ай эм : Птица счастья

Разбитая орами начальства, звонком подруги, сообщившей, что мой благоверный сидит в кафе с умопомрачительной блондинкой и случайным столкновением с 10-летним сыном, который юркнул при виде меня в подворотню, пряча свою первую сигарету, я устало поднималась по деревяной лестнице подъезда. Добравшись до своей площадки, я удивленно раскрыла рот. На верхней ступеньке сидело совершенно невообразимое существо, похожее на птенца костлявого птеро-дактеля с настороженным, вполне человеческим, лицом. Оно взирало на меня холодно и с настороженностью.
«Чего уставилась?», недружелюбно брякнуло существо.
«Ээээ…», ну а что Вы бы смогли произнести в такой ситуации?
«Ктулху фхтагн!», неожиданно выругалось существо, демонстративно закатывая глаза.
«Ты…Вы кто?», только и смогла выдавить я из себя.
«Ууу…», разочарованно протянуло существо: «Как все запущено». Потом снова пристально уставилось на меня: «Чего, совсем не доходит, что ли? Вот, блять, мне повезло!»
«Хватит тут корчить из себя черт те что!», к этому моменту я чувствовала себя совершенной идиоткой и меня это стало доставать: «Что Вы такое? И чего Вам тут нужно?!»
«Дура! Я – птица счастья!»
«Чего?!»
«А чего ты хотела? Милую колибри цвета ультрамарин? Ну да, я – слегка неказиста. Думаешь, я сама рада такому обличью?»
Костлявые крылья, покрытые жидким слоем черно-белых перышек, черное волосатое тельце, в крошках или перхоти. Вместо лап – человеческие руки, на ногтях кое-где – облезший лак, под ногтями грязь. Птица счастья, разочарованно присвистнув, щелкнула языком и стала коситься на черного жучка, выползшего из щели верхней ступеньки.
«Ну, давай, переваривай, а я пока перекушу», и с этими словами исторгла из своего рта длинную липкую ленту языка. Совсем как у жабы или хамелеона. Только двигался язык медленнее, я отчетливо видела, как присоска смачно пришлепнула жучка и вернулась обратно в рот. Меня чуть не стошнило. Птица счастья, меланхолично пережевывая добычу, свысока смотрела на меня как на полнейшую идиотку.
«А… а что мне теперь делать?»
«Ловить меня, дура! Все гоняются за птицей счастья, разве нет? Счастья хошь?»
Я слегка помялась: «Уже сомневаюсь»
Птица нисколько не обиделась. Она сунула грязный ноготь себе в зубы и стала тщательно выковыривать из белоснежных, безукоризненных зубов то, что там застряло.
«Да что же вы, люди, все такие тупоголвые?», воззрилась она на меня устало: «Нахрена вам вообще, счастье? Так ведь? Так что же вы его постоянно призываете, мать вашу за ногу?!». Птица злилась все больше и больше. «Да лучше бы я жила на какой-нибудь другой планете, а еще лучше в другой галактике, чем прозябать тут, среди неблагодарных тварей, которые сами не знают чего хотят!!! Ты!!! Ты сама только что скулила, что не везет, что несчастна, а теперь, увидев, что я, видите ли, не образец эстетического, йоптваюмать, наслаждения, сразу передумала быть счастливой?! Какая тебе разница, как я выгляжу, если я могу дать тебе то, о чем ты мечтаешь?!»
«Ну знаешь!», я тоже начала злиться: «Хороша птичка, ничего не скажешь! Чего ты ожидала от нас, тупоголовых?! Сама подумай, своими куриными мозгами, если они у тебя есть! Счастье для нас – это нечто прекрасное, а ты – вшивый урод. Кто же захочет такого счастья?! Какой здравомыслящий человек будет бегать за ничтожным куском говна с перьями?! Что он может ожидать от такого создания, когда заполучит его вдруг в руки?!»
Птица как-то обмякла и нахохлилась: «А что я виновата, что ли? Сама ведь предпочтешь, небось, цветочки, которые на навозе выросли, а не колючий кактус, торчащий в белоснежных песках пустыни»
Я устало опустилась на ступени. Ну и ситуация! Только этого мне не хватало! Ну да. Я хочу счастья. Я покосилась на птицу, и меня передернуло от мысли, что эти мерзкие ручки прикоснутся ко мне. А эта грязная волосатая тушка? Скрывая отвращение, я поспешила отвернуться. Птица тоже погрустнела и, примолкнув, безнадежно глядела куда-то вдаль, потеряв ко мне всякий интерес. Мы молчали каждый о своем. Воздух тяжелел и наполнялся сожалением о несбывающемся чуде. Это «несбывание» ощущалось почти физически. Я упускала возможность из рук вот так просто, посылала свой, возможно единственный шанс, к черту. Сожалела и упускала. Без попытки исправить все в уходящие доли секунды.
«Может еще не время?», неумело утешала я себя. Мне стало жаль птицу, и я повернулась, чтобы хоть как-то утешить это жуткое создание. Но на лестнице никого не было. В воздухе только слегка зиждились комплекс неполноценности вперемешку с виноватым сожалением. В ту же секунду их развеяло порывом ветра, и больше ничего не осталось. Даже перышка.