Коtt : СерГей

Все по старому: пиво, портвейн «777», иногда водка сомнительного качества. Пьяный
треп о смысле жизни, или оглушающий спор, например, о загадочном исчезновении колонии Роанон, жесткий мордобой, с последующими за ним слезливыми раскаяниями и жаркими объятьями. Жестоко – фальшивое пение, раскалывающее городскую тишь и пугающее сонных милиционеров…

Время позднее - почти 2 часа ночи. Промозглый ноябрьский холод. Два ящика пива, два батла водки. Пойти некуда совсем. Устраиваешься вздремнуть на бетонный парапет. Со мной двое однокурсников - собутыльников Витек да Игорь.

Когда я и мои преданные друзья по бутылке допили второй ящик, к нам приблизился человек с метлой . Он был среднего роста, худощав, небрит, с глуповатой улыбой и младенческим выражением лица. На вид так эдак под тридцон.
От него мы и узнали, что устроили ночной пикник прямо у дверей собственного университета, Хотя до этого наивно полагали, что находимся на стадионе «Динамо». На часах – половина пятого a.m.. и ночной (или уже утренний?) гость здесь за тем, чтобы убрать с площадки университета мусор и последствия нашей гулянки, а именно: блевотину и разбитые пивные бутылки.
Состояние было отвратное: вдобавок к тяжелейшему похмелью еще и дикий холод. Сергей (так его звали) завершил свою работу.
Нужно было что-то делать иначе все, труба. (Холодно ведь, ядрен качель!).И мы попросили его приютить трех «измученных нарзаном» чуваков. Он с радостью согласился и распорядился идти за ним. Съежившись от осеннего холода, мы поплелись за своим спасителем. Наверное в этот момент мы были похожи на угрюмых уголовников, идущих под бдительным конвоем милиции.

Через 10 минут мы уже сидели в протопленном подвале жилого дома. Там было довольно уютно. Стоял ветхий диванчик, стол, кресло, стул, а также имелся электрический чайник. Чай пить мы отказались, но послали за сорокаградусной, чтоб согреться и собраться с силами. Через минуту вернулся Витек. И снова все понеслось реверсом: треп, спор, мордобой, раскаяния, объятия, песни-пляски.
В конечном итоге один из моих собратьев, вырубился на хилом диванчике. Втроем мы вели скучную беседу о: зрплатахдолгахалкоголепохмельементахгопникахалкашахбомжахпрезидентеитдитп

Снова послали гонца, потом опять. Затем состоялась тотальное извержение однородной массы, именуемой в народе блевней. Далее описывать происходящее я не берусь. Все получилось словно испорченная фото пленка. Единственное что я могу вычленить из своей раненной памяти, так это потрепанный диван, на который меня водрузили. Помнится своей харей, я уперся в ноги Игорю. Его дырявые носки тошнотворно пованивали. Витек, уронив голову на грудь, задремал на стуле.

Оклемался я около часа дня. Опорожнил литровую бутылку воды и вновь дал волю желудку. Остатки пищи вперемешку с алкоголем и желчью украсили мою одежду. Сергей заваривал чай и пиздел всякую хуйню. Игорь (в этот момент он был похож на Мефистофеля) силился подняться с дивана. Но при очередной неудачной попытке, разрывался отборным матом.

- Здрасьте, Новый год! – говорил он, – че за хуйня? Я великий и ужасный, и неопохмеленный, ёпт! Дааа, в пизду на х..… о-о-о-о-о-й…Кстати, у нас бухла больше нет? Нет… дааа! Его у нас нет, скажу я вам по секрету. И денег у нас тоже нет, скажу я вам, друзья мои, уже без секрета. Эх бля…, - Игорь пытался привстать, но, обессилев, плюхался на диван, - башка моя, е – мое, че ж так херово - то, а!? На хуя вы меня споили!? Дайте сигарету что ли…

Витя, пересчитав последние деньги, отправился в ларек за компотом из хмеля и солода. А мы тем временем лениво растянулись на диване и словно выброшенные на берег рыбы, хватали губами воздух.
До прихода Витька, ни один из нас был не в состоянии произнести и слова. Но, к счастью, он не заставил долго себя ждать и прибыл через десять минут. В руках - классический набор: пиво, водка «Женщины России»
Мы принялись за дело.
По мере поступления живительной влаги в кровь, мы выходили из утреннего ступора, завязалась беседа. Вскоре она перешла в жаркую дискуссию, на животрепещущую тему о том кто, когда, с кем и в каких количествах поглощал горькую. Втроем мы прямо-таки упивались разговором. Складывалось впечатление, что каждый из нас пытался выплеснуть из себя информацию, накопившуюся за долгие годы нашей нелегкой житухи. Во время нашей беседы дворник сидел на стуле и безмолвствовал.

Когда пиво было хладнокровно убито, Сергей разговорился на тему безжалостного порабощения начальством их, простых санитаров города. Но в процессе разговора неоднократно прерывался, томно скользил взглядом по нашим опухшим лицам, и… посылал в наш адрес (вот блядь!) комплименты. Отметил, что мы ему очень симпатичны, и видите ли, он получает неописуемое наслаждение от общения с нами – «Воинами Света»!

«Ни струя себе, фонтан»- подумал я.

Как говорил управдом Бунша – Корецкий, «меня терзают смутные подозрения…» Так вот, и меня уже давно терзали смутные подозрения относительно цвета нашего ночного спасителя. Поделившись ими с бдительными сотоварищами, я получил ответ типа: «да ладно, все заебок, это нормальный чел. и т.п.» Я махнул на все рукой, налил водочки и, как говаривал Венька Ерофеев, немедленно выпил.
Выпил Витя, выпил Игорь, выпил и Сергей.

Тем временем, Серега еще более разгорячился, что и непоколебимые друзья по спирту пришли в легкое замешательство (а чтобы по-настоящему поразить, или хотя бы удивить моих приятелей, нужно минимум, запустить ядерную бомбу на соседнее государство). Наш любвеобильный друг, судя по всему, перешел к плану «Б» а именно: если кто ни будь отлучался по нужде, СерГей будто бы невзначай и с эдакой гусарской усмешкой дотрагивался до (ну пусть будет) руки, затем искренне просил прощения и как провинившийся школьник, или подобно идущей по улице стеснительной девушке, печально опускал глаза в пол. И его осторожность была понятна, ведь будь он чуточку наглее, запросто бы получил сапогом в лицо.
Но, выпив еще с децел, он чуть прихуел, да и сказал загашенному Игорьку:

- Пошли, я у тебя отсосу.

Игорь медленно поднялся с дивана, широко размахнулся и вьебал наглецу по харе.
Тот опрокинулся и по- бабьи захныкал. Из носа хлынула кровища.
- Педераст чертов,- злобно резюмировал Игорь.
- Не бейте меня, пожалуйста, не бейте,- плакал дворник, катаясь по полу.
Мне стало его по-человечески жалко. Смотреть как отпизженный мужик словно уж извивается на полу и в голос рыдает, зрелище не из приятных.

- Вставай давай! Хватит ныть!- я протянул ему руку и помог сесть на кресло.
- Вставай, вставай, сейчас еще получишь!- прорычал Игорь, но почему- то плюхнулся на диван.
Я махнул стопку, закурил сигаргэ и опустился рядом с Игорем:
- Ну рассказывай, как докатился до жизни такой.

Сергей воспитывался в Детском доме. ( Даже не знаю, как лучше выразиться, воспитывался или отбывал наказание за грехи, неведанные никому).

Нам, выросшим с мамой и папой нельзя понять все горе и страдания детей, лишенных семьи и дома. Ежедневно мы сталкиваемся с грязными, обдолбанными «моментом» детьми, и брезгливо отводим взгляд либо посылаем их на три клавиши, если слышим совсем еще юный, просящий на хлебушек, голос. Никого ни волнует, что в России 2 миллиона беспризорников, и это не лишние люди, это будущее, наше будущее, будущее России – Матушки.
Но я отвлекся. Хватит поебистики…

Родители бесследно исчезли, оставив малолетнего Сережу на попечение государству. Но была тетка, которой, откровенно говоря, было насрать, где и как
живет ее «горячо любимый» племянник.
В Детском доме слабохарактерному Сергею часто приходилось получать пизды от старших мальчишек. С малых лет его заставляли курить, бухать, пыжать бензин или «момент». Если отказывался – безбожно ебошили. Сергея часто посылали на улицу – заработать «бабла», потом деньги, естессно, отбирались все теми же пацанами. Воспитатели, конечно же, знали, что твориться в стенах Детского дома, но смотрели на все сквозь пальцы. До полусмерти избивали тех, кто отважился жаловаться воспитателям. Поэтому тем, кто по младше ничего не оставалось, как стиснуть зубы и терпеть каждодневные побои и издевательства со стороны старших. Случалось, что Детскому дому щедрые дядьки с толстыми кошельками оказывали спонсорскую помощь: дарили аудио – видео технику, подержанные телевизоры, игрушки, одежду…. Но в этот же день вся техника и одежда оказывалась на рынке, а на вырученные деньги, детишки приобретали водку, сигареты и клей «Момент». Конечно, в этом злосчастном месте были и талантливые дети, которые, пройдя все девять кругов ада, становились музыкантами, писателями, врачами.… Но в большинстве случаев выходцы из этих мест, не находят себе места в обществе и идут по криминальной стезе, либо становятся моральными инвалидами.
Как и в тюремной среде, в Детском доме существовала своя лестница иерархии.
Были паханы, смотрящие, петухи и т. д. Причем последним мог стать любой совершивший, по их понятиям, аморальный поступок (например, заложить, кого ни будь из товарищей и ли любую другую хуйню). Слабых, не дававших отпор детей, уничтожали.

Как – то ночью его затолкали в кладовую пятеро 17- летних мудил, и по очереди отшкварили.
Это продолжалось на протяжении многих месяцев. И не мог он пожаловаться воспитателям, понимая, что это не только бесполезно, но еще и опасно. Первое время Сергей пытался дать отпор ублюдкам, но что он мог предпринять против пятерых? Ему ничего не оставалось делать, как терпеть и сквозь стиснутые зубы проклинать всех и вся. Вскоре он сломался. А точнее привык.
Сейчас ему 34 года, работает дворником за нищенскую зарплату, живет в подвале жилого дома, оборудованный под складское помещение, где хранятся ведра, веники и другие коммунальные аксессуары.

P. S.
Немного протрезвившись, мы выползли на улицу.
- Вот попали, а?! Мог ведь и отодрать пока мы спали, - сплюнул Игорь и сквозь зубы процедил,- пидрила!
-Завали!- огрызнулся я.
Витек заглянул в общагу и стрельнул еще пятихатку. День стоял солнечный, кто-то спешили на работу, учащиеся - в школы или институты, и только мы – «Воины Света», держали путь к киоскам. Мы молча брели вдоль по улице, бесцеремонно расталкивая прохожих. Чувствую, что домой вернусь нескоро. Как же мне все это надоело…