Француский самагонщик : У вокзала

Договорились встретиться у вокзала.
Который потоньше, а вернее, потощее, тот приехал поездом дальнего, хотя и не слишком, следования. Который потолще, а лучше сказать, погрузнее, припарковался на первом же свободном месте рядом с привокзальной площадью.
Который то… который это… неуклюжие какие-то обозначения. Пусть они называются: приезжий и местный.
Местный, с некоторой опаской, однако и не без интереса, глядя по сторонам, шёл наискосок через площадь. Он всю жизнь прожил в этом городе, но на вокзалах и около них что-то давно не бывал. Боже, что за лица кругом, на каждом шагу! Отвык… Вот ведь всё перестроено, сталь, стекло, бетон, неон и что там ещё, всё сверкает, всё даже блистает, и музыка отовсюду, а рожи всё те же. Только, может, смуглых и раскосых, слегка или сильно, стало побольше. Хотя… вокруг этого вокзала они всегда концентрировались густо. Впрочем, раньше это всё-таки были в большей степени лица, нежели рожи, а теперь наоборот. Или просто с непривычки кажется? Наверное… И вообще, лиц, вернее, рож, совершенно не смуглых и не раскосых, тут намного больше…
Местный испытывал даже известное умиление. Всё такое родное тут…
«Пельмени». «Вина – воды». «Еврокафе»… Хм. Мда уж. Ну, ладно.
Приезжий, в плаще, напоминавшем об одном из лучших городов прекрасной Италии, и с некрупной дорожной сумкой через плечо, ждал у входа.
– Привет.
– Привет.
– Сколько до поезда?
– Два с половиной.
– Где посидим, идеи есть?
– Можно там, в вокзале. На антресолях – кафетерий. Пиво есть, курить можно, только стоять придётся.
– Ну нах.
– Тогда вон там, напротив, на фудкорте. Тоже пиво есть, и места сидячие. Правда, курить нельзя.
– Ну нах. Пошли лучше во-о-н туда – видишь, «Пельмени» пульсируют. А под ними «Еврокафе».
– Пошли. А ты за рулём?
– Не страшно.
Снова через площадь, по диагонали, мимо тех же лиц. Приезжий старательно обходил мелкие, даже не лужи, а пятна воды. Местный тоже шёл не напрямик, но, предпочитая лужи рожам, – по немного иной траектории.
«Еврокафе» походило скорее на некое «Амкафе». Диванчики красного дерматина, метровой высоты перегородки между столами – в таком, почище, разве что, заведении, помнится, устроили гоп-стоп Тим Рот и Аманда, что ли, Пламмер, попав потом под раздачу от Сэмюэла Л.Джексона и Траволты. Только публика в «Еврокафе» другая. Внешне другая, а на самом деле кто их разберёт?
Народу полно, пиво пьют. Но свободные места есть. Сели.
Мгновенно – смуглокожая и раскосоглазая Шансия, судя по бэджику. Шанс и я, подумал местный. Приезжий тоже, наверное, так подумал. Они обо многом думали похоже.
Заказали – приезжий, само собой, пива, местный водки, а как же. И по колбаске. Точнее, по вурсту – солиднее звучит.
Закурили, разумеется. Заговорили.
Говорили о литературе. Странный какой-то разговор для такого места. Из соседних полукупе на них поглядывали, настороженно несколько, – действительно, два мужика, один водку пьёт, другой пиво, а трут хер знает о чём. Желязны почему-то, Пруст, Гомер, Льва Николаевича тоже поминают, всуе, конечно. Метафоры с гиперболами. Сверхзадачи. Нет, чтобы о бабах, о футболе, о Путине, о евреях или там чурках на крайняк. Ясное дело, не наши мужики, хоть и пьющие. Языком-то чесать – оно не работать. И хоть бы поспорили, а то, вишь, говорят-то громко, да без толку – соглашаются друг с дружкой всю дорогу. Тьфу!
Впрочем, у нас свободная страна, сынок, как сказал Том, что ли, Нунан Роберту де Ниро.
А эти двое нормально общались. Ну, за встречу? – Давай! Будем? – Будем! Твоё здоровье? – И твоё! И – ну про женские образы в мировой литературе, исполненной в основном мужчинами…
Местный, пока разговаривали, продолжал оглядываться – типажи в «Еврокафе» подобрались по виду не скучнее, чем на площади. А приезжего публика, видимо, не интересовала – много времени в разъездах проводил, на вокзалах своим человеком себя чувствовал. Лица как лица, рожи как рожи.
Адреналин постепенно наполнял кровь местного, и попутно душа его наполнялась предчувствием, даже предвидением, что здесь вот-вот что-то произойдёт. А у приезжего наполнялся мочевой пузырь, пивом, вернее, бывшим пивом, и он, приезжий, тоже стал озираться, но – в поисках туалета.
– Где тут сортир, не знаешь?
– Да там где-нибудь, наверное.
Приезжий поднялся, пролавировал в дальний конец зала. Вернулся разочарованным.
– Там, только не работает.
– И что делать будем?
– На вокзал сбегаю. Пиво ссыкучее какое-то. Дорогое, кстати, – семьдесят рублей, видал? Ладно, побегу. Сумку постереги.
Местный остался один. Сумка приезжего стояла на диванчике напротив. Компактная такая сумка.
А воображение разыгралось.
Местный закурил и уставился на сумку. Потом перевёл взгляд на большие, пусть и дешёвые, настенные часы над стойкой. Как раз стрелка прыгнула. Девять пятьдесят девять.
Что-то долго он бегает, подумал местный. Странная сумка. А что я, собственно, о нём знаю? Видимся-то второй раз в жизни, всё по переписке, а по переписке поди пойми.
Сейчас стрелка на десять перепрыгнет – и рванёт сумка. Запросто. Зачем, правда?.. Да разве ж в мозги к нему влезешь? Может, во вкусах не сошлись; близкие, правда, вкусы, но всё же… Или обиделся на что-нибудь; ничего такого не припомню, правда, но опять же, кто его знает? Или вообще – Геростратов комплекс у парня…
Вот что делать-то? Вариантов, по большому счёту, два.
Первый – делать не что иное, как ноги. И немедленно, потому что секунд тридцать всего и осталось. И тихо, потому что можно, конечно, заорать что-нибудь типа «все на выход, козлы, Еврокафе ваше блядское взорвётся сейчас!», но если это психоз, то в лучшем случае наваляют за милую душу, и, между прочим, правы будут. А уж позора-то…
Несколько аморально, конечно, молча ноги делать, но, с другой стороны, – ух же, и рожи же!
Второй – сидеть агнцем жертвенным. Глупо, но достойно… чего-нибудь достойно…
Ну, тоскливо подумал местный, где же он? Вот тебе и Шанс… и я… уже не успеть…
Стрелка перескочила на десять.
Его и неопрятного парня, сидевшего за хлипкой перегородкой, разнесло в клочья. Они даже звук взрыва услышать не успели.
Ну, и ещё некоторых поубивало. А многих – почти всех – покалечило. Или хотя бы ранило.

…Местный вздрогнул и сфокусировал взгляд на часах. Стрелка перепрыгнула на десять ноль одну. Приезжий удовлетворённо усаживался на своё место.
– Девушка! Шансия! Ещё пива, пожалуйста!
– И мне, Шансия, водки, сто. Спасибо, Шансия. Ну, что, будем?
– Будем…