Лев Рыжков : Безопасность (часть I)

Никита остерегался весело проводить воскресные вечера. Для него это был вопрос выживания, поскольку в утро понедельника на него наваливались проблемы. Многие из них были трудно решаемы даже на здоровую голову.
Еще Никита заботился об Индексе Самочувствия. Сейчас его показатель составлял 87,5. Никита не хотел уменьшать эти цифры - один из самых высоких в его секторе Компании.
Индекс Интеллекта отставал - всего 69,8. И вот поэтому Никита все еще находился в Среднем Звене. После семидесяти пяти пунктов ИИ ты уже можешь претендовать на пост Руководителя (тем более, если ИС в порядке).
Однако набрать необходимые 5,2 пункта было не так-то и легко. Никто не мог знать, какие вопросы будут задаваться на Ежегодном Тестировании. Ты мог целый год изучать науки: физику, химию, или там историю. Но на тесте тебе просто по закону подлости станут задавать вопросы по экономике. Или, не дай бог, по нанотехнологиям. А потом бездушная машина-экзаменатор внесет вердикт: «Падение Индекса». Никита знал примеры, и не хотел пополнять своей историей копилку чужого опыта. Пока ему везло. Он умнел. И хотел, чтобы так было всегда. Вот уже полтора года он посещал курсы по расширению кругозора. Стоили они дорого - 750 евроманатов в месяц. Проводились и пробные тестирования. Последний раз Никитин пробный индекс составил 72,3. Но этого было мало. К тому же без официальной регистрации цифры не значили ничего.
…Хотя Никита и лег спать вовремя, пробуждение в понедельник утром далось с трудом. Никитин на 87,5% идеальный организм категорически сопротивлялся выходу из сна. Однако Никита встал. Сегодня, знал он, будет много дел. Лучше не опаздывать.
И дела настигли его практически сразу. Только Никита приступил к бритью, как ему позвонили.
Вообще-то Никита стеснялся того, что в его телефоне есть еще и функция электробритвы. Такие трубки покупают обычно бомжи, бродяги. И Никита… Но не потому, что, скажем, экономил. Просто растительность на его лице отрастала быстро. Стоило с утра побриться, как вечером уже проступала щетина. А если по делам понадобится нуль-транспортироваться? Например, корпорация, в которой работал Никита, регулярно организовывала деловые телепортации в Америку. Сам Никита, правда, пока не принимал в них участия. Но, разумеется, лишь до поры до времени.
Служащие офисов не любили телепортироваться. Все мечтали о плазмомобилях, реактивных джипах, да хотя бы об инерционных прыгунчиках девятой модели. Но даже невзрачный инерционник стоил бешеные тысячи. А где их взять? Однако о дальнем, и вредном для Индекса Самочувствия, прыжке в Америку мечтал каждый, даже самый безнадежный менеджер.
Когда Никита был на фирме еще зеленым новичком, он все удивлялся: почему это сотрудники засиживаются заполночь? Неужели их так заваливают работой? Но нет. Менеджеры хотели в Америку. Оказывается, по ночам боссы формировали партнерские телепортационные команды из числа тех, кто допоздна засиживался на работе. Конечно, списки отъезжающих составлялись и утрясались заранее. Но случалось и так, что происходили внеплановые замены. Например, по причине низкого Индекса Самочувствия.
Однажды Никита почти попал в Америку. Людмила Ивановна из сектора логистики вдруг почувствовала себя неважно. Один из младших боссов принялся метаться по офисам, разыскивая припозднившихся. И тут ему подвернулся Никита. Вернее, что значит подвернулся? Услышал приближение начальства, опередил дремавших за консолями конкурентов, схватил в руки папки (приготовленные, разумеется, заранее), да и бросился в коридор с озабоченным донельзя видом.
- А ну стой! – остановил его младший босс, которого, как знал Никита, звали Виктором Раулевичем.
Никита замер. Он думал: «Неужели свершилось? Неужели настал этот долгожданный миг?» И действительно, все к тому и шло. Виктор Раулевич задал ему несколько стандартных вопросов: из какого Сектора, да как с Индексом Самочувствия? Именем не интересовался. Оно итак было оттиснуто на голографическом бэйджике.
И поездка удалась бы. Но против Никиты было два обстоятельства. Первое – то, что Людмила Ивановна, ебаная пергидрольная молодящаяся пизда из сектора логистики, вдруг почувствовала себя лучше. И даже попросила протестировать ее Самочувствие. Если Индекс был меньше шестидесяти пунктов, ни о какой Америке и речи быть не могло. Но у Людмилы Ивановны оказалось аж 62,8 пункта.
Но даже и это было не фатально. Подвела Никиту щетина. Стояла ночь, и жесткая, иссиня-черная поросль успела уже обметать щеки, подбородок и верхнюю губу. Никита думал, что небритость ему к лицу. Но, глядя на лица Руководителей и юрких выскочек из Среднего Звена, Никита понял, что – ни хуя никакая щетина ему не идет.
В общем, в Америку поехала Людмила Ивановна. Никита знал, что второго шанса он не упустит. Поэтому он наплевал на престиж и купил дешевенький аппарат «Абибас» с минимумом наворотов: всего-то МР8-проигрывателем, игровой приставкой, а также электробритвой.
Мыльной щетины на подбородке оставалось совсем чуть-чуть, когда Никитин «Абибас» зазвонил. Рингтон был из репертуара модной молодежной группы «Фукуяма дримз». Никите было тридцать два, и он уже не раз задумывался, что пора перестать гоняться за сиюминутной тинейджерской модой. Еще бы группы «Ветви» поставил. Или «Мясокомбинат». Или Полину Нимфопискову.
- Да, - сказал он, мгновенно трансформировав бреющую поверхность аппарата в приемную консоль.
Когда же Никита разглядел лицо того, кто ему позвонил, то на мгновение испугался - не спит ли он?
- Доброе утро, Виктор Раулевич!
- Доброе, Никита. На работу собираешься? - спросил Виктор Раулевич, усмехаясь (да и невозможно было взмыленную щетину-то не заметить).
- Э-э… да…
- Слушай, парень. Ты во сколько обычно приходишь?
- К девяти тридцати, - сказал Никита, чуя подвох. Впрочем, рабочий день официально начинался в десять. Так что с этой стороны Никита был безупречен.
- Собирайся и мчись в офис прямо сейчас, - велел младший босс. Внушительная, плечистая фигура Виктора Раулевича наводила на какие угодно мысли. Но никак не о младшей позиции в Иерархии Боссов.
- Да, - ошалело сказал Никита. – Хорошо, собираюсь.
- Вот и чудно, - сказал Виктор Раулевич. - Кстати, нуль-транспортируйся прямо из дома, концерн оплатит.
Младший босс его все-таки уел. Ну, да это логично. Если человек бреется телефоном «Абибас», откуда у него деньги на персональный нуль-прыжок?
Никита жил за четыреста пятьдесят три километра от офиса, в спальном районе Сусанинские Топи. Когда-то примерно здесь, в глухих болотах, героический крестьянин погубил польский отряд. Сейчас от леса остался только крохотный парк, а пространство покрыли шлакобетонные жилые башни. На работу отсюда можно было добраться по-разному. Например, на собственном реактомобиле. Но на его покупку денег у Никиты не было. Да и велика была вероятность оказаться в пробке. За один час семнадцать минут можно было доехать на ультраназемном поезде. Но их Никита не любил за давку и хулиганьё. Так что обычно Никита на работу - телепортировался. Но - с общих остановок. В таком случае дорожные расход в один конец составляли семнадцать евроманатов. Трата вполне посильная. Чего не сказать о персональном прыжке. Его стоимость Никита высчитал уже давно - сто одиннадцать евроманатов. Дороговато, особенно если на коммуналку и расширение кругозора уходит большая часть жалования.
Было и еще одно обстоятельство, которое делало персональный нуль-телепорт рискованным предприятием. Индивидуальный прыжок нарушал единое квант-поле. После его совершения там на час-полтора возникала яма. И в этот промежуток потревоженный сектор становится незащищенным от чужой квант-агрессии. То есть теоретически проникнуть в квартирку Никиты мог кто угодно. Тем более, что шпаны в Сусанинских Топях хватало. Но имело смысл рискнуть. Не каждое утро начальство тревожит персональными звонками.
Сборы не заняли много времени. Никита позвонил в нуль-диспетчерскую, продиктовал координаты своей квартиры, встал на специальную титановую подставку, глубоко выдохнул. Замигал датчик, сигнализируя о начале процесса. Некоторое время Никита чувствовал, как нечеловеческий взгляд ведет скрупулезный подсчет клеток его организма, запоминает их расположение.
А потом Никита, в виде информационного потока, понесся через квант-матрицу. Полет не оставил по себе воспоминаний, лишь легкое головокружение и привычную тревогу: правильно ли восстановили его тело? Никита очутился на нуль-приемной площадке Корпорации. Он поправил галстук и направился в огромное блестящее здание.
***
Сейчас Никита был близок к тому, чтобы ощущать себя совершенно счастливым человеком. Во многом благодаря тому, что избежал нынешним утром путешествия через общественный нуль-терминал. Как правило, они были просто чудовищно грязны. Да еще и кишели всяким сбродом. Вокруг них ошивалась шпана, случайного проезжего то и дело норовили обобрать карманники, хватали за одежду бомжи и попрошайки. А цыганки с ДНК-анализаторами чего стоили! Притом, приборы они намеренно портили. И когда ты прикладывал к ним ладонь, выходило, что ты - обреченный на гибель мутант, и спасет тебя только то, что ты отдашь цыганке все свои деньги.
Когда Никита оказывался перед общественным телепортационным пунктом, он всегда вспоминал старую красивую песенку «Лестница на небеса». Когда Никита был маленький, то думал, что ее сочинили про общественные нуль-терминалы. Они были очень похожи на лестницу, про которую пелось в песне. Эскалаторы поднимались над землей, вели к терминалу. В детстве Никита все удивлялся - куда же исчезают люди, поднявшиеся на эскалаторе к терминалу? Казалось, что они просто исчезали в небе. Неподалеку от стартовых были другие порталы - приемные. Там детский глаз наблюдал совершенно противоположное зрелище: толпы людей, возникающие словно ниоткуда. Никита рос и квант-путешествия вошли у него в привычку. Удивляться он перестал. А совсем недавно он узнал из брэйнвизора, что песню «Лестница на небеса» сочинили аж в ХХ веке. А ведь полтора столетия назад человечество только догадывалось о том, что человека можно разъять на частицы и послать их через искривленную пустоту при помощи квант-луча.
Путешествия эти были вполне безопасны. Разве только немного подташнивало по завершении. Серьезная опасность возникала только в том случае, если у вас были проблемы с законом. Дело в том, что пучки индивидуальной информации проходили через правоохранительные суперкомпьютеры. И если к нуль-транспортирующемуся гражданину у власти имелись вопросы, тот оказывался вовсе не в пункте назначения, а в отделении милиции. Вот почему кишели бесноватой шпаной поезда ультранадземки.
…Здание Концерна имело форму стеклянной пирамиды. Высота, как знал каждый служащий, составляла двадцать три этажа. Первые три, самые большие по площади, занимали менеджеры низшего звена, рядовой состав. Чем выше был этаж того или иного сотрудника, тем больше он значил в Иерархии. Руководство заседало на двадцать третьем этаже. Никита начал карьеру на втором этаже. Сейчас его рабочий стол располагался на пятом, в огромном общем кабинете, отделенный от других столов перегородками из прозрачного пластика.
Войдя в кабину лифта, Никита хотел было привычно нажать на кнопку с цифрой «5», но мгновенно передумал. Ведь Виктор Раулевич велел поторапливаться. К тому же, в одной кабине с Никитой находилась симпатичная девушка в облегающем комбинезоне. Она, судя по огоньку на панели, направлялась на девятый этаж. Никита не мог удержаться от того, чтобы произвести на спутницу впечатление. Он нажал цифру «16». Именно на этом этаже был кабинет нужного ему младшего босса. Маневр не остался незамеченным. Девушка взглянула на Никиту с интересом.
- Я - Полина, - раздалось в кабинке.
Никита не сразу понял, что эти слова сказала девушка. И сказала их - именно ему, Никите. - А я… Я - Никита, - сказал он с опозданием, когда они уже подъезжали к девятому этажу. А лифт двигался очень быстро.
Полина усмехнулась:
- Ладно, созвонимся.
«Но как?» - хотел спросить Никита. Впрочем, ответ на невысказанный вопрос он получил практически мгновенно. Из сумочки девушки выпорхнула прозрачная голограммка-бабочка с пурпурными крыльями, нырнула Никите в карман офис-клифта. Там, как знал Никита, бабочка-визитница забралась в телефон. Когда содержавшаяся в искусственных насекомых информация оказывалась перенесена в меню «Контакты», бабочки самоуничтожались.
Кабина остановилась. Дверцы бесшумно распахнулись. Девушка, не оглядываясь, удалялась по коридору.
Никита ощутил сердцебиение и подумал, что, должно быть, сейчас его ИС понизился.
Такого с Никитой не случалось никогда. Эта Полина, несомненно, ожидала, что Никита ей позвонит. К тому же девушка была живой. А это значило, что она либо предлагала Никите соучастие в преступлении, либо замужество. Ну, дела!
Сердце билось. На лбу выступил пот. Знакомство казалось заманчивым, но Никита решил, что звонить ей все-таки не будет. Может быть, потом, через два с половиной месяца, когда он, наконец, сдаст этот ёбаный тест по Индексу Интеллекта и переберется на два-три этажа выше.
…У дверей младшего босса Никита замялся, прочистил горло. При его появлении дверь бесшумно отъехала в сторону. Навстречу Никите поднялась изящная секретарша-робот.
По красным искрам в глазах девушки-андроида Никита понял, что его сканируют.
- Вы - Никита, - бесстрастно определила она. И открыла дверь в кабинет.
Никита перевел дух. Сердце грохало в груди как таран-планетолом. Ноги словно зажили отдельной жизнью. Они сами, без видимого участия мозга, несли Никиту внутрь, к неминуемому.
***
Младший босс развалился в кресле, как богатый злодей в индийских голофильмах. Он свесил руки, раскинул колени. Никита подумал было, что поза эта - картинна, и ею Виктор Раулевич дает подчиненному понять всю свою значимость. Стало быть, надо преисполниться трепета и…
По мере того, как Никита подходил к младшему боссу ближе, он замечал странные вещи. Например, ниточку слюны, поблескивавшую на лацкане начальственного офис-клифта. Как раз на вышитых там буквах «Brioni». Белки глаз Виктора Раулевича налились красным. «Из Америки! - догадался Никита. - Устал, не выспался!»
Он бы и сам поверил в эту версию. Если бы от младшего босса, занимавшего кабинет аж на шестнадцатом этаже, не исходил густой запах переработанного желудочным соком спирта.
Никита видел это, даже обонял. Однако упорно продолжал считать, что Виктор Раулевич… ну… опрокинул на офис-клифт емкость с каким-нибудь спиртным напитком. И скажи ему младший босс об этом, Никита б поверил.
Однако Виктор Раулевич икнул. И Никита с ужасом поверил очевидному: босс безобразно пьян. Глаза Никиты выхватывали одну за другой разоблачающие мелкие детали. Пятно на рукаве, испускавшее резкий и кислый запах переработанной пищи. Невысохшие бурые капельки на прозрачном фибропластике стола. Всклокоченные волосы на голове.
- Здравствуйте! - произнес Никита в гнетущую, неблаговонную тишину. Смотрел в лицо Виктору Раулевичу. Но не в глаза. Мимо них - алых, да что там! - багровых, он скользил взглядом, не фокусировался.
- Здоров… гыыыг!
Икал младший босс просто жутко. Будто глотал что-то огромное и совершенно несъедобное.
- Вызывали? - спросил Никита. Он бегал глазами по упитанному телу Виктора Раулевича, подсознательно стремясь обнаружить хоть какую-то точку на нем, куда можно было бы смотреть и не находить ничего компометирующего. Увы, верхняя часть тела начальника, если говорить по правде, представляла собой один большой компромат. А смотреть на нижнюю половину Виктора Раулевича было, пожалуй, неприлично, да и невозможно из-за пластика, который ее скрывал.
- Ты же… гыыыг… хороший пацан, а, Никит? - спросил младший босс.
Никита осторожно кивнул. Сейчас он терзался вот чем: ведь когда босс звонил ему, он был трезв! Что же с ним случилось за… сколько там времени прошло? За десять с небольшим минут!
- Ну, вот… гыыыг… И я об этом.
Неожиданно подбородок Виктора Раулевича рухнул вниз, прямо к столу. Никита даже думал о том, чтобы броситься и подхватить, словно мячик, падающую голову босса. Однако практически тут же шея начальника дернулась, удержала свою непослушную, со всклокоченными волосами, ношу. Никите показалось даже, будто шея действовала не по велению мозга, а сама по себе.
- Ты мне сразу… это самое… понравился.
Никита кивнул.
- Тебе доверять можно, вижу… гыыг!
Повисла тишина. Красные глаза босса смотрели на Никиту. И Никита опять кивнул.
- Ты это… Не обращай внимания… Я из Америки просто… Фуршет-муршет… На славу, блядь, погудели…
Никитина голова во внезапном ужасе юркнула в яму между ключицами. Босс произносил площадные слова! Ничего себе! А ведь на нижних этажах, когда кто-то сквернословил, срабатывала сигнализация. И каждый задокументированный случай сквернословия автоматически понижал на один пункт Индекс Интеллекта. А наверху, стало быть, сигнализации не было.
- Эй, ты меня слышишь?
- Да-да, Виктор Раулевич.
- Ну, и, короче, я сейчас посплю немного. А ты у телефона сиди. Когда мне звонить будут, трубку бери… ггыг. Помощником представляйся, записывай, что хотят сказать. И это… ггыыыгг… без нужды не буди. Все понятно?
Никита кивнул. В голове у него словно взорвался фейерверк - ослепительный и яркий. «Представляйся помощником!» Да разве мог кто-нибудь даже догадываться, что эти слова означали для Никиты?
- Я тебя, считай, на сегодня отпросил, - продолжал младший босс.
В этот момент в кабинете появилась кибер-секретарша.
- К вам из сектора флуктуации Алевтина Григорьевна…
- Пусть идет на хуй твоя Алевтина, блядь, Григорьевна. Не принимаю я…
- Извините, - сказала девушка-робот, - некоторые ваши выражения отсутствуют в моем словарном запасе. Потрудитесь, пожалуйста, использовать офис-лексику. Еще раз извините.
- Нет, ты видел? - Теперь Виктор Раулевич смеялся. Да так, что даже перестал икать. - Вот ведь понаделали долбоебин пластмассовых. То, что человеческого языка не понимают, это еще ладно. Но ведь и не присунешь им даже. Представляешь?
Никита кивнул.
- Еще раз извините, - начала секретарша. - Я опять не понима…
- Стоп! - сказал босс. - Значит, так. Я - занят. Я инструктирую помощника.
- Согласно штатному расписанию, этот организм не является вашим помощником.
- Я готовлю его к вступлению в должность, - сказал Виктор Раулевич.
Если бы прямо в душу вылили цистерну меда, не было б ничего доля Никиты слаще.
- Информация записана на жесткий диск, - кивнула секретарша.
- В общем, вечером пусть Алевтина Григорьевна приходит.
- Записано.
Секретарша вышла.
- Дура, блядь, - сказал Виктор Раулевич. - Какая же дура. И даже ебать ее нельзя. Представляешь? У нее этого в программе нет. И пизды тоже нет.
«Рискнуть, нет? - подумал Никита. - Была не была!» Произнес:
- А в рот не пробовали, Виктор Раулевич?
Босс захохотал, как заухал.
- А ты, Никитка, действительно, свой пацан. Пробовал! Гадом буду! Правда, когда хуй ей в пасть засунул, у нее в башке что-то задымилось. И сигнал тревоги на пульт пошел. Еле отбрехался.
Никита захихикал. Смеялся и Виктор Раулевич.
- А вот когда ей окурки в пасть кладешь, ни хуя в башке у нее не дымится.
Через некоторое время смех сошел на нет.
- В общем, я посплю на диване. Не буди меня. Если все будет тип-топ, ночью в Америку поедем.
Сильно, ох, как же сильно заколотилось сердце!
А Виктор Раулевич встал из кресла, снял офис-клифт, бросил его туда, где только что сидел сам. На нетвердых, словно из пищевой биомассы сделанных ногах босс прошел к дивану. Никита все стоял, не зная, как быть дальше.
- Да ты не стесняйся! - сказал Виктор Раулевич. - Прямо в кресло садись.
Никита осторожно, на самый краешек, сел. Его переполняло ослепительное, невыносимое счастье. Неужели он наконец увидит Америку?