Лиля Шпик : УК и сиськи

У Люси Хрущ в мае был день рождения. Люся Телец и вообще девушка в теле. В том самом, что нравится мужчинам – ничего лишнего, да и личного… Отмечала она его не в ресторане, а у себя на съёмной квартире. Я сначала подумала: «Вот, как всегда, бабок жалко, лимите жадной…».
Однако стол был накрыт такой, что любой ресторан средней руки просто отдыхал, не говоря уже о «Корчме», всё более теряющей не то что украинский, а какой бы то ни было национальный колорит. Хозяйская рука Хрущ была приложена к весьма качественным продуктам, купленным явно не в «Пятёрочке» и не «Ашане»: свежая рыба-сом, фаршированный гусь, приготовленная, а не просто горячего копчения севрюга, холодец, пышущие корочкой пирожки и закуски, закуски, закуски… Короче, я взяла свои несправедливые мысли обратно.
На душе стало радостно от этого кулинарного зрелища. Да и вся наша тёплая компашка оказалась в сборе, чего уже не случалось достаточно длительное время. Мы преподнесли Люське полезные в личной жизни подарки. Лера вручила огромный набор разной косметики. Я подарила Хрущ кофеварку, а Ляля вручила дорогое бельё из «Дикой Орхидеи» розовых и бирюзовых расцветок. Помню, даже один из лифчиков был в виде push-up. Прозрачненький такой, сама бы носила. Люська его тут же примерила на зависть всем нам. Формат вечерины это позволял – девичник, в общем.
Еда была такая вкусная, горилка такая терпкая, солнышко ещё светило в окошки – никакого гламура не надобно. И пересуды пошли под стать – про первую любовь. Ну, или хотя бы про влечение, пьяненькие мы уже были и добрые. Люся не стесняясь рассказывала про свои отнюдь не монашеские подростковые годы, заслуженно пользуясь правами именинницы. Глаза её светились неподдельной восторгом. Мальчики Михаси и Олеси не нагружались эпитетами типа вменяемый или состоятельный, а всё больше характеризовались милыми кудряшками и симпатичными письками.
Вдруг Палкина расплакалась. «Ты что, что ты?», - затароторили мы на все лады. Но Лера не унималась:
- А я в пятнадцать лет втюрилась по самые уши в одного дядечку… У-у-у…
- Поди в какого-нибудь папика? Да брось ты, - попыталась я её утешить.
- Какого папика?!? Ну да, лет тридцать ему тогда было, но никакой он не папик… Просто молодой мужчина. Сын маминой родственницы. Приходил к нам иногда на всякие семейные мероприятия. Заграницу часто ездил, химию хорошо знал. А я собиралась в медицинский поступать, и мамка моя попросила его мне немножко в этом предмете помочь. Через некоторое время мне захотелось, чтобы он мне помог, но уже совсем в другом деле. Весёлый он был и умный. В кино ходили. Он меня даже пару раз на дискотеки сопровождал – по просьбе старших, вроде малолетку неопытную, хм... Я знала, что он меня не любил, но присунуть мне был не прочь. Да я бы и рада была. Конечно, намекнула я ему, но ничего из этого не вышло, потому как застремался он в силу моего возраста… Ну, и пришлось переключиться на придурочных сверстников. Теперь вот, тоже те же придурки, - только постарше и с пивными пузами, духи всё дарят, да по кабакам водят. А от того химика мне ничего такого не нужно было – нравился он мне и всё… На хрена, блять, все эти статьи уголовные, когда у девок уже сиськи из маек выпрыгивают?
- Жалеешь, что не вышло…? – начала Ляля и внезапно осеклась.
Лера ничего не ответила. Только отвернулась в сторонку, взяла стопку горилки и залпом опорожнила её до самого донышка. Мне вдруг вспомнилась песня «Утомленное солнце», которую я впервые услышала в почти одноимённом фильме Никиты Михалкова:
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась, что нет любви.
Мне немного взгрустнулось без тоски, без печали.
В этот час прозвучали слова твои.

Расстаемся, я не в силах злиться,
Виноваты в этом ты и я.

Утомленное солнце нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась, что нет любви».

Потом, пьяная, засыпая на диване в хате у гостеприимной дывчины, я почему-то задумалась о причинах женского алкоголизма…