ХРО : Голова Сергея Петровича

– Алло. Танюша? Привет. Ну, как ты там? Как отдыхается?
– Приветик, Серёжка. Супер! Море теплющее. Соседи – ничё так, добрые попались. И малой целый день на пляже пропадает, тут ему раздолье.
– Танюшка, а ты соскучилась?
– Ну, конечно же, дурашка! А ты?
– Очччень… Жду-не-дождусь. Дни считаю.
– Ну, потерпи ещё восемь дней, Серёжик, немного ведь осталось, и мы приедем. Ладно?
– Ладно…Тань, тут такое случилось…только пообещай, что не расстроишься.
– Господи, Серёжка ты меня пугаешь! Что стряслось?
– Таня, я того…нашего Мурчика, убил.
– Жприт-ш-с- с… Серёжа тут помехи какие-то, я не поняла. Что с котиком случилось?
– Котик умер.
– А-а-а-а. Нет. Ну как же... Ты ведь обещал, что ничего плохого не… Мурчи-и-ик…И-и-и... Как? Как это? За что ты его?
– Ну как: за хвост и об табуретку. А он умер.
– Мерзавец, негодяй! Я не об этом спрашиваю. Как это произошло, дурак?
– Танюшка, Солнышко, ну не плачь. Он сам виноват. Я его и кормил и убирал, как ты велела. А он мне, знаешь что? На новую клавиатуру наср… сходил. Можешь себе представить? Если б ещё сухим – то полбеды, а то жидким. И много так. Оно просочилось между клавиш. Ты же знаешь, как я к компьютеру отношусь. Он для меня всё. То есть, ТЫ ДЛЯ МЕНЯ ВСЁ, а комп – всё остальное. Ну, в аффекте я был, понимаешь. Извини, а? Я тебя очень люблю, Танюшка. Простишь?
– А-а-ыы. Какой же ты всё-таки придурок, Сергей. Жестокий ты, мама тысячу раз права.
– Вот скажи, причём тут, Фаина Борисовна?
– Да пошёл ты…

«Простит», – подумал Сергей Петрович, положив трубку – «никуда не денется. Восемь дней ещё». Он посмотрел в угол комнаты и, обратившись к коту, сказал: «Понял, зараза, нет тебя. Ты – труп».
Кот Мурчик, сибирской породы, четырёх лет отроду, невозмутимо лежал в самом дальнем углу комнаты и полуприкрыв глаза, без особого интереса рассматривал паркетину у своих передних лап. Кот жил с этими людьми давно и ему было наплевать на бессмысленную возню двуногих существ. Он был над этим. Краем уха Мурчик уловил, что буквально минуту тому назад на него «навесили» что-то такое, чего он не совершал. Ну и плевать. Тепло. Сыто. Тихо. В данный момент всё его кошачье естество выражало безразличие. Признаки волнения Мурчик подавал исключительно, когда дело касалось кормёжки.
«Значится, так» – анализируя ситуацию, пробормотал Сергей, – «во-первых, с Танюхой порешали, а во-вторых, у меня целых 8 дней. А за восемь дней можно придумать, как эту мразь кончить. Не спеша. В несколько этапов».
Сергей Петрович с удовольствием сделал глоток пива, после чего вперил в кота холодный ненавидящий взгляд. Мурчик, как всегда, был вызывающе индифферентен.
– Слышь, кашак, вот ты где у меня. – Сергей Петрович продемонстрировал коту свой бледный кулачишко. Мурчик остался безучастен и не шелохнулся. А вот Сергей Петрович терпеть не мог, когда на него не реагируют, не удостаивают, так сказать – он начинал сердиться.
– Ты, сволочь, думаешь, что у тебя всё схвачено? – распаляясь от слова к слову, сказал Сергей Петрович. – И покормят тебя, и уберут, и на дачу свозят воздухом подышать. Жизнь удалась? Нихера, любезный. Жизнь – это смысл. А в твоём существовании есть смысл? Вот зачем ты живёшь, какие у тебя жизненные цели? А? Молчишь, урод. Всегда молчишь и не реагируешь. Считай, домолчался. Был Мурчик – станет Жмурчик. У тебя выбор, кстати, небольшой: долго подыхать или очень долго. Но пытки будут обязательно. Без них никак.
Сергей повернулся к монитору и с энтузиазмом затарабанил тонкими пальцами по клавиатуре (которая была снежно-белой, ввиду того, что её обладатель был аккуратист, каких поискать). Google отозвался на запрос «пытки и казни» прелестным сайтом. Через полчаса вдумчивого просмотра и изучения, отвлёкшись лишь однажды на минутный передроч (уж очень аппетитной была одна из картинок на сайте), Сергей уже мог определиться с целями и методами.
Вооруженный новыми знаниями Сергей Петрович, энергично встал и направился в кладовку. Открыв дверь и убедившись, что инструменты, как всегда, идеально разложены, начал отбор. «Что же мне нужно? Шило…Так: пассатижи или кусачки? И то и другое. Верёвочка… крепенькая какая…отлично. Ацетон – нет. Хотя… Ну, тогда уж и спички. В глаза хорошо чо-нибуть брызнуть…кислота где-то была. Вот она. Так, готов, вроде. Для начала вполне достаточно».
«Иш ты – устроился», – приговаривал Сергей Петрович, складывая инструменты в пакет, – «Я горбачусь, целыми днями на работе, а ОНО лежит-выгревается у батареи или яйца свои волосатые, тьху, обхаживает. С яиц и начну. Щас мы их пассатижиками…Так-с-с…А ловко я всё спланировал. Просто идеально. ГОЛОВА потому што у меня особого склада! А-на-ли-ти-че-с-ко-го! Подумать только: вокруг совершаются миллионы антиобщественных и аморальных деяний, но при этом от ответственности уходят лишь избранные. Ведь, что мы называем идеальным преступлением? Преступление, которое остаётся без наказания. В данном случае наказания и не будет. Танюха подготовлена, так что репрессий, думаю, не последует. Перегорит, я её знаю».
В состоянии приятного лёгкого возбуждения, и бережно обняв обеими руками пакет с инструментами, Сергей вошёл в комнату и остановился: что-то было не так. Дверь на балкон, почему то была приоткрыта, и возникший вследствие этого сквознячок нежно перебирал тюлевую занавеску.
За миг до того, как Сергей Петрович истошно заорал, повергая этим криком свой мозг в омут неизведанных ранее, но катастрофически разрушительных инсультных спазмов, он успел отметить две вещи: надпись на мониторе «пидар ты гнойный, серуня петрович» и растекающуюся по клавиатуре невообразимо отвратительную кучу дерьма полужидкой консистенции. Почему-то из всего того, что вслед за этим обрушилось на пол, громче всего зазвучал не упавший пакет с инструментами, а голова Сергея Петровича, вошедшая в соприкосновение с дубовым паркетом.
Звук был чарующей красоты, протяжный и грустный, низкий по тону и обладал гармонично взаимосвязанными тембровыми характеристиками: общей окраской, объемом, блеском и плотностью.
Жаль, что кота в комнате не было и никто так и не смог оценить красоту этого звука.

ХРО ©