отважный адмирал Бен Боу : Дождь

Капли дождя рисовали на стекле автобуса причудливые узоры. Устремляясь вниз, они подбирали новых попутчиков, увеличивались в размерах, огибали препятствия пыльных островков и, то сливаясь в маленькие реки, то разделяясь на ручейки, исчезали за резинкой уплотнителя.

«Совсем как мы», - подумала Инга и обвела взглядом полупустой салон. Остановилась на соседке, сидевшей через проход от неё девчонке лет шестнадцати. Джинсы с подвёрнутыми штанинами, короткая синтетическая кофта под горло, из-под расстёгнутой молнии которой кокетливо выглядывал фиолетовый топ с надписью «Versache», вышитой голубоватым бисером на груди. Собранные в короткий хвостик волосы были заколоты ярко-желтой бабочкой. Девчонка сидела, обхватив себя одной рукой. Другой она комкала судорожно, до побелевших костяшек пальцев, маленький платок. Легонько вздрагивали плечи. Она поминутно подносила кончик платка к по-детски веснушчатому припухшему носу. Взгляд её был устремлён сквозь дождь и лес, сплошным зелёным пятном проплывающий за окном, куда-то вглубь себя. Водитель автобуса подобрал её около получаса назад. Она стояла под металлическим козырьком помятой, пустынной остановки. Не понятно, откуда здесь взялась остановка, вокруг не было ни единого признака, указывавшего на жильё, только уходящая в поле бесконечная просёлочная дорога. С ней была полная женщина в мужской болоньевой куртке и коротких резиновых сапогах. На голове у женщины был повязан платок, из-под которого выбивались на мокрый лоб седые волосы. Когда двери автобуса распахнулись, женщина, торопливо суетясь, помогла девчонке донести клетчатый синтетический баул. Глядя снизу вверх на стоящую на ступеньках автобуса девчонку, женщина наставляла:
- Простыня и полотенце в желтом пакете. Послезавтра дядя Сеня поедет в город, он тебя привезёт.
Женщина порывалась взмахнуть вслед уходящему автобусу рукой, но остановилась, прикрыв рот большой красной ладонью.

Девчонка поднялась со своего места и, придерживаясь за спинки кресел, направилась по проходу к водителю. Автобус остановился. Девчонка выбежала на улицу и бросилась в сторону леса. Не добежав нескольких шагов, остановилась, согнулась пополам. Откашлявшись и отплевавшись, девчонка медленно разогнулась и, покачиваясь, побрела к деревьям.

Воспользовавшись остановкой, несколько пассажиров, потягиваясь, вышли из автобуса. Инге вдруг нестерпимо захотелось курить. Не выходя на улицу, она стала на ступеньках в дверях и закурила. Посторонилась, пропуская мужчину в синем джинсовом костюме и нелепых белых кроссовках. Он, посмотрев на Ингу, набрал в грудь воздуха и хотел что-то сказать. Инга выстрелила в него презрительным взглядом и мужчина, стушевавшись и даже став как-то ниже, молча протиснулся в салон. Глубоко затянувшись, она вспомнила свой последний разговор с Игорем. Хотя, разговором это назвать сложно. Скорее это был его монолог. Она стояла у окна и курила, выпуская дым в сумрак ночного города. Он говорил, путано и сбивчиво, о том, что для его карьеры нужны крепкие тылы, ему нужна жена, заботящаяся о домашнем уюте, горячий ужин вечером и свежая рубашка утром. А не сложные отношения с эмансипированной журналисткой, не способной самостоятельно сварить кофе и пропадающей неделями, разъезжая по захолустным тьмутараканям. Дети, в конце концов. Игорь горячился. «Да, дети, почему ты смеёшься?». «Как раз утром, я уезжаю в очередное захолустье. Так что мы теряем время. Давай спать».

Жуткий крик вывел Ингу из состояния задумчивости. Послышавшийся в нём какой-то животный ужас, от которого холодела спина, заставил Ингу сорваться с места. Миновав редкий кустарник, росший вдоль леса, она увидела девчонку, стоявшую, прислонившись спиной к дереву и беззвучно хватавшую ртом воздух. Инга проследила за её взглядом. На нижнем суку молодого дубка, росшего неподалёку, висел тёмный продолговатый предмет. Инга присмотрелась. Сердце гулко ударило в груди и, казалось, замерло на миг. Перехватило дыхание. Ребёнок лет пяти, с нечеловеческой силой вцепившись окровавленными пальцами в кору дерева, отчаянно пытался вскарабкаться на сук. Шея мальчика была обмотана бельевой верёвкой. Инга почувствовала толчок в плечо и пошатнулась. Мелькнула синяя джинсовая куртка. Инга бросилась помогать мужчине. Он держал мальчика, пока Инга распутывала верёвочную петлю.

Мальчика уложили прямо в проходе, постелив какие-то куртки, тряпки из поклажи пассажиров. Водитель передал Инге аптечку и бутылку с водой и сел за руль. Инга, смочив полотенце, протирала лицо и губы мальчика, безумный взгляд которого становился всё осмысленнее. Он смотрел в лицо Инге и даже силился что-то сказать, но из горла его вырывался лишь хрип, переходящий в кашель. Она успокоила мальчика и поправила подложенную ему под голову сумку.

Автобус притормозил и остановился. Инга обернулась. На обочине дороги голосовала вымокшая до нитки девушка лет двадцати с небольшим.
- До города не подбросите? – спросила она, заглянув через распахнувшуюся дверь.
- Давай, давай, живее запрыгивай! – крикнул водитель и, закрывая дверь, нажал на газ.
Девушка вошла в салон, огляделась и замерла. Мальчик смотрел на неё, силясь приподняться. На глаза его навернулись крупные слёзы. Сделав усилие, мальчик хрипло произнёс:
- Ты сказала, что мне не будет больно, мама.

Дорога стрелой улетала в темнеющий горизонт. Дождь усиливался. Капли гулко барабанили по крыше автобуса и, разбиваясь на множество мелких осколков, рисовали на стёклах причудливые узоры. Устремляясь вниз, они подбирали новых попутчиков, увеличивались в размерах, огибали препятствия и, то сливаясь в маленькие реки, то разделяясь на ручейки, исчезали за резинкой уплотнителя, сменяясь новыми и новыми каплями…