Шэнпонзэ Настоящий : Лисичкин

Автор – Шэнпонзэ

Лисичкин

Пётр Константинович Лисичкин был человеком заурядным. Он сам об этом прекрасно знал и ни капельки от осознания собственной заурядности не расстраивался. Было ему тридцать семь лет, был он холост, лысоват, носил небольшое брюхо, которое, впрочем, ему очень подходило к его рыхловатой фигуре. Работал он, разумеется, бухгалтером.
Жил Пётр Константинович один, родственников у него не было, настоящих друзей тоже не водилось. Так, знакомые были, сослуживцы, бывшие однокашники по университету… Характер у него был замечательный, эксклюзивный такой был характер – Пётр Константинович всегда всем был доволен. Многие его знакомые искренне считали, что он наркоман. Остальные считали его просто придурком. Но что самое интересное, у Петра Константиновича совсем не было врагов. Это он считал настоящим своим самым-самым большим достижением в жизни.
Однажды ранним субботним утром Петру Константиновичу захотелось грибов. И не шампиньонов каких-нибудь, а настоящих лесных лисичек. Два-три раза в год Пётр Константинович совершал настоящие туристические вылазки на природу, в леса Мещёры, где собирал грибы. Для этого он ранним утром садился на электричку до станции Черусти, будучи одетым в брезентовый плащ, джинсы и резиновые сапоги. В руке он держал средних размеров лубяную корзинку. Приехав на конечную станцию, Пётр Константинович шёл в лес и собирал грибы. Как правило, к вечерней электричке он набирал целую корзинку грибов. Вот и в этот раз, сев на обратную электричку с почти полной корзинкой отборных лисичек, Пётр Константинович был, как всегда, доволен собой и прекрасно проведённым субботним днём.
Вернувшись поздним вечером домой, Лисичкин переоделся, принял душ и разобрал грибы. Две горсти самых отборных лисичек он отложил для ужина, а остальные положил в морозильник про запас. Затем, весело мурлыкая, Пётр Константинович достал из морозилки небольшого лосося, сразу же ошпарил его кипятком и содрал кожу, затем разделал на филе. На плите уже шкворчала растительным маслом раскалённая сковородка. На неё были высыпаны отобранные для ужина грибы, хорошенько поджарены, смешаны с луком и приправами. Через двадцать минут Пётр Константинович выложил поджаренные лисички с луком на тарелку, на сковороду плеснул ещё масла, подержал на сильном огне и положил филе лосося. Закрыл сковороду крышкой. Через десять минут засыпал филе жареными грибами, луком, чуть-чуть полил жидкой сметаной и присыпал тёртым сыром. Подержал под крышкой на слабом огне ещё десять минут, затем снял с огня, открыл крышку, посыпал блюдо рубленой зеленью и полил лимонным соком. Ужин был готов.
Позволив себе выпить 50 грамм водочки для аппетита, хотя и так почти захлёбываясь слюнями, Пётр Константинович сел ужинать. Ел он прямо со сковородки, рыба с грибами, даже не разложенная по порционным тарелочкам и не украшенная, выглядела восхитительно. Поужинав, Лисичкин вымыл посуду и в прекраснейшем расположении духа отправился спать.
Сон Петру Константиновичу приснился под утро, странный сон. Приснилось Лисичкину, что в рот ему вставили толстый резиновый шланг и под большим давлением подали в организм дистиллированную воду. Но организм сдюжил, не захлебнулся, не лопнул. Только из носа и из жопы хлынули мощные струи. Кто-то невидимый зажал Петру Константиновичу нос, струя из носа иссякла, зато из жопы вырывался толстый водяной шнур, создавая реактивный эффект. Тело Петра Константиновича стало перемещаться вперёд и вверх, в противоположную сторону от струи воды, вырывавшейся у него из задницы. Крепкие руки взяли его за плечи. Движение прекратилось. Затем давление воды, поступающей в организм через горло увеличилось. Сначала выстрелили струйки из глаз, а затем вода тонкими струйками брызнула из пор кожи. Лисичкин стал похож на призрачного водяного ёжика. На этом сон прервался. Пётр Константинович проснулся.
Проснувшись, он ощутил какой-то дискомфорт. Чуть поворочавшись, Лисичкин понял, что близится катастрофа: ему очень хочется срать, при этом жутко тошнит, вот-вот вырвет. Скинув одеяло, Лисичкин рванулся в туалет, на ходу соображая, чем же он там в первую очередь займётся: сядет срать или поблюёт. На бегу сформировалась мысль: чем бы он в первую очередь ни занялся, вторая потребность тоже неизбежна, поэтому он неминуемо либо насрёт в штаны, либо наблюёт на коврик в туалете. Чтобы избежать этого, Пётр Константинович заскочил в ванную, схватил тазик и вбежал в туалет с уже спущенными штанами и тазиком в руках. Плюхнувшись жопой на унитаз он тут же жидко пропоносил и наблевал в тазик. Далее рвота и понос чередовались, и в общей сложности Лисичкин просидел в туалете четыре часа. За это время он успел удивиться двум вещам: во-первых, сколько же в нём помещается говна и блевотины, не может же быть в нормальном человеке столько, во-вторых, как он сумел за доли секунды, пока бежал сломя голову из спальни в туалет догадаться захватить тазик?

************************************************************************

- Как он там?
- Разрешите доложить, товарищ генерал?
- Докладывайте, докладывайте, товарищ майор!
- Пётр Константинович Лисичкин, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, холост, близких родственников нет. Тестовая группа «Альфа-четыре». Облучён сегодня в двенадцать-двадцать две в лесу возле станции «Черусти» московской железной дороги. Реакция положительная, бурная. Организм резко выражено начал самоочистку (с толчка не слезет никак, изо всех щелей у него хлещет, гы-гы).
- Значит, первая положительная «Альфа»?
- Первая!
- Дай на фотографию взглянуть… Да-а-а… Не боец.
- Будет бойцом, товарищ генерал. Главное, мозг заработал как надо, а там всё подправим. Будет бойцом.