Петя Шнякин : И я решу твои проблемы. Часть 8.

Антоша гнал свой джип на север. Обгонял виляющие фуры, объезжал пробоины на асфальте, мигал встречным, предупреждая о ментах…

- Никого не жалко, никого… – громыхало из динамиков.
Здорово, конечно, что в Тверской весеннюю охоту на неделю позже открыли. Как раз к моему приезду!

- Антон, а на что охота у них открыта?
- Вальдшнеп, глухарь, селезень с подсадной. Да и кабана с вышки можно хуякнуть.
- Слышь, Антон, а помнишь, как тебя с кабанчиком развели? Вот не слушаешь ты старших!
- Да ладно тебе! Умник, бля.

- Ни тебя, ни меня, ни его, - продолжал петь Шнур. Всё-таки по кайфу эта песня в дороге!
Антон отвернулся, а я стал вспоминать тот случай.

В прошлом году в конце ноября приехали мы на базу – Юрий Юрич, Антон и я. База пиздатая, - с русской печкой и камином, вода в умывальнике с подогревом. Свет от переносного генератора и туалет тёплый. Баня напротив, а главное, чуть от дома отошёл – кабанами вокруг всё изрыто, рябчика у ручья на елях увидеть случается, а весной вальдшнепы вдоль дороги тянут. До этого места можно только на джипе добраться. Семнадцать километров от последней жилой деревни через лес.
На крыльце уже Лёха - старший егерь, встречает.

- Здорово, Петро! Как доехали?
- Нормально. Ну, что, ночью на вышку отвезёшь?
- Не, на кабана завтра утром пойдём. Семья там, на лёжке в лесочке осталась. И вам от дороги на номера недалеко пройти. Завтра охотовед с Ромкой-егерем подъедут, вас трое и я – народу хватит.
- А не мало, шесть человек?
- Хватит, Петро. У нас собаки завтра будут. Ну, чего, баньку я стопил, вы помойтесь и отдыхайте. Завтра рано вставать.

Лексею уже за сорок, но здоровья в нём! Чистый Илья Муромец. Высокого роста и весь квадратный какой-то. Он мне давно рассказывал, что когда помоложе был, на кабана без ружья, в снегопад с одним ножом по глубокому снегу охотился.
С лёжки его стронет, посмотрит, куда зверь направился и за ним на лыжах.… А пути, по которым он мог пойти, Лёха хорошо знал. Если кабана врасплох подшуметь, он из гайна молнией вылетает и напролом в самые крепи удирает, там, где человеку пройти почти невозможно – через буреломы, болота с корягами, делянки старые. Потом, конечно, ход сбавляет, устаёт. Вот Лёха и срезал расстояние в редколесье и, преследуя беглеца, старался его на чистые места выдавить.
У кабанов ножки короткие, по большому снегу тяжело им идти. Лексей говорит, я след пересекаю, то здесь, то там. Так и пру за ним весь день на лыжах. Потом погляжу на след - уже не так ходко начинает двигаться. Пешком идёт. И тут нужно его на опушку большую или в поле выгнать. Снег в них глубже, чем в лесу. А в сугробах зверь совсем из сил выбивается. Подбегаю к нему и режу…
Я Лексею не верил вначале, вот, думаю, пиздит деревенский мюнхаузен! Но с годами, когда лучше его узнал, поверил. Много случаев силы его необычайной своими глазами видел…

Утром проснулся от лая собак и от храпа Юрий Юрича. А тут и охотовед Бобров в дверь постучал.
- Мужики, подъём! Чайку попьём и поедем. Там Лёха с Ромкой уже колок тот проверили. По рации передали – на месте кабаны, не ушли.
Я вышел посмотреть на собак. Одна похожа на лайку, но “дворянин”, конечно, сразу видать. Другая, кажись, гончая, но тоже стрёмная. Я гляжу на Боброва.
- А собачки-то рабочие?
- Так себе… Молодые… Свиней из-под них ещё не брали, но зверя столкнуть помогут. А гончак за зайцем бегает. Стрелял уже.

Вчетвером сели в УАЗик. Бобров за рулём, Юрий Юрич расположился рядом с ним, на переднем. Он шеф-поваром в ресторане работал, упитанный такой и с пиквикианским синдромом. Мы ему лайколоида на колени усадили. Кобель неспокойный, псиной сильно подванивал и всё Юру в усы норовил лизнуть. А тому хоть бы что, глаза закрывает и всхрапнуть пытается. Антон его сзади пихает – не храпи, бля, всех кабанов напугаешь!
Проехали километра три, у дороги Лексей с Ромкой стоят, нас дожидаются. От дороги поле слева, а за ним деревья виднеются. Бобров инструктаж начал проводить.

- Так, идём тихо, не курим. Лес справа обойдём, перед болотом на номера вас расставлю. Вы охотники со стажем, как стоять на стрелковой линии знаете, время зря на разговоры терять не будем. Лёша и Ромка пока здесь останутся, с собаками, чтобы раньше времени кабанов не спугнуть.
Первым поставили Юру, потом меня, а дальше Антон с Бобровым. Стою, слушаю и за Юрий Юричем наблюдаю, он метрах в восьмидесяти от меня.
Вдруг закричали на той стороне леса, собаки голос отдали и… выстрел! Что за хуйня? Влево смотрю, а шеф-повар наш в лес чуть забежал, ружьё вскинул и целится, потом пушку опускает и ко мне идёт. Блять, сколько раз на охоту его брал, неужели трудно запомнить, что с номера сходить нельзя! Я руками ему машу, мол, стой. А сам прислушиваюсь – собаки молчат, неужели так быстро кабана застрелили? Потом мужики вдали опять покрикивать стали. Слышу, треск по лесу и всё ближе ко мне. Ещё сильнее. И тут поросёнка-сеголетка заметил. Один. А где семья? Не могли же его ненахоженные собаки от стада отбить! Да и где они?
Лексей с Ромкой всё ближе кричат, кабанчика ко мне оттесняют. А тот из ельника выбежит чуть и сразу назад, услыхал, видать, как Юрий Юрьевич по лесу прохаживался. Боится…
Наконец он не выдержал и в мою сторону потрусил. Я ружьё вскинул, только стрелять собрался, а тут собаки подваливают и без лая и с ним вровень идут – одна с одной стороны, другая с другой. Как два телка с олигархом! И так втроём к Антону на номер подались. Я их уже не вижу, но думаю, щас стрелять начнут. Нет. Тишина. Постоял ещё минут пять, слышу, Бобров кричит, к себе подзывает. Я Юре рукой машу, пошли, мудила. Вот только когда можно с номера сходить!
Все подходим к охотоведу. Начинается разбор полётов.
- Пётр Яковлевич, ты чего не стрелял?
- Так собаки его собой заслонили! Они так к вам и похуячили. Вы же видели.
А стадо где?
- Стадо Ромка выстрелом от кабана отбил, - отвечает Бобров.
Ни хуя себе лепит! И глазом не моргнул.
- А Вы-то сами, что не стреляли? – спрашиваю охотоведа.
- Так для меня, что ли охота? Хотел, чтобы кто-нибудь из вас кабанчика подстрелил!
Собаки быстро вернулись и резвились на опушке, догоняя друг друга. Лёха взял их на поводок.
- Ну, чего, поехали…
Вернулись на базу. Юрий Юрич с Антоном водки выпили. Бобров тоже. Потом его Ромка домой повёз. Лёха вобще не пьющий.
- Антоша, ты сильно не пей. Я отдохну маленько и вечером тебя на вышку свезу.
Когда старший егерь ушёл, говорю ребятам:
- Мужики, а кабанчик-то разводной был…
- Да мудак ты Шнякин, откуда он в лесу возьмётся. Подманили его что ли?
- Откуда он взялся, это им известно. А я на пидараса могу забожиться – подставной кабанчик!
А Антоша мне:
- Во, забожись…. Только кто тебя старого ебать-то будет? У тебя не только жопа, у тебя от старости мозги уж отказали!
- Ну и хуй с вами, уроды. Охотники, бля…

Юрий Юрич вовсю храпел. Антон посапывал на кровати напротив. Я сидел на кухне и пил кофе. Что же за шнягу они прогнали? Через два часа Лексей пришёл будить Антона.
- Лёх, не буди ребят пока. Ты мне ответь, где вы сеголетка нашли, откуда его взяли? Я мужикам потом, в Москве расскажу, когда назад приедем.
- Тык, Петро, в живоловушку он попался. Я его на кукурузу подманил и кормил две недели до вашего приезда. Бобров говорит, давай, ребятам охоту хорошую организуем. Им интересней будет загоном, чем с вышки. Он у меня чуть не сбежал, деревянный пол в углу прогрыз, потом железом пришлось обивать.
- Лексей, а, правда, что кабаны так устроены, что неба не видят? Только вниз смотреть им шея позволяет?
- Не знаю, Петро, видят небо или нет, но когда я сверху початок в ловушку просовывал, он его сразу разглядывал. Да как прыгнет, зубами хвать! Чуть не с рукой забирал.
- А как утром всё было?
- Вы-то на номера встали, а мы с Ромкой к ловушке подходим, собаки залаяли. Я дверцу открыл, а кабанчик выбегать боится. А собаки тоже к ногам жмутся. Я по клетке ногой ударил и стрельнул. Он и побежал, а дальше ты знаешь.
- Лексей, а что ты водку не пьёшь, и матом никогда не ругаешься?
- Раньше пил и ругался, потом перестал, а почему, говорить не буду.
- И не надо. Спасибо, Лёш. Иди Антона будить…