vse__prosto : Лиза

Стояла хорошая, тяжелая, сухая осень, и золотой морозный парк был особенно красив. Лиза медленно шагала по грустной тропинке, и по щекам ее текли лёгкие прозрачные слёзы. Лиза забывала их вытирать, и слёзы прощекотав по лицу и миновав подбородок находили последнее тоскливо-мокрое пристанище на вороте Лизиного пальто. Пальто было куплено совсем недавно, стоило почти половины Лизиной зарплаты и еще продолжало освещать отблесками новоприобретенной долгожданной радости лицо своей хозяйки.
Иногда навстречу по тропинке катили свои коляски Лизины ровесницы, а некоторые еще и вели за руку румяных одетых в капюшоны малышей. Лизе в этот день исполнилось 27 лет. Эта цифра уже набросила на её лицо тонкую паутинку морщин, еще почти незаметных, но обещающих вскорости основательно врезаться в кожу лба и около глаз. Впрочем, Лиза не собиралась до этого доводить, и через пару лет планировала сделать свою первую подтяжку лица.
Мобильный телефон лежал выключенным в кармане дорогого пальто, твёрдым молчанием пресекая все попытки Лизиных знакомых поздравить ее с днём рождения. Старые друзья и не предпринимали этих попыток, зная о существовавшей уже лет десять Лизиной традиции приходить в этот парк в старом районе Москвы в день своего рождения, выключая телефон.
Парк находился рядом с домом ее родителей, и сейчас Лиза по привычке посмотрела в знакомые окна знакомой квартиры с совершенно незнакомыми шторами. Родители давно умерли, квартира принадлежала Лизе, но она её сдавала молодой семье с двумя детьми, всегда как-то стесняясь запрошенной за аренду суммы в долларах с тремя нулями. Деньги, полученные за квартиру Лиза всегда тратила быстро и легко, почему-то не ощущая их ценности и стараясь побыстрее от них избавиться.
Сама Лиза жила на другом конце города, в небольшой двухкомнатной квартире, куда ее в девятнадцать лет отселили родители, не вынеся постоянного непонимания сложного Лизиного характера. За это Лиза была им очень благодарна, и думала что это и было лучшее, что они могли для нее сделать. Мать она всегда недолюбливала, а к отцу и вовсе не испытывала никаких чувств.
Детство ее прошло в постоянном испуге от родительских скандалов, долгих и чёрных как осенняя туча, результатом которых во взрослом возрасте явились исключительные моральные страдания от любой ссоры, происходящей на Лизиных глазах. Елена Сергеевна, мать Лизы, рано состарилась и уже в возрасте пятидесяти пяти лет представляла собой высокую болезненно худощавую старушку с накрепко сжатыми губами и трясущимися руками.
С самого момента Лизиного рождения она горячо любила и гордилась дочерью, всегда опасаясь ее избаловать. Часто случается, что матери в своем святом побуждении правильно и хорошо воспитать ребёнка, делают всё плохо и неправильно, приняв излишне строгую линию поведения. Поэтому дочь никогда не чувствовала любви матери, с годами всё больше и больше от нее отдаляясь, не делясь никакими своими переживаниями, что в конце концов и переросло в глобальное непонимание.
Отец, Михаил Александрович,- всегда страстно желавший иметь сына, был втайне недоволен рождением Лизы. Однако к периоду когда поведение детей становится интересным в своем нетерпеливом бессмысленном движении ножками и ручками, в своих влажных улыбках, и первых словах, вызывающих слезливое умиление - к этому моменту у Михаила Александровича проснулась нежная и глубокая любовь к дочери. Он всегда стеснялся проявлений этой любви, как и проявления любых других своих чувств и эмоций, стараясь загнать их поглубже в себя и как можно реже выпускать наружу. Также неожиданно как и появилась, так эта любовь и ушла, не сумев простить Лизе её тяжело проходившего переходного возраста, с найденными в карманах сигаретами, презервативами, звонками молодых людей и побегами из дома. Свою любовь, уже поостывшую, он переключил на свою старшую дочь от первого брака – Наталью. Наталья с Лизой были довольно похожи внешне, никогда не дружили, однако чувствовали друг друга, и одна отлично понимала все мотивы поведения другой.
Лиза больше всего боялась повторить безсобытийную судьбу старшей сестры, довольно успешно при этом её повторяя. Наталья была постоянно занята то учебой, то работой, то личной жизнью подружек, своей собственной никогда не имея. И наконец достигла того возраста, когда многочисленные родственники на редких и невыносимо скучных семейных сборищах уже перестали интересоваться когда же наконец Наталья примерит свадебное платье.
Личная жизнь Лизы была немногим разнообразнее. После бурных романов и страстей юности, обусловленных скорее бурлением гормонов, чем складом характера, ее северная кровь потекла медленнее, и теперь лишь изредка появлялись в ней пузырьки недолгой влюбленности. Обманывая себя и желая выглядеть более успешной в глазах подруг, она иногда приводила в свою не всегда прибранную квартиру мужчин, никогда впрочем не задерживавшихся дольше одной ночи и провожаемых наутро долгим презрительным взглядом старой Лизиной кошки.
В этом-то и состояла главная обидная несправедливость Лизиной жизни. Потому что Лиза была красива. Высокая, с длинными, дикой силы светлыми волосами, немного раскосыми карими глазами, с музыкально тонкими длинными пальцами. При всём этом изысканном великолепии, природа забыла одарить её главным – обаянием. Она нравилась мужчинам, они влюблялись в нее, восхищались ей – но – неизменно быстро к ней остывали.
Лиза жила постоянным ожиданием хорошего и светлого, ощущая холодную пустоту в груди, нехватку чего-то.
Лет в двенадцать, захлёбываясь слезами, Лиза тоннами читала исторические и любовные романы, перелопатив к тому времени уже весь курс положенной школьной литературы. В результате этого у нее сложился чёткий образ холодной, циничной, умной и сложной женщины, на которую безумно хотелось быть похожей, к чему она и приложила все силы своего искрящегося взросления. Позднее Лиза была уже не в силах отодрать от себя эту насмерть приклеившуюся маску; какие-то черты характера со временем подстроились под образ. В целом же Лиза истинная и Лиза придуманная сильно разнились, являясь причиной долгих, тёмных, тяжелых депрессий,

В старом парке начинало темнеть, воздух застывал в горле холодным бесформенным комком, золотая листва уже не казалась такой уж золотой. Лиза засобиралась домой – сегодня день её рождения, в ресторане забронирован столик, соберутся её друзья. Подняв с земли раскрашенный багряным и грязно жёлтым лист, и теребя его тонкими замерзшими пальцами с идеальным маникюром, она вдруг отчётливо поняла – что-то случится. Что-то счастливое. Долгожданное. Недолго осталось. Волна радости поднялась в груди, заполняя привычную пустоту. Улыбаясь, она направилась к своей старой машине, открыла бардачок, и бережно, как символ чего-то ей одной известного, опустила туда осенний лист. Полоска света от фонаря выхватила из темноты бардачка несколько таких же засушенных резных листьев, красивый жёлудь в гладкой шапочке, потемневшей от времени, пару хрупких веточек и шершавый серый камешек с дырочкой посередине.