Калябяська : Блажь

Третьи сутки спать не хотелось. А точнее не моглось. Когда не спишь третьи сутки, мысли становятся прозрачными, невесомыми, текут нескончаемым потоком и выплескиваются в огромный океан познания. По крайней мере, ей так хотелось. Она так чувствовала. И никто не мог ей помешать. Тяжелый от табачного дыма воздух клубился какими-то кусками вокруг ее немытой головы, она периодически снимала очки и желтыми пальцами потирала уставшие глазницы. Вокруг нее, на засаленной поверхности стола, украшенной странным орнаментом пятен жира, соевого соуса и кетчупа, как острова архипелага стояли коробочки, баночки и блюдца с остатками пищи. Стояли давно, потому что кисловатый запах бил в ноздри и, казалось, густым потоком витал в комнате. Вокруг стола летали вялые, одуревшие от смрада мухи и если ей удавалось, она пригвождала их пальцем к старенькому монитору, потом ловко отковыривала единственным длинным ногтем и они падали на стол.
Она писала книгу. Точнее, пыталась писать. Она дошла до середины и дальше не могла двинуться, в голове было необычайно ясно, были мысли, хорошие и не очень, но у нее не получалось связать их вместе и пустить в плавание на белоснежный лист, мелькавший на мониторе. Закуривая очередную сигарету, она щурила глаза, откидывалась на спинку удобного стола и пыталась начать, хотя бы мысленно. Но не выходило. Не выходило третьи сутки. Ни слова. Вообще ничего. Боль была похожей на зубную, она была ноющей и постоянной. Можно было отвлечься, выпить болеутоляющего (хранившееся в нижней полке стола, с зеленой этикеткой на стеклянном пузе), но боль уходила всего лишь на время, а потом возвращалась и продолжала мучить сознание. Тянула ее за собой, а потом бросала, одинокую, в темной комнате. И она опять тыкалась словами в высокие стены, и опять на ощупь искала конец ниточки, который привел бы ее к целому клубку, но не находила...

Ей что-то мешало. Мешало тиканье равнодушных часов. Мешало собственное, шумное дыхание. Мешало навязчивое жужжание мух. А больше всего мешал и бесил какой-то непонятный звук. Она раздраженно прислушивалась - это пьяный как обычно, муж во сне скрипел зубами. Тяжело вздохнув, она вновь уселась за работу. Пыталась сосредоточиться, но мыслей не было - был только этот ужасный, противный звук. Она резко встала, подошла к кровати, на которой в позе зародыша, по-детски как-то, спал небритый мужчина в поношенной майке. Стояла над ним, слушала его громкое сопение, скрип зубов и сама не замечала, как раздражение заполняло ее вселенную. Красная волна поднялась с ног, по позвоночнику, и когда достигла глаз - она спокойным движением взяла подушку и накрыла ей лицо мужа. Навалилась сверху всем своим не хрупким телом, подминала под себя его пьяную смертельную агонию...
Когда он затих, она поднялась и прислушалась. В голове было по прежнему пусто. Мешал ровный звук работающего холодильника... Мешал.