Какащенко : Пока без названия

- Ну иди ко мне, блохастый! Морду-то, морду какую наел! Обратите внимание, товарищи!- человек улыбнулся и повернул навстречу Степану Кузьмичу широкие добрые ладони.
Сердце Кузьмича забилось часто-часто. Поскуливая и вихляя задом, Степан пополз навстречу манящим рукам. Крупное его тело содрогнулось и заходило ходуном.
-Так! Так! И еще животик…ну, пожалйуста, почешите! – опрокинувшись на спину, Степан Кузьмич замолотил по воздуху конечностями . –Счастье! Хозяин!- Кузьмич смахнул навернувшуюся слезу умиления мохнатой лапой и…. проснулся.

Как и предполагалось, анализы ничего хорошего не принесли. Черт бы его побрал, этот санаторий! И Варвара тоже , та еще зуделка: Степушка , съезди, тебе надо отдохнуть, бессонница твоя от усталости, который год без отпуска …и помутнения эти твои, сам же жаловался! Отдохни, дружок, шестой десяток на носу: не все организму выручать тебя, пора бы ответить ему взаимностью…
Да ладно бы супружьи рассуждения. Сам, старый козел: польстился на заманчиво- буклетное «жемчужные ванны» и «электросон» .
Жемчужные ванны представлялись сияющими громадными раковинами , наполненными некой перламутровой субстанцией, дарящей молодость и силу. А сон просто был необходим истощенному еженощными бдениями немолодому организму, хотя бы « электро», искусственный , но сон.
– В нашем возрасте границы весьма расплывчаты , даже между искусственной и естественной женщиной - сально, про себя, подумал Степан Кузьмич и внутренне содрогнулся: « Какая чушь лезет в голову…Тут одной ногой в могиле, можно сказать, м-да , глупо пошутить мы всегда могли. Слава Богу, что хватало мозгов не выносить подобные «пошутилки « наружу, словесно, а друзья-товарищи –коллеги не стеснялись никогда. В неформальной обстановке даже считалось нормой. Тьфу…гадость какая…»

Врачей Степан Кузьмич тщательно избегал , он их недолюбливал и боялся. Страусиная позиция не отличалась мудростью, но давала мнительной психике иллюзию богатырского здоровья , позволяла свысока глядеть на « нытиков» и «болезных» . Пример для подчиненных – ни дня на беллютне .
Такая вот «…крепость духа, грация и пластика « давалась в последние годы нелегко: унизительными вылазками в близлежащую аптеку : « Девушка, мне б что-нибудь от давления. А снотворное есть? Только по рецепту? Жаль…тогда что-нибудь успокаивающее, да «Персен» подойдет.»
В санаторий, оказывается , без медицинской справки не брали. Благо , что старинный приятель ,Борька Липкин, взяв за руку , как пацаненка, водил по своему диагностическому центру: «Девочки , привел к вам пациента…Нет-нет не срочно, а очень срочно. Конечно ,по полной программе! Сдаю на руки , когда освободитесь , звякните мне в кабинет, пойдем к кардиологу.»
Деловито-хмурое бормотание докторессы , проводящей ультра-звуковое обследование , холодом проникало прямо в нутро::
- Камешки в правой почке…пять миллиметров…киста левой…изменения поджелудочной… А вот!Границы селезенки…увеличена на сто процентов… Мы вам направление на расширенный анализ крови выпишем? Хорошо? «

- Степа, анализы так себе…- Борька прокашлялся и спрятал глаза в компьютерную распечатку,- надо , одним словом, в эту…одним словом , надо сделать еще кой –какие исследования, Степа…
-Борис, не юли, сколько мы уже знакомы? Худо –бедно четверть века, что все так плохо?
- Ну « пока дышу –надеюсь!» слыхал такое выражение? Степа , в онкологию надо…биопсия и все-такое. Стоп! Друг! Плохие анализы – еще не окончательный вердикт, может и нет ничего! На начальных стадиях процент излечения…
- Спасибо, Борь…я все понял, биопсия так биопсия…не мальчик уже, все понимаю. Варьке только –молчок, договорились? Я пошел!
Степа, у меня там однокурсник…- донеслось уже в спину вышедшему из кабинета Степану Кузьмичу.
Новость ошарашила. Такая простроенная, такая размеренная и планируемая до мелочей жизнь катилась в тартарары . Хаотично замелькало в мозгу : « А как же Варька? Как она без меня? Дети , конечно , взрослые…но им самим помогать надо…И денег за жизнь не скопил, нечего оставить после себя. Да …беда-беда-беда-беда…жемчужных ванн захотелось! Блин, жил бы себе спокойно еще год , или два, санаторщик хренов!

- А вот, товарищи, обратите внимание, а? Морда какая ! А?!- Иди ко мне , блохастый, поглажу-поглажу…
Степан Кузьмич ,прижавшись жарким пузом к холодному полу, пополз навстречу хозяину, вперед, к манящим добрым рукам.
Сильный пинок прямо в бок был неожиданным. Не столько от боли , сколько от страха, Степан Кузьмич взвигнул…и проснулся.

Ночное повизгиванье чайника наводило тоску. Замерший , как хищник перед прыжком, ночной мир, враждебный по сути своей, давил гнетущими эмоциями. Какой уж тут сон!
-Господи! Как не хочется умирать! Ну еще хотя бы с десяток годков…внучков бы понянчить, видать – не судьба, не складывается. Богу бы помолиться, но нету того надрыва, той душевной силы, которая материализовала бы молитву, совершила бы Чудо. Как тогда, в поезде:
- Убили…УБИЛИ! - раздирающий мозг крик тещи , болтающееся на руках побледневшее разом тельце трехлетней Леськи, теперь закрытые, такие огромные, такие голубые глаза дочки, поскребыша Степана и Варьки.
Безусловное сокровище, несущее свою детскую радость мира всем без разбору, расплавившее черствое чиновничье сердце Степана Кузьмича в своих родных ладошках. И вот – белая, неживая…
О развлечении хохляндской шпаны знали все . С завидным постоянством и классовой ненавистью бросали эти малолетние подонки камни в окна проезжающих поездов. Сколько народу пострадало от таких вот развлечений? Не меньше , наверно , чем в каком –нибудь локальном конфликте.
И вот, вышедшая «подышать ребенка» теща вносит в купе безжизненное тельце.
Степан Кузьмич понял что не переживет этой потери. Горе хлопнуло по затылку , как сработавшая огромная мышеловка. Со звериным стоном вскочив с верхней полки метнулся он наружу, к стоп-крану, смутно осознавая, что не поможет в этой Беде ни один в мире стоп-кран…
Истово , на пределе захлестывающих эмоций ,исторг он тогда из насквозь атеистического мозга :
- Господи! Я этого не переживу! Верни мне Леську, мою радость, мое счастье, частичку мою. ЗА ЧТО, ГОСПОДИ ?!»

Хлоп-хлоп, поморгала длиннющими ресницами малышка. Зашлись в слезах облегчения бабы. Сел, обхватив обессиленными руками тяжелую голову, Степан Кузьмич, пряча брызнувшие из глаз струйки, понимая , что вот оно- ЧУДО, произошло…Что все дальнейшие объяснения , типа «…надо же! Прямо в голову! Наверно сливу бросили, или что-то мягкое» не поколеблят его прозрения: БОГ ЕСТЬ!
После той поездки виски Степана Кузьмича приобрели породистый стальной блеск: за все приходится платить. Седые виски- смешная цена за жизнь дочки.

-Эх, и сейчас бы …только , за себя так просить не будешь: нету искренности , а самое главное, -желания. Умом понятно, что пожил уже, навидался, нахлебался « по самое нехочу» и хорошего и плохого. Может рачок этот и есть наказание за неправедные поступки?
Всегда ли поступал по совести? Сколько раз ломал себя , понимая , что» не по-божески», что ТАК нельзя. Одно оправдание было : « так все поступают…» Поступают –то все, а отвечать тебе ,Степушка, за себя приходится. Это ли не ад на земле: знать, что еще полгода-год и превратишься из могучего властного мужика в высохшую падаль, втягивающую выступившими в одночасье ребрами такой вязкий и недоступный воздух.
Как Иванов. Сергей Данилыч, кажется?
Вечно бегущий, суетливый даже, букинист и библиофил до мозга костей, педант и скряга , каких поискать, двухметровый спортсмен. Виделись с ним редко , от случая к случаю, встречаясь в городе перебрасывались дежурными фразами : « Как дела? Что нового? Ну ,пока.»
Как всегда, неожиданно, столкнувшись возле «Букиниста» ,чуть не разминулись. И если бы высохшая двухметровая тень цепко не схватилась за рукав, кто знает, может и не заметил бы Степан Кузьмич исчезновения еще одного городского сумасшедшего. Не увидел бы своими глазами отчаяния цепляющегося за жизнь, обезумевшего от боли человека. Не понял бы чего-то важного для себя. Судьба? Наверное.
- Кузьмич, ты бы зашел ко мне!
- А! Извини дорогой, не узнал тебя. Что нового? Ты похудел…
- Знаю. Зайди ко мне. Библиотеку продаю. Тебе будет интересно. Жалко, что может попасть не в те руки. Лучше-тебе. Много чего есть. Недорого…- торопливые пальцы уже черкали на вырванном блокнотном листе адрес и телефон- Только обязательно! Я буду ждать.
Библиотека Иванова была легендой городских библиофилов. Ей он посвещал все свое холостяцкое время, поговаривали, что брак не сложился все из-за той же пагубной страсти коллекционирования. За какой-нибудь пыльный раритет Иванов мог отдать многое: выпрашивать нудно месяцами, предлагать несколько своих скудных учительских зарплат, мог и украсть- страсть поглощала его целиком, без остатка.
Уж скорее Иванов продал бы душу дьяволу, чем свою библиотеку. Предложение озадачило и испугало Кузьмича своей абсурдностью и фантастичностью. Быть допущенным в святая –святых считалось редкой удачей, похвастаться которой могли единицы. А тут…Невероятно.
Вечером того же дня Степан Кузьмич восторженно терся у стен, доверху заставленных фолиантами .

- Это двадцатые годы , даже Крученых есть, серебряный век – почти весь …нравились мне все эти футуристы-обериуты… Тут- инкунабул несколько и палеотипов…Ну ты в курсе, Кузьмич, проходными вариантами я не интересовался. Бери все. Отдаю за пятую часть реальной стоимости. Не возьмешь-пожалеешь, такое бывает раз в жизни.
- А сколько? – с замиранием спросил Степан Кузьмич, осознавая , что реально пятая часть стоимости этих уникумов чуть дешевле среднего вертолета или подводной лодки.

Сошлись на сумме , имевшей место быть от продажи опустевшего и бесхозного бабушкиного дома, тщательно оберегаемой Варей, « детям на квартиру» .
Иванов ,бережно пакуя свои сокровища, рассуждал вслух, практически игнорируя присутствие собеседника:
- Куда мне это все? На тот свет не унесешь, а бывшей жене и сыну помочь надо, парень толковый, в университет надо поступать. А мне уже ничего не надо, пожрать только- Иванов сглотнул набежавшую слюну, дернулся острый кадык.- Кузьмич, ты в Москву, часом, не едешь? Я только черную икру сейчас жрать могу, а консервированная мне не идет: организм отторгает, надо свежая, а к нам не завозят…подыхаю я, Кузьмич…

Через месяц позвонившая незнакомая женщина тихим голосом сказала по телефону :
- Нашла Ваш номер, вы , видимо, друг Сергея? Приезжайте сейчас, если хотите застать его живым…
Не приехать Степан Кузьмич не мог.
Намертво запечатлелось в памяти высохшее хрипящее тело . Открыв уже мутные белесые глаза , придя в сознание Иванов узнал его и скривив в полуулыбке синие губы выдавил:
Спа-сибо…а я …вот…пе-ре-хо..жу…

Страшно. Нехорошо будет как-то выматывать своим угасанием душу близким людям. Только не это. Они-то ни в чем не виноваты.
За невеселыми ночными думами чай совсем простыл. « Папина» кружка сиротливо стояла под электрическим кухонным пятном.
- Сам я- недопитый холодный чай, пора уже в канализацию…- подергал желваками Степан Кузьмич и решительно выплеснул кружку в мойку.