отважный адмирал Бен Боу : Песок

Зной раскалённого дня отступал под натиском лёгкого вечернего бриза цвета индиго, принесшего с собой долгожданную свежесть и резкий йодистый запах цветущих водорослей. Веранда небольшого прибрежного бара стала постепенно заполняться размякшими и подтаявшими от жары людьми в лёгких и пёстрых одеждах. Негромкий джаз, лившийся из музыкального автомата, утонул в их голосах и нарастающем шуме ожившего океана. Писатель задумчиво поболтал лёд в своём бокале, пригубил, поставил его на стол и, склонив чуть тронутую благородной патиной седины голову, посмотрел на своего собеседника. Это был маленький человек в сильно помятом костюме, рано начавший полнеть и лысеть. Острый нос, осёдланный круглой оправой очков, в совокупности с прочими тонкими чертами лица придавали ему сходство с учёным дроздом. На фоне немолодого, загорелого Писателя, подтянутая фигура и осанка которого выдавали в нём любителя тенниса, а мягкая сдержанность движений – утончённый аристократизм, он выглядел каким-то бледным пятном, комочком неиспользованной глины рядом с шедевром в мастерской гениального скульптора.

Агент дочитал последнюю страницу и, перевернув, положил её поверх внушительной стопки листов по левую руку от себя на столе. Откинувшись на стуле и, порывистым движением протирая линзы несвежим платком, пару раз открыл рот, чтобы что-то сказать, но оба раза закрыл, так и не произнеся ни звука. Снова нацепил очки и внимательно посмотрел на Писателя:
- Боже мой… Бо-же мой! Вы знаете – вы мастер! Это шедевр. Это будет настоящий бестселлер! По тем фрагментам, что я отсылал Редактору, можно было предположить нечто грандиозное, но это… После издания этого, ваша слава затмит любую «Пропасть» безумца или «Праздник» старого кубинского алкоголика! Вы – Диккенс современности!

Писатель слегка усмехнулся и перевел взгляд на океан. Агент, отчаянно жестикулируя, продолжал сумбурно говорил ещё что-то, но Писатель уже не слушал. Внимание его привлекла фигура, невесомой походкой, будто парившая вдоль береговой линии.

Тонкой рукой Она поправляла непослушные густые волосы, в которых резвился тёплый ветер. В другой руке Она несла пробковые туфли и могучие океанические волны, смиренно припадая к её загорелым ногам, нежными седыми барашками ласково целовали её босые щиколотки. Темнота, словно шлейф её лёгкого платья, окутывала сумраком бухту за её спиной. Она села за плетёный столик в углу веранды, оказавшийся на удивление свободным в тесном шумном баре и сделала знак официанту. Через мгновение перед ней появились «Дайкири» в широком бокале и блюдечко с тонким ломтиком грейпфрута.

Сквозь плотное марево, окутавшее сознание Писателя, до него донеслись слова Агента:
- Когда я смогу забрать чистовой вариант?
Писатель непонимающим взглядом посмотрел на Агента:
- Простите, что?
- Ваша книга... Мне необходимо связаться с Редактором…
- Ах, да, конечно, - Писатель, словно стряхнув оцепенение, собрал стопку листов, лежащую на столе в папку. – Он готов. Он в моём бунгало.
- Хорошо. Я зайду к вам завтра в десять. К этому моменту, я думаю, мы достигнем предварительной договорённости с редакцией. – Агент поднялся и протянул руку. Писатель тоже встал со своего места. Пожимая мягкую влажную ладонь Агента, он силился вспомнить, где он мог видеть её лицо, казавшееся ему таким знакомым. Распрощавшись с Агентом и взяв со стола свой бокал, Писатель решительно направился к её столику:
- Вы позволите?
Она подняла на него взгляд бездонных изумрудных глаз, окаймлённых густыми чёрными ресницами. В её левом зрачке он заметил две маленькие рыжеватые точки. В этот момент он поймал себя на удивительной мысли, что Она словно похожа на всех женщин, которых он когда-либо знал и, в то же время, не похожа ни на одну из них. Слегка улыбнувшись уголками ярких полноватых губ, Она кивнула, поправила сбившиеся волосы и снова взглянула на Писателя зелёными брызгами. Окружающий мир перестал существовать для Писателя. Он словно сузился до размеров двух маленьких рыжеватых островков в изумрудном океане её левого зрачка. Они брели рядом вдоль берега, оставляя за спиной шумные огни ресторана. Нагревшийся за день песок отдавал благодарное тепло их босым ногам. Писатель много и оживлённо говорил. Он рассказывал о себе, своей жизни, пересказывал главы из своего романа. Говорил о том пути, трудном и извилистом, полном поражений и потерь, который он проделал, подойдя к венцу своего творчества. Что теперь слава и успех, который пророчат его роману, прочно закрепят его на пьедестале, в ряду самых великих писателей современности. Она не произносила ни слова. Её не было даже видно в наступившей темноте, но Писатель всеми клеточками своего тела ощущал её присутствие, её внимание, взгляд её глаз. Вдруг он осёкся на полуслове и остановился, пристально глядя на яркую лунную дорожку, словно раздвинувшую темноту непокорного океана. Будто в забытьи, он прошептал, обращаясь к мягкому лунному свету:
- К чему всё это? Кого я пытаюсь обмануть? Зачем? К чему вся слава мира, если она, я теперь знаю наверное, не принесёт мне и минуты счастья и покоя! Как глупо и пусто я растратил жизнь, ради чего? Я писал дрянные романы в угоду публике. Ради бриллиантового дыма, я поступился главным, разменяв и распродав свой талант по крупицам. Теперь, когда я написал действительно то, о чём хотел, что должен был написать уже давно, для чего я пришел на этот свет, я опустошен. Слишком поздно. Писать о чувствах людей, сам не испытав их на себе ни разу в жизни, пропустив их через себя, словно песок сквозь пальцы! Вот она цена славы и богатства, за которые я продал душу. Одиночество и пустота. Я писал об этом много раз, а теперь сам ощутил на себе. Как смешно.

Она подошла к нему вплотную, загородив собой горизонт. Удивительно, но в кромешной тьме, Писателю показалось, что он видит её глаза и различает даже рыжеватые точки в её левом зрачке.
- Мне кажется, что за один миг настоящего чувства, я готов отдать всё, что у меня есть и будет, - прошептал Писатель одними губами. Тонкими тёплыми пальцами Она провела по его щеке, слегка коснувшись волос.

В одиннадцатом часу утра, Агент подъехал к бунгало Писателя. Песок жалобно заскрипел под колёсами тяжелого автомобиля. Поднявшись на веранду, Агент постучал в дверь. От первого же несильного удара, дверь приоткрылась. Помешкав мгновение, Агент заглянул внутрь. Гостиная была сумрачна и пустынна.
- Гхм! – Агент кашлянул и сказал громко. – К вам можно?
Не получив ответа, он прошел внутрь. Потоптавшись в гостиной и громко кашлянув еще пару раз, Агент толкнул дверь комнаты. Писатель сидел в кресле за своим рабочим столом лицом к открытому окну. Свежий ветерок трепал свободные рукава его рубашки. Перед ним лежала аккуратная стопка бумаги. Писатель был неподвижен.
- Доброе утро! – бодро сказал Агент и подошел к столу. – У меня отличнейшие новости!
Он осёкся на полуслове. Проследив за взглядом остекленевших глаз Писателя, Агент увидел лёгкие небольшие следы босых ног, уходящие вдоль прибрежной косы в сторону океана. Внезапный порыв ветра сорвал со стола белоснежные листы и закружил их по комнате. Агент бросился захлопывать дверь, но было поздно. Подхватив метущиеся по комнате листы, словно седые листья умирающего осеннего дерева, ветер вырвался из тесноты комнаты на свободу и унёс их в простор вечного океана. Начинался отлив.