорила о налогах, о росте цен на сырье, о сотрудничестве с сектором Gasdf 99 (то есть с американцами, это их сектор). Короче, денег им не хватает. Всё, похоже, мне хана. Не иначе как будут повышать квартплату.
Мистер Цой вежливо постучался.
- Входите, - уныло отозвался я, - не заперто.
Я лениво привстал с лежанки и включил ночник. Тусклый свет озарил худощавую фигуру Хан Сина. Он добродушно улыбнулся, от этого глаза его стали ещё уже. Скромно присел на диванчик. (Вообще, Хан Син в отличие от своей женушки, все делал как-то стыдливо и робко, словно чувствовал неизгладимую вину предо мной) Он поскреб гладковыбритый подбородок, и ещё раз улыбнулся.
- Вовсик, тут так тело… - замялся он и взглянул на меня исподлобья.
- Ну! - не выдержал я.
- За кватису, пласи больсэ… исьни.
- Сколько?
- Три тысиси.
- Да я две с полтиной зарабатываю, вы что, совсем охренели что ли?! – взорвался я.
- Исьни Вовсик, исьни…
Цой неторопливо вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь за собой.
- Вот попал, а? – схватился я за голову,- чщщщёрт! Чщщщёрт!
Я вскочил с дивана, сорвал с окна покрывало и распахнул форточку. Вдохнул холодный уличный воздух. Маленький приборчик, закрепленный на подоконнике, энергично заработал.
Достал сигарету, закурил. Счетчик наматывал удвоенный тариф.
-Да пропади все пропадом! - жадно затянулся я и брезгливо плюнул в открытую форточку.
Я глянул в окно. Проходили редкие люди с марлевыми масками на лицах. Завывая сиренами, пронеслись милицейские автомобили. И снова тишина. Где - то вдали сработала авто- сигнализация. Прошел одинокий курьер с толстой, полной штрафных квитанций, сумкой.
Я докурил, захлопнул форточку. Счетчик остановился. Я глянул на тумблер:
- Ещё сорок семь рублей. Отлично…
Мои корейские друзья шумели на кухне. Громко засвистел чайник. Кто – то неумело убрал его с плиты, плеснув на раскаленную конфорку.
Надо было собираться. Накинув джинсовую куртку и сунув в карман последние деньги, я вышел из комнаты. Хан Син и Ван Цой пили чай. Стол был завален бумагами. Они сидели на высоких табуретах, громко прихлебывали из кружек и болтали ногами, словно маленькие дети. Ван явно что-то не мог найти в этой груде бумаг.
Я быстро спустился вниз по лестнице.
- Вов, - окликнул меня вахтер, - про таймер не забудь.
Он высунулся из окошечка и вручил мне наручные часы – таймер:
- Сорок пять минут у тебя.
-Знаю,- резко ответил я.
Закрепив таймер на левой руке, я нажал «пуск». Время пошло. Я пулей вылетел из подъезда.
Уже на улице, я забрался во внутренний карман куртки и вытянул потрепанную марлевую маску. Неловко натянул на лицо. Перебежал дорогу. Вырулил на улицу Франклина. Вдоль по улице тянулась бесчисленная толпа «штрафников». Они под чутким надзором милиционеров убирали опавшую листву и красили белилами деревья. Свернув за торговый центр, и пройдя мимо бара «Золотой Дракон», я уперся в заграждение. Взглянул на электронный таблоид и увидел, переливающуюся красными огоньками, надпись: «D1278 »
- Немецкий сектор,- пробормотал я и, вскинув руку, посмотрел на таймер.
-«Прошло пятнадцать минут»,- мысленно заключил я,- «в моем распоряжении еще полчаса».
Я прибавил шаг, и засеменил вдоль «D1278». Марлевая повязка то и дело слетала с моего лица. Одну руку я держал в кармане, где судорожно сжимал в кулаке последние деньги, другой - придерживал повязку.

Я шел вдоль длинного заграждения. За ним была совершенно иная, неведомая мне жизнь со своими хозяевами, и подчиненными, штрафами, и налогами… Наверное, там так же бродили одинокие люди и мучительно размышляли: « А что же там, у них, у других, за ограждением?»
А ведь совсем недавно здесь не было никакого сектора «D1278 », а далеко тянулась большущая, красивая улица Удриса. Она разделяла проспект Победы и площадь Маяковского. На «Победе», помнится, находился роскошный кинотеатр «Октябрь». Он предательски располагался в пятидесяти метрах от университета. И мы с ребятами, будучи студентами, часто прогуливали занятия и бегали на дневные сеансы. Ну разве тут усидишь на лекции?
А на площади Маяковского, чуть поодаль от шахматного клуба, находился Театр Драмы. Мы с мамой (моя мама - театралка до мозга костей) частенько бывали там. Напротив театра был магазин «Мир книги», там можно было найти все что угодно.

Ну вот, я почти пришел. Сейчас обойду нотариальную контору и буду на месте. Пластмассовый ремешок таймера больно натирал кожу. Снять бы его, к чертям, и втоптать в асфальт! Да нельзя, не положено нам, смертным появляться без него на улице - загребут.
- У меня пятнадцать минут,- сказал я самому себе,- вовремя мне все равно не успеть. Значит, заплачу и немного прогуляюсь.

Я Неторопливо вышел из банка.
Запихнул смятую квитанцию в карман джинсов и спустился вниз по мраморным лесенкам.
Подул сильный ветер, повязка слетела и повисла на подбородке.
- Да, пошло все к ебеням!!! – я отчаянно сорвал надоедливую повязку. Она меловой птицей вспорхнула по ветру и, изредка взмахивая тонкими шнурками, точно крыльями, улетела в даль.
Я втянул голову в воротник и зашагал, опустив глаза вниз . Я брел почти вслепую, от того часто спотыкался о бордюры. Ветер лихо поднимал с земли листву и подбрасывал ввысь.
Вдруг я наткнулся на человека. Тот резко отскочил от меня как от прокаженного и побежал прочь.
- Послушайте,- крикнул, было, я ему вдогонку, плюя на все запреты. Но он был уже далеко.
Пискнул таймер. Мое время вышло. Полетели штрафные минуты.
Я глубоко вздохнул и побрел дольше. В голове в унисон с работающим таймером звучали строчки из Блока:

…Мы - дети страшных лет России-
Забыть не в силах ничего.

И. Катков