Shopen : ОНА

Я дышал. Я дышал и своим дыханием согревал воздух затхлого, холодного и сырого помещения. Моей квартиры. Я дышал тяжело. Каждый вдох и каждый выдох давались мне с трудом. Плевать! Все-таки я дышал. А по моим пульсирующим венам пробивалась ОНА. ОНА рвалась к моему мозгу, выжигая все на своем пути. ОНА настырная и ОНА не отступит. ОНА – это ханка. Ханка – опий сырец, сок маковых коробочек. Самое дешевое дерьмо, которым можно вмазаться, не считая конечно всякого варева на основе ацетона и всякой подобной хуйни, коей я брезговал. Ханку я разводил растворителем, это чище. Сегодня меня это устраивало. Денег на герыч у меня не было, да взяться им тоже неоткуда. Так что – ханка. ОНА не гладила и не ласкала мой мозг собой, не облизывала высушенные суставы и не дарила ярких красок. ОНА просто спасала меня от мук, снимая на некоторое время боль и потливость и давала надежду на то, что я доживу хотя бы до завтра. На сегодняшний день, мне этого хватало. Завтра, будет завтра. А сегодня я бэтмен и не ебет.

- Колян, звони барыге, пусть срочно едет. Мне пиздец!
- Ага. Ща, он все бросит и повезет тебе дозняк. Ты не охуел? Брат мой, барыги сами не призжают, это не «скорая». Хочешь, звони сам, я не буду.
- Ну ты бля и мудак! Ты же видишь, что мне совсем херово. Мне срочно нужно. Ну, позвони, я тебя умоляю. Я же даже ему не смогу объяснить куда ехать.- Колян, мразь еще та. Этот недомерок может часами меня изводить своим нытьем и выламываниями. Но, все равно, он позвонит, на крайняк сам съездит. Это точно. Этот ублюдок должен мнее бабки и отдавать видимо не собирался. За этот долг он выполнял все мои просьбы. А когда я с ним делился дозой, то долг его прямо пропорционально вырастал на сумму, потраченную на его порцию, ну плюс еще маленькие комиссионные, так за заботу о ближнем.
-Колян, сука, звони! Или сам пиздуй.- И Колян попиздовал. Его нытье и выламывание, это часть спектакля, который он каждый раз устраивал, дабы дать мне понять, что он, типа не плотно сидит и ему по хую что я там чувствую. Его старания поставить себя выше, конечно не проходили даром и я готов был унижаться и умолять его, но только в минуты когда был на кумарах. И эти минуты стали приходить все чаще и чаще. Душой и телом Колян понимал, что деваться ему некуда и ехать, идти, бежать, прыгать и даже ползти, если скажу, ему придется. Ибо долг его с каждым днем набирал новые обороты, наркота была нужна, а бабки платил я. Колян был полностью уверен, что зависимости нет, и он сможет соскочить в любую секунду. Я так тоже думал, пару лет назад, когда с улыбкой на лице колол себе чистейший героин, полученный из рук услужливого и обаятельного барыги бесплатно, так на пробу. Мне тогда казалось, что весь мир у моих ног, и я смогу забросить шприц при малейшей необходимости. Но мне хотелось попробовать, ощутить так, сказать радость полета и посмотреть на мир под другим углом и в других красках. Краски быстро помрачнели, даже быстрее, чем я был к тому готов.
Стук в дверь меня испугал и одновременно вселил надежду в быстрое окончание моих мук. Да, я был прав. Это был Колян со своей гнусавой улыбкой и уже перевернутыми глазами. Пидор! Уже вмазался. Я, блядь, сижу тут в четырех стенах и охуеваю, а это хуйло вмазалось на мои бабки и еще смеет мне лыбиться в глаза. Вот гандон! Надеюсь не все дерьмо употребил.
- Привез? – С порога, не впуская его в квартиру осведомился я.
- Ну конечно, братан. Все ништяк! – И он достал из носка аккуратно свернутый пакетик с плстинкой коричневого цвета.
- Ну тогда иди, наводи, а я пока прикину на сколько подорожал твой долг. – Мне хоть и хуево, но сарказма мне не занимать. Колян бросил на меня обиженный взгляд, но что-то возразить, ему видимо не позволила совесть. На самом деле, я даже не планировал считать его долги, я же давно сбился со счетов, и мне было наплевать, но Коляну я исправно называл какие-то, суммы, дабы не расслаблялся, и он с ними безропотно соглашался.
С кухни потянуло «аппетитной» вонью, и я начал ощущать скорый конец моим мукам, хотя бы временный. Мокрое полотенце вместо жгута, который этот мудила куда то закинул, старый, еще металлический шприц, я его ни с кем не делил, старая игла, с намеками ржавчины у основания и металлическая ложка с согнутой ручкой. Весь этот не хитрый набор был у меня всегда наготове. Заваренное ширево, Колян медленно втянул через ватку в мой шприц и, передав мне, стал набирать в свой. Моя левая рука к тому времени уже имела отчетливую «дорогу» и не послушные вены, которые с неохотой показывались. Это доставляло определенный дискомфорт. Обычному человеку не понять. Это примерно когда хочешь сильно срать и бежишь к параше, то чем ближе ты добегаешь, тем сильнее хочется и твое очко уже не очень хорошо справляется с поставленной задачей. Но ты все равно бежишь к параше, забегаешь в кабинку, и тебя даже не ебет тот факт, что нет бумаги, ты плюхаешься голой жопой на зассанный стульчак и…. Вот оно, ради чего стоит жить! Так же и здесь. Долго мучаешь, собственное тело в поисках вены и когда, наконец, находишь, то медленно, с издевкой, втягиваешь капельку крови в шприц и так же медленно отправляешь весь этот коктейль в свой мозг. И сразу все становится иначе: ты можешь думать и тебе кажется, что в твоей голове просто роятся гениальные идеи, способные затмить весь мир своим креативом, тебе кажется, что сейчас ты способен все изменить, все исправить. Ну, не прямо сейчас, минут через пятнадцать, как только отпустит основной приход, так прямо встанешь и начнешь все менять. А, нет, хуй вам! Через пятнадцать, в лучшем случае двадцать минут, будет реально по хую что там с миром твориться. Насрать! Гори оно все синим пламенем. Вторая часть «Марлезонского балета». Ровный и мягкий приход. Хочется радоваться и балагурить. А за одно послать всех на хуй, желательно всех разом. Хочется еще, но нельзя. Передоз! Страшное слово. И поэтому, любой более или менее соображающий торчок не станет заваривать еще, жизнь, пусть и такая поскудная как эта, все-таки жизнь. И каждый всегда оставляет шанс на то, что рано или поздно завяжет с этим и заживет размеренной, нормальной жизнью как остальные особи, населяющие эту планету. Но не я. Я хочу насладится вдоволь всеми ощущениями, так как собрался все-таки соскакивать и уйти не вкусив, возможно, в последний раз всех псевдо прелестей не могу.
-Колян, еще есть?
- Не загоняйся, чувак. Ты и так на овощ похож. – Сказал Колян, и это его сильно рассмешило, как впрочем, и меня. Не видя смысла в уламывании Коляна. Я сам двинулся на кухню в поисках остатков варева. И, к моей радости, они были. Не много, но были. Я заправил баян еще раз. Все выбирать не стал, страшно, и по свежей дырке закинулся еще.

Я дышал. Я дышал и своим дыханием согревал воздух затхлого, холодного и сырого помещения. Моей квартиры. Я дышал тяжело. Каждый вдох и каждый выдох давались мне с трудом. Плевать! Все-таки я дышал. А по моим пульсирующим венам пробивалась ОНА. ОНА рвалась к моему мозгу, выжигая все на своем пути. ОНА настырная и ОНА не отступит. Я не почувствовал, как упал со стула в кухне, просто у меня поменялась картинка перед глазами. Мне стало дышать еще тяжелее. Я пытался выдавить из себя хотя бы звук, но не мог. Я видел как передо мной стала образовываться маленькая лужа моей вспененной слюны. Все темнело и улетало от меня, как в кино, как не со мной……
Пиздец! Надеюсь, хоть Колян смог здраво объяснить врачам что случилось. Хотя, мне плевать, уже плевать….